В деревню меня пустили, и, первым делом, я зашёл домой, где, помывшись и скинув броню, отправился к магистру.
Тут ничего не изменилось, всё так же занятый в своей лаборатории, алхимик поднял на меня глаза и, внимательно осмотрев внешние проявления скверны, устало произнёс:
— Ты же знаешь последствия?
— Вы хорошо учили, магистр, — я невесело усмехнулся. — Но выбора мне особого никто не давал: стать таким или сдохнуть сразу.
Он вздохнул и, покачав головой, спросил:
— Ладно, что пришёл-то?
— Отдать деньги за открытие магического источника, — произнёс, протянув ему потощавший кошель.
— Да ты оптимист, — хмыкнул магистр, принимая у меня монеты.
— Пока живём — надеемся. Да и, кроме этого, я бы хотел кое-что купить старое, чем вы уже не пользуетесь.
— Это хлам, заказывай новое, — категорично ответил он. — Я тебя познакомлю с людьми, которые привозят нужное.
— Спасибо.
Именно это мне и нужно было, слова о покупке старья — это так, начать разговор. Собственно, мы ещё немного обсудили, что следует взять у торговцев, да я купил у него реагентов почти на десять золотых. К сожалению, времени на разговоры не было, так что я откланялся и начал бегать по деревне, продолжая покупки. Вышло так бодро, что к вечеру потратил ещё тридцать пять золотых.
Новый доспех, шлем, стёганку, накомарник. Старые уже были малы, это кроме того, что требовали ремонта. Я наконец-то получил полноценную кирасу, а не просто набор пластин. Заодно заимел и весь набор для хранения и обработки органов, и прочей добычи. Не то старьё, что у меня было раньше, с протекающими мешками и тупым инструментом.
Пришлось раскошелиться на палатку, одеяло, котелок и множество походных мелочей. Так почти все деньги, что я получил, и ушли. Но зато после, поставив палатку на пляже, в пределах видимости со стен, развёл костёр, неспешно отужинал купленным в таверне и спокойно лёг спать в относительном комфорте.
Я не боялся. Мелкая тварь какая меня, скорее всего, и трогать не будет, а крупного тут нет в округе. Так что спал я долго и спокойно. Утром же, позавтракав, неспешно собрал рюкзак и отправился в лес. Шёл быстрым шагом, иногда переходя на бег. И, заложив большую дугу, чтобы обойти драконье озеро, к вечеру вышел на пепелище старой деревни.
Насвистывая, стал доставать из рюкзака собранные по дороге зародыши местной агрессивной флоры. Падальщики зачистили основную гору трупов, но на что высадить «подарки» я всё равно нашёл. Стая местных шакалов проводила меня тихим рычанием, но с трудом волочащие раздутые халявной едой животы твари к нападению явно не были предрасположены.
Высадив свои ловушки, сейчас активно растущие на тухлятине, вздохнул и начал собирать хабар. Поломанное, а то и целое оружие, броня, иногда с кусками гнилого мяса внутри. Всё это требовалось собрать и почистить, что заняло меня до самой глубокой ночи. Но, поставив палатку возле памятного дерева, окружённого разросшимися ловушками, я провёл ночь относительно спокойно, проснувшись всего три раза.
На следующий день я продолжил разбирать деревню. Сгоревшие дома, проверка подполов и ледников, где они уцелели. Методично, кропотливо, встречая иногда трупы попрятавшихся по подвалам, но задохнувшихся гоблинов.
Откинув гору хлама с двери очередного погреба, я остановился. Там, внизу, чувствовалась скверна. Концентрированная, подвижная. Нанеся несколько ударов топором, я дёрнул на себя створку и отскочил в сторону.
Вовремя, из проёма, раздалось шипение, и в меня полетел камень. Закинув внутрь факел, я шагнул следом и нанёс несколько уколов, и огромная несуразная туша гоблинской матки дёрнулась и затихла. Редкая мерзость на самом деле. Гоблины, так-то, на самом деле бесполые, но при большой необходимости любой может стать маткой. А дальше — хватало бы только пищи.
Зацепив тушу за ногу, я дёрнул, пытаясь вытащить её наружу. Тяжело. Как следует рванув, я, всё же, несмотря на захрустевшие связки и кости трупа, вытащил её наружу. На солнечном свете зрелище куска жира с рудиментарными конечностями и огромным брюхом было крайне мерзкое.
Оттащив это подальше, я занялся дальнейшей мародёркой. Шакальё начало лениво объедать матку только через час. Выживших тварей я встречал ещё несколько раз за день, но ничего серьёзного. В сознании попался только один мелкий гоблин, которого я насадил на копьё и так падальщикам и оттащил.
Каких-то несметных сокровищ пока не нашёл. Всё то же старое оружие, несколько серебряных монет. Но горка в одном из лучше всего сохранившихся подвалов уверенно росла. Наконечники копий, мечи, топоры. Поломанный арбалет, несколько луков. А разобрал я только часть деревни.
От постоянной вони гниющих останков мутило. Но я продолжал методично разбирать завалы, что растянулось ещё на два дня, пока, в итоге, я не остался возле горы найденного. В сумме разбогател ещё на два десятка серебряных и пять золотых монет. Но за оружие и лом я выручу даже больше. За один раз решил всё не выносить, взял только самое ценное и, собравшись, пошёл домой.
По пути разминулся с несколькими крупными тварями, но без сражений. За пару месяцев лес опять начнёт кипеть искажённой скверной жизнью и станет намного опасней. Но пока для меня особых проблем нет.
Дома, сгрузив часть поклажи, я забрал мешок и пошёл на поклон к Густаву. Кузнец меня не любит, это верно. Но многое из оружия требовалось восстанавливать, чтобы продать по нормальной цене. Надеюсь, работать с ним можно, несмотря на нашу нелюбовь.
— Что за гора мусора? — хмуро процедил мужчина, как только я водрузил свёрток с оружием, из которого торчало несколько копий, на верстак.
— Отбито у гоблинов. Под ремонт и продажу, — не менее неприветливо буркнул я. — И тут половина твоего производства. Тоже считаешь хламом?
— Моё, да, — кивнул он и достал из свёртка наконечник копья со следами ржавчины и несколькими глубокими зазубринами на лезвии. — Это в перековку, после продажи деньги пополам.
Он взял лезвие топора и, придирчиво его осмотрев, отбросил в сторону.
— Заточка, полировка. Новая рукоять. Шесть долей мне.
В таком ключе он просмотрел каждый экземпляр. Никакого торга не было. Он объявлял цену за свои услуги, и я мог или согласиться, или уйти. Но цену ставил, в целом, нормальную. Не дёшево, но с учётом того, что продавать я это буду через него, это всё по-божески.
В итоге, через час, я ушёл от него полностью пустой. Зашёл домой, перегрузил деньги в тайник, купил еды да отправился на реку расставлять палатку. Ужин. Сон.
Утром, после завтрака, я лениво сидел на берегу, погрузив ноги в воду, и лениво смотрел на воду. Настроение было ни к чёрту. Тренироваться, идти в лес, ничего не хотелось. Раздевшись, нырнул в холодную воду и, проплыв подальше от берега, лёг на воде.
Уже больше года я в этом теле и мире. За такой небольшой срок стал своим среди охотников, заработал денег и приобрёл большие проблемы со скверной. А ведь говорили мне, не играть с заразой, но нет. Думал, уж у меня, попаданца, точно всё получится, не просто же так я оказался в этом мире?
А по факту ночую за забором при всей своей силе. Скривившись, я перевернулся в воде и поплыл обратно к берегу. Топор в руки, и, зайдя в лес, я примерился к дереву и нанёс удар, а потом ещё один.
Через несколько минут работы ель рухнула на землю, обрубил ветки, а после впрягся и потащил дерево к своей стоянке. Сапоги глубоко входили в грунт, а я всё волок ствол, явно весящий больше тонны. Дотащил, конечно.
И, окинув огромный ствол задумчивым взглядом, приноровившись, подлез по него с одной стороны и выпрямил ноги. Ра-а-аз. И ещё! Больше. Горели мышцы, скрипели кости. А в голове не осталось ничего, кроме шума собственного дыхания. Когда я рухнул под весом дерева, чувствовал себя на удивление хорошо, несмотря на гудящие мышцы. В голове царила приятная лёгкость.
Отдохнув, я взял в руки копьё. Парирование, серия уколов, рубящий удар, перехват и удар пяткой. Укол и парирование. Гудел рассекаемый воздух, скорость выполнения элементов всё повышалась и повышалась до того момента, пока я мог выполнять это идеально. И повторять раз за разом.
Мимо, бросая опасливые взгляды на мой голый, разукрашенный тёмными полосами скверны торс, но всё равно поздоровавшись, прошли рыбаки. Я кивнул, но не останавливался, смотря, как они готовят лодку и сети, а потом выплывают на середину реки.
