— Что значит — мне придётся вести двоих? А раньше предупредить? У меня все припасы на стоянках на двоих предназначены, лежанки подготовлены, запас воды! Какого хрена, магистр? Так дела не делаются! И вообще, когда вы собирались мне об этом сказать?
— Вот как он приехал, так бы ты и узнал. Я просто написал письмо знакомому, это уже его инициатива, — равнодушно ответил сидящий в кресле старик. — Учти, сроки никуда не делись. До выхода меньше недели.
— Да вы издеваетесь? — простонал я, взявшись за голову. — Он же в лесу никогда не был!
— Своди. Успеешь ещё, — пожал плечами магистр. И кивнул на стол, где лежал знакомый кошель. — Тут твои деньги за активацию ядра, забери обратно. И я добавил немного сверху на оборудование стоянок.
Я пожевал губу и, вздохнув, подхватил деньги. Тут ловить уже нечего, мне придётся начинать работать прямо сегодня. Времени, чтобы проводить в деревню студента с аристократкой, мне никто не оставил.
— Хорошо. Я пойду, работать нужно.
— Иди, — безразлично махнул рукой старик, но в последний момент, добавил: — И да, возьми там в прихожей мешок, его нужно переправить на последнюю стоянку, это кварцевый песок для рунных контуров.
Скрипнув зубами, я спустился вниз, уставившись на огромный мешок. Поднял. Закинул на плечо. И начал тихо материться, выходя из дома магистра. В мешке больше сотни килограмм.
Так, кипя злостью на такое отношение и на весь грёбанный мир, пришёл домой и, бросив песок в сенях, начал собираться. Оружие, броня, дополнительные припасы для стоянки. Всё как всегда. Бросив взгляд на песок, достал несколько мешков и начал его пересыпать. Вышло четыре мешка, буду носить потихоньку.
Калитка. Городские ворота. Лес. И бегом. Несколько километров по привычной тропе немного прочистили сознание. Но окончательно меня добил свист спор серебрянки, заставивший прикрыть рукой лицо и покатиться по земле, чувствуя удары спор о доспехи.
Оскалившись, метнул копьё в растение, заставив его выстрелить остальные колючки.
— Премию Дарвина мне! — сплюнул, осматривая доспехи и снаряжение на предмет засевших спор.
Вырвав несколько из мешка позади, удостоверился, что всё чисто. После подошёл ближе к растению и начал вырезать куски. Хоть денег немного заработаю на своей невнимательности. Закончив, отошёл в сторону, где, сев на поваленное дерево, начал глубоко дышать.
Нервы, внимание, всё ни к чёрту стало. Бегу, как будто в цивильных землях. Вдох. Выдох. Вдо-о-ох. Медленный выдох. Концентрация на скверне, на ветерке и несомых им запахах, на шуме леса вокруг. Вдох. Выдох. Повторить. Расслабиться и никуда не спешить. Сейчас это главное.
Через десяток минут я поднялся и спокойным шагом пошёл вперёд. Будем зачищать тропу заново. Осторожно, методично, километр за километром, стал уничтожать искажённую растительность, освобождать заросшие проходы в зарослях, проверять округу на появление новых монстров.
Дошёл до первой лёжки, осмотрел ловушки, добавил припасов и сделал ещё одну лежанку. Бросил тут же мешок с песком и, проведав ещё несколько километров дороги, отправился домой.
На следующий день проверил дорогу уже до второго поста и дотащил ещё два мешка. Устал, как собака, но времени особо не было. Скверна в теле стала ещё сильнее, благодаря чему со сном опять начались проблемы.
Я таскал песок, махал тесаком среди зарослей и медленно, но верно зверел. Взял себе традицию перед сном проводить час на речке, лёжа на дне. Это помогало, давало хоть немного подремать перед тем, как начинались кошмары.
На шестой день, когда я вернулся с речки, меня возле дома ждала знакомая лошадка, рядом с которой, сидя на свёрнутом одеяле, сидела Элеонора.
— Ты очень плохо выглядишь, — были первые слова, которые она мне сказала, как только увидела.
— Знаю, — пытаясь сохранять спокойствие, ответил я.
Походы на дальнюю стоянку мне даром не проходят. Иногда приходится сражаться, да и просто нахождение в настолько насыщенном общем фоне даёт эффект. Под кожей, потихоньку, начинает проступать чернота. И я уже чётко понимаю, если после этого похода не выведу эту заразу из организма — сорвусь.
Сила воли и мотивация значения особо не имеют, я даже не пойму, как это происходит. Что, собственно, уже и было раньше. Но сейчас я смерил стоящую напротив девушку и буркнул, унимая злость:
— Извини за то, что было на дороге.
— Мне Мартин все уши проел, какая я дура и чем это могло кончиться, — невесело усмехнулась она.
— Так прямо и сказал? — поднял я бровь.
Не верилось, что рыжий, кроме как в бою, сможет подобное выговаривать красивой девушке, ещё и аристократке.
— О, там было много вежливых и красивых слов, но все они в итоге сводились к одному.
Я понимающе покивал головой, и спросил:
— Зачем пришла? Думаю, поняла уже, что помочь тебе в путешествии на острова я не смогу.
Она оглянулась вокруг и спросила:
— Мы зайдём внутрь или так и будем на улице стоять?
Смерив взглядом привязанную к забору Колючку, я открыл калитку и провёл гостью в дом.
— У тебя уютно. И чисто, — произнесла она, смотря, как я снимаю сапоги в сенях и, закинув портянки в корзину, одеваю тапочки.
А я действительно потихоньку обрастаю барахлом. Стены обзавелись полками, на которых стояли книги. Появился шкаф, другая мебель, полы стали украшать коврики, как и стены. Возле печки появилась утварь, стол для готовки, полки с продуктами. Мне уже давно не нужно экономить на бытовых мелочах.
— Разувайся, — предупредил я, показывая на гостевые тапки. А сам пошёл разводить огонь в печи.
Она бросила на меня недовольный взгляд, но послушно начала снимать сапоги, пока я суетился с огнём и ставил чайник.
Аристократка усмехнулась, бросив взгляд на мою огромную кровать и, пройдя в комнату, села за стол. А там удивилась ещё раз, с этого ракурса увидев книжные полки на стене. Встала и заинтересованно подошла ближе, осматривая корешки.
— Это продолжение «О том, как меня приручили драконы»? — с любопытством спросила она, вынимая один том.
— Угу.
— «И о том, как я приручил драконов», — прочитала она название. — Удивительно, я и не знала, что оно уже написано.
— Привезли десять дней назад. И это самый первый тираж, там даже подпись автора есть, — гордо усмехнулся я.
Она открыла книгу на развороте и, найдя там подпись, бросила в меня полный зависти взгляд. Не хватало только буржуем обозвать для комплекта. Может, это было бы верно отчасти, книга стоила больше золотого, уