- Петр Петрович! - воскликнул я в ужасе.
В эту неловкую для обоих нас минуту вошел лакей Евдокимка и степенно доложил:
- Сазон Психеич пришли-с.
- Зови, - с живостью произнес Батеев.
В кабинет боком пролез Крокодил. Он решительно сунул Батееву руку свою с толстыми, точно обрубленными пальцами, затем сунул ее мне и, не дожидаясь приглашения, тяжело ввалился в кресло. Я снова оглядел его: ну, толстяк! Лицо его казалось слепленным из теста и вот-вот было готово расплыться. Глаза глядели тупо и неподвижно. Он часто вздыхал и отирал лицо новым батистовым платком.
- Откуда едешь, Сазон Психеич? - спросил его Петр Петрович.
Тот вяло посмотрел на него.
- По ребятам езжу, - вымолвил он.
- Глуп, как этот стол, - шепнул мне Батеев и для вящей убедительности постучал по столу кулаком.
- Ну что, все в порядке?
- Это чего? - в недоумении спросил Крокодил.
- Везде порядок, говорю? Все как следует?
- Гм... - Крокодил задумался: он, видимо, не понимал вопроса. Петр Петрович подмигнул мне.
- В артели-то все благополучно, спрашиваю? - повторил он, возвышая голос.
- Ничего себе, - равнодушно ответил Крокодил.
- Скажите, пожалуйста, правда - вы порете, ежели кто забалуется? спросил я.
- Бывает.
- Разве же нельзя без этого?
Он поглядел на меня. Мне показалось, что в заплывших глазах его проскользнуло лукавство.
- Это уж как артель рассудит. Как она. {497}
- Ну, а собственной властью не порете?
- Чего это-с? - Он снова не понял вопроса.
- Барин спрашивает, сам-то ты, без артели, порешь когда или нет? пояснил Петр Петрович.
Крокодил усмехнулся.
- Помилуйте, разве это возможно, чтоб без артели?
- А почему же нельзя?
Крокодил на мгновение задумался, но потом ответил с легким смехом:
- Шутить изволите.
- Положительный идиот! - шепнул мне Батеев.
- Ну, а каким вы пользуетесь процентом на капитал, что даете артели? полюбопытствовал я.
- Чего это-с? - беспомощно спросил Крокодил и вдруг ужасно вспотел.
Я повторил вопрос.
- Мы не обучены по эфтому... - сухо произнес он и, глубоко вздохнув, обратился к Петру Петровичу: - Вы уж, батюшка, пожалуйста, говядинку-то получше давайте!..
- Как получше! - вскочил Петр Петрович. - Да лучше моей говядины не найдешь!..
- Нет уж вы, пожалуйста, получше, - упрямо повторил Крокодил.
Петр Петрович пожал плечами.
Вошла Олимпиада Петровна. Крокодил и ей сунул свою потную, пухлую руку. Она сделала легонькую гримаску, но руку пожала.
- Как здоровье супруги? - любезно спросила она Крокодила.
- Ничего себе, - ответил Крокодил и прибавил неприличное слово.
Олимпиада Петровна усмехнулась, но не покраснела. Петр Петрович снова пожал плечами и постучал по столу. Вдруг Крокодил засуетился и стал прощаться. Олимпиада Петровна предложила ему остаться обедать. Он отказался, говоря, что ему нужно к артели; вечером же обещался зайти. Затем опять посовал рукою и ушел.
- Дурак! - сказали в один голос Батеевы по уходе Крокодила.
Я попросил у них извинения и вышел вслед за ним. Он шел костыляя и переваливаясь и тяжело опирался на {498} яблоневую палку. Пузо свое он нес с каким-то достоинством и, видимо, щеголял его обширностью. Я дал ему скрыться в той избе, где жили плотники, и спустя двадцать минут последовал за ним. Артель обедала. В конце длинного стола восседал Крокодил. Перед ним стояла наполовину опорожненная бутыль и лежала ломтями нарезанная ветчина. Около него так же, как и прежде, помещались почетнейшие лица артели. Все ели истово и, если можно так выразиться, в глубоком благоговении.
- Хлеб да соль! - сказал я.
Крокодил буркнул что-то; один из его соседей предупредительно дал мне место на скамейке. Я взял ложку и попробовал щей; щи оказались превосходнейшие. После щей Крокодил сказал, прижмуривая глаза:
- Насыпь по стаканчику.
Один из десятников взял бутыль под мышку и начал обходить с нею стол. Все выпили. Во время паузы, наступившей после щей, языки несколько развязались. Послышались степенные замечания насчет инструментов, способа рубки и т. п. Вдруг раскрыл уста Крокодил.
- Петрович, - вымолвил он, - твоя мать, Петрович, денег просит. Прислала письмо.
Петрович, детина лет тридцати пяти, смуглый и мужественный, принялся рассматривать ложку.
- Давать ли денег Петровичу? - продолжал Крокодил.