но ничем Александр не возвысил бы оного столь ощутительно, как
законом принимать всякого дворянина в воинскую службу офицером,
требуя единственно, чтобы он знал начала математики и русский
язык с правильностью... Давайте жалованье только комплектным, —
все благородные, согласно с пользою монархии, основанной на
завоеваниях, возьмут тогда шпагу в руки вместо пера, коим ныне,
без сомнения, ко вреду государственному и богатые, и небогатые
дворяне вооружают детей своих в канцеляриях, в архивах, в судах,
имея отвращение от солдатских казарм, где сии юноши, деля с
рядовыми воинами и низкие труды, и низкие забавы, могли бы
потерпеть и в здоровьи, и в нравственности. В самом деле, чего
нужного для службы нельзя узнать офицером? Учиться же для
дворянина гораздо приятнее в сем чине, нежели в унтер-офицерском.
Армии наши обогатились бы молодыми, хорошо воспитанными 108
дворянами, тоскующими ныне в повытьях. Гвардия осталась бы
исключением — единственно в ней начинали бы мы служить с
унтер-офицеров. Но и в гвардии надлежало бы отличать сержанта
благородного от сына солдатского. Можно и должно смягчать
суровость воинской службы там, где суровость не есть способ
победы. Строгость в безделицах уменьшает охоту к делу. Занимайте,
но не утомляйте воинов игрушками, или вахт-парадами. Действуйте
на душу еще более, нежели на тело. Герои вахт-парада оказываются
трусами на поле битвы; сколько знаем примеров! Офицеры
Екатеринина века ходили иногда во фраках, но ходили смело и на
приступы. Французы не педантствуют — и побеждают. Мы видели
прусских героев!
Как дворянство, так и духовенство бывает полезно государству
по мере общего к ним народного уважения. Не предлагаю
восстановить Патриаршество, но желаю, чтоб Синод имел более
важности в составе его и в действиях; чтобы в нем заседали,
например, одни архиепископы; чтоб он, в случае новых коренных
государственных постановлений, сходился вместе с Сенатом для
выслушания, для принятия оных в свое хранилище законов и для
обнародования, разумеется, без всякого противоречия. Ныне
стараются о размножении духовных училищ, но будет еще похвальнее
закон, чтобы 18-летних учеников не ставить в священники и никого
без строгого испытания, — закон, чтобы иереи более пеклись о
нравственности прихожан, употребляя на то данные им от Синода
благоразумные, действительные средства, о коих мыслил и государь
Петр Великий. По характеру сих важных духовных сановников можете
всегда судить о нравственном состоянии народа. Не довольно дать
России хороших губернаторов — надобно дать и хороших священников; 109
без прочего обойдемся и не будем никому завидовать в Европе.
Дворянство и духовенство, Сенат и Синод как хранилище
законов, над всеми — государь, единственный законодатель,
единовластный источник властей. Вот основание российской
монархии, которое может быть утверждено, или ослаблено правилами
царствующих.
Державы, подобно людям, имеют определенный век свой: так