своего внутреннего достоинства. Все жалуются на правительство,
что оно, имея действительно способ доставить нам все нужное для
размена количество медной монеты, позволяет меновщикам грабить
людей. Торгуют даже и мелкими ассигнациями — неужели советникам
Банка трудно их подписывать, или жаль бумаги?
Я развертывал книги о государственном хозяйстве, слыхал, как
люди ученые судят о нынешнем хозяйственном состоянии России, и
замечал более слов, нежели мыслей, более мудрований, нежели ясных
понятий. Зло не так велико, как думают. Все дорого, правда, но, с
умножением расходов, не прибавились ли и доходы? Владелец, 83
имеющий деревни на пашне, или фабрики, но терпит от дороговизны,
купцы также. Господин оброчных крестьян терпит более, или менее;
денежные капиталисты и люди, живущие жалованьем, более всех
теряют. Сравнивая выгоды и невыгоды, вижу, что нынешняя
дороговизна есть вообще зло, а как она произошла от умножения
ассигнаций, то надобно ли уменьшить их количество?
«Надобно» — думает правительство и взяло меры учредить
Заемный банк и продает казенные имения... Желательно, чтоб сие
намерение не совсем исполнилось, — иначе явится другое зло,
которое в течение минувшего лета едва ли кто-нибудь мог
предвидеть.
Цены на вещи возвышались не только по соразмерности
прибавляемых ассигнаций, но и по вероятностям их будущего
выпуска, также вследствие новых податей и низкого курса.
Дороговизна ежедневно возрастала. В пятницу хотели взять за товар
более, нежели в четверг, в субботу — более, нежели в пятницу,
следуя иногда привычке и вкусу слепого корыстолюбия. Уже не
действует сила, приведшая в действие шар, но шар еще катится...
Верят — и не верят, чтобы казна перестала издавать новые
ассигнации. Наконец, открывается нечаянность: большая нужда в
деньгах, т.е. в ассигнациях! Купцы в Москве с изумлением
спрашивают друг у друга, куда они девались, и предлагают
заимодавцам три процента на месяц. Ассигнаций не убыло, но, по
дороговизне, делается мало, т.е. излишне высокие цены в последнее
время вышли из соразмерности с суммою оных. Напр[имер], купец
имел прежде 10000 р. в капитале, — ныне имеет 15 т[ысяч], но как
цена покупаемого им товара удвоилась, то он, чтобы не уменьшить
своей торговли, должен призанять 5 т[ысяч] рублей.
Если казна, посредством Банка и пропажи имений, вынет теперь 84
из обращения миллионов 200, увидим страшный недостаток в деньгах:
винные откупщики разорятся; крестьяне не заплатят оброку
господину; купцы не купят, или не продадут товара; найдется
недоимка в казенных сборах. Не думайте, чтобы вдруг оказалась
дешевизна, — нет! Первые продавцы нескоро уступят Вам вещь за
половину ее бывшей цены, но сделается остановка в торговле и в
платежах. Неудовольствиям, жалобам не будет конца, и многие
скажутся банкротами прежде, нежели установится новый порядок в
оценке вещей, соразмерный с количеством денег в государстве.
Великие переломы опасны. Вдруг уменьшить количество бумажек так