Отдохнув, немного перекусил и продолжил. Рыбаки смотрели на меня уже не со страхом, а скорее с жалостью. И, ближе к вечеру, что-то между собой обсудив, подкинули несколько килограмм рыбы.
— Спасибо, — поблагодарил я, пытаясь отдышаться после очередного подхода к дереву.
— Ты безумен, парень, — только и вздохнул один из рыбаков перед тем, как они ушли.
Я же поджарил всю рыбу и вечером устроил себе пир, даже на утро осталось. Что было удачно, и я смог, позавтракав, продолжить свои тренировки до самого вечера. Как и на следующий день, и неделю спустя.
Масса росла какими-то невозможными темпами. Через неделю я не выдержал и, немного отдохнув, стал ходит на охоту. Сходил ещё на пепелище, принёс остальной хлам, часть из которого продал, а остальное скинул дома.
Вот и сейчас я шёл по лесу, не сильно утруждая себя осторожностью. Скверну я чувствовал настолько хорошо, что подобраться ко мне сложно. Да и добычу ощущал так, что мешок за плечами быстро становился тяжелее.
Поведя носом, ощутил сильный источник заразы и, сбросив мешающий рюкзак, рванулся к нему. Огромный волчище бросился на меня сразу, как я оказался в зоне досягаемости. Моё копьё скользнуло вперёд, входя ему в оскаленную пасть. Хрустнули кости черепа, и оно вышло у него под затылком. А я стоял сбоку, упираясь в древко и смотря, как бьётся в конвульсиях монстр.
Пахло вкусно. Сам не заметил, как оказался рядом, вырвав копьё и погрузил руки в раскрытую рану. Минуту я сидел, чувствуя, как зверя покидает жизнь и сила. И только потом, когда живительный поток стал подходить к концу, очнулся.
— Да блядь… — тоскливо протянул я, смотря на измазанные в крови руки. — Вот и поохотились.
И ведь всё было так органично, как будто так и нужно. Я даже не понимал, что делаю. Просто сел и вытянул из умирающей твари практически всю скверну, даже разделывать не нужно. Что-то подобное я чувствовал, при зачистке гнезда гоблинов, когда сорвался. И да, весь мой прогресс по очистке организма от скверны похерен с горкой.
Я поднялся с колен от туши убитого монстра и, тяжело ступая, вернулся за рюкзаком. Одно можно сказать точно: на этом моя карьера охотника-авантюриста закончена. Я не выдержу ещё одного подобного вливания — сорвусь.
Подняв рюкзак, я пошёл обратно, с каждым шагом ускоряясь всё быстрее. Вот я уже бегу, и бегу так, что окружающая растительность слилась в зелёную полосу. Ощущение своей уверенной мощи наполняет каждую клеточку тела и кажется, что, встреть меня сейчас на пути стена, я снесу её и полечу дальше.
Из леса я вылетел на полной скорости. Сбросив на пляже свой рюкзак, схватился за бревно. Привычно поднял один край. Продвинулся дальше к центру, мало. Ещё. Маловато. И сам не заметил, как весь вес оказался на моих плечах. Присесть. Встать. Присесть. Ещё. И так, пока не начали трещать мышцы. А потом ещё немного.
Позади дрогнула земля под весом упавшего бревна, а я рухнул на колени, уперев руки в землю. Минуту отдохнув, я искупался, а после вернулся к своему бревну. Надо продолжать! И только вечером я достаточно пришёл в себя, чтобы быстро отнести добычу в деревню и вернуться обратно.
Что сказать? В таком темпе я провёл весь следующий месяц. Перестал помещаться в свои доспехи, так что их пришлось подгонять заново и купить новую стёганку. Зато чёрная склера из глаз исчезла, и даже линии под кожей почти не просматривались.
На мои тренировки вся деревня ходила смотреть. А потом мне дали в руки булаву и велели изображать монстра на общестроевых тренировках. Что сказать? Одним ударом, сейчас я раскалываю деревянный щит и ломаю руку, его держащую. Если в руках меч, то легко отрубаю острия копий.
Многие в деревне решают попробовать свои силы в поединке. А барон и вовсе не мог не воспользоваться таким шансом поднять боеготовность своей дружины. Мечники, копейщики, с щитами и без. По одному, по двое и трое. Такая тренировка полезна всем.
Но мне такое внимание не очень нравится.
Так что когда я, в конце концов смог вернуться домой и больше не выступать главным клоуном деревни, стало намного лучше. Хотя на несколько часов в день меня в замок всё равно продолжали звать. А я, наконец, получил возможность читать и вообще тратить время, как душе угодно. В том числе и на давние задумки.
— Ровнее лупи, дебил! — раздался раздражённый выкрик кузнеца, заставляя меня отвлечься от воспоминаний.
— Виноват, — прошипел я, обрушивая удар молота на заготовку.
Да, я иногда работаю у Густава. Нет, мы не особо помирились. Но так как дома есть своя кузня, хоть и убогая, да в наличии немало обломков оружия на перековку собранных при зачистке старой деревни…
Вот и решил посмотреть, поучится, как работают местные высокие технологии. Потом можно попробовать поработать дома. А уж кузнецу молотобоец с такими физическими характеристиками всегда нужен.
Чувствовал я себя при этом очень глупым. Кузня — это, оказывается, довольно сложно, и я совсем-совсем ничего про это не знаю. Разная закалка, отпуск, десятки приспособлений и процессов. Во всём этом множество своих нюансов, которым не научиться за месяц. А казалось бы, просто бей молотком по горячей железке.
Густав не стремится делиться секретами. Но пару парней подмастерьев по мелочи обучает, так что и я слушаю. Особо крутым мастером я явно не стану, но, всё же, это довольно интересно. Надо же мне думать, чем я буду зарабатывать на жизнь дальше, если с алхимией в силу каких-либо причин не заладится. Копать огород где-нибудь не очень хочется.
И всё как-то так закрутилось, что я совсем перестал следить за временем. Втянулся в постоянный ритм, лениво отмечая недели на импровизированном календаре на стене. Две, восемь, шестнадцать. Потихоньку падали физические характеристики, наконец, возвращаясь к чему-то отдалённо похожему на человеческие возможности.
Скверна — удивительная штука. Я ведь не просто поглотил определённую форму энергии, чтобы её потом потратить. Нет, эта дрянь работает по-другому, скорее, как маяк для установления связи с единым полем. Хорошо хоть, что расстояние имеет значение: чем дальше от заражённых областей, тем больше энергии тратится на установление связи.
И то, что энергии передаётся относительно того количества, что уже есть в субъекте. Иначе каждый человек, использующий алхимию на скверне, мутировал бы мгновенно, чего не наблюдается. Как я понимаю, именно на подобное состояние «эгрегора» и ушла божественная часть, образовавшая скверу.
Отработав у кузнеца, я зашёл домой, помылся и отправился в трактир. Поужинав, остался пить пиво. Денег мне хватит на ближайшее время, нужно выводить скверну и пытаться разобраться в местной исцеляющей магии. Вроде нельзя совершать большие мощные действия, но, может, мне поможет много мелких?
Да и ближе к концу срока, если я использую зелья на скверне, удастся продержаться ещё сколько-то лет. Но, блин, я тогда уже буду полной развалиной, стариком в тридцать лет. Нужно активнее изучать, что может предложить магия.
— О чём задумался, парень? — спросил Эрхард, опускаясь на лавку напротив.
Вздрогнул и оглядел опустевший трактир. Задумавшись, я незаметно остался последним посетителем сегодня.
— О скверне, её работе и как исправить последствия, — не стал скрывать я
— Тебе это близко, — кивнул трактирщик. — Надеюсь, твои мысли не состоят в том, чтобы опять пойти в лес?
— Нахер! — поднял я перед собой руки. — Не хочется испоганить всё, чего я достиг за последние месяцы.
— Давай уже, иди домой, а то спать пора, — усмехнулся в бороду толстяк. — И зайди к магистру, а то он жаловался, что, дескать, совсем забросил старика.
— Да, непорядок, — согласился я, почесав в затылке. — Значит не буду откладывать, зайду прямо сейчас.
Попрощавшись с Эрхардом, отправился к алхимику. Я не сомневался, что этот старый полуночник ещё не спит. Так, впрочем, и оказалось, из окон пробивался свет, а сам он возился в своей лаборатории.
— Доброй ночи, — поприветствовал я его, заходя внутрь.
— Явился? — сварливо произнёс магистр, закидывая в печь угля.
— Вы хотели меня видеть? — поинтересовался, оглядев старика.
— Нужно поговорить, — согласился он и, хрустнув шеей, прошёл в комнату с камином.
Я последовал за ним и, облокотившись о стену, смотрел, как он усаживается у горящего огня. Старик выглядел удивительно хорошо. Свободнее двигался, не горбился, да и морщин как будто меньше стало.
Нахмурившись, я сосредоточился на своём ощущении скверны. И не ошибся, от магистра шёл ровный уверенный поток. С недоверием оглядев алхимика, воскликнул:
— Что случилось, магистр?
— Случилась старость, юноша, — вздохнул алхимик. — Всё остальное побочные — эффекты.
— Вы, вроде, ничем не болели. Зачем сразу скверна?
— Почувствовал? Растёшь, — прищурился старик и добавил: — Я ничем не болею только потому, что постоянно лечусь. И моих скромных сил больше не хватает, пришлось прибегнуть к последнему средству. И вообще, юноша, ты знаешь, сколько мне лет?
— Семьдесят? — неуверенно произнёс я.
Я правда не знаю, Ингельвин не очень любит рассказывать о своей жизни. Учить чему-то, демонстрировать широту своих познаний, да. Но не личное о себе.
— Сто двадцать, — усмехнулся старик.
— Однако… — протянул я, по-новому взглянув на магистра. — А вы говорите, что магию учить бесполезно!
— Не бесполезно. Опасно, — покачал головой тот, смотря на ревущее пламя в камине.
— Как будто мне имеет смысл думать про опасность, на моём-то уровне заражения, — скривившись, произнёс я и подкинул несколько поленьев в огонь.
Мы помолчали пару минут, думая каждый о своём, а потом старик осторожно поинтересовался:
— Ты по-прежнему планируешь пережить откат, а потом открыть источник?
— Как будто у меня есть выбор!
— Ты можешь уехать далеко от заражённых земель и довольно долго поддерживать баланс скверны. Может выйти прожить даже дольше, чем после отката. У тебя очень удачная реакция на заражение, ты восстанавливаешься.
— Может быть. Но сорваться обратно я могу всегда, а так есть хоть какие-то шансы прожить нормально хотя бы лет десять. В любом случае, что вы хотели от меня?
Он прищурился и, пожевав губу, бросил:
— Мне нужно, чтобы ты отложил откат и сопроводил меня вглубь заражённых земель.
Я замер, пытаясь осмыслить сказанное. А после выстрелил вопросами:
— Насколько далеко? Зачем? Почему я?
— Несколько дней пути минимум. До ближайшего узла с полным перекрытием естественного фона скверной. Я не собираюсь помирать от старости и знаю, что делать. Мне просто нужна возможность сбить кристаллизацию скверной, а там я смогу вылечиться.
— От старости? — недоверчиво спросил я.
— Уж поверь, один раз я это уже делал, — с превосходством усмехнулся старик.
— В любом случае, почему не нанять отряд? Вам не откажут.
— А зачем, когда есть ты? Сильнее, быстрее, с прекрасным чутьём скверны, эффективнее, чем отряд охотников. Если надо, меня на закорках способен донести, — отмахнулся он и жёстко, уверенно добавил: — И ты мне должен за обучение и потраченное на тебя время.
Скрипнув зубами, я возмущённо уставился на магистра. Вот тебе и бесплатное обучение премудростям обработки ингредиентов и доступа к библиотеке. Старый жук явно планировал что-то подобное сильно заранее.
По-хорошему стоило бы его послать нахер. Опять идти в лес, потом ещё полгода пытаться вывести заразу из тела и души. Не хочу! А с другой, я ему действительно должен, его обучение — залог моей дальнейшей безбедной жизни. Но старик вполне осознанно просит укоротить и так не очень долгую жизнь ещё на несколько лет.
— Источник я тебе активирую бесплатно, как только мы вернёмся и ты будешь готов, — добавил он, видя мои сомнения. — Да и со здоровьем и откатом помогу, у меня, как ты понимаешь, большой опыт.
— Когда вы хотите выходить? — всё же сдался я под весом последнего аргумента.
— Месяц. Нужно кое-что подготовить.
— Хорошо. Пойду я, магистр. Зайду на днях, обговорим подробнее.
Он благодушно отмахнулся и посильнее укутался в плед. А я вышел на улицу и поднял голову вверх, наслаждаясь видом двух лун. Мне страшно. Я боюсь потерять разум, но и умирать молодым совсем не хочу. Мне нужна помощь для преодоления отката, реабилитации, обучение магии. Вроде, всё логично.
Но только почему так мерзко на душе и скребётся уверенность, что совершаю большую ошибку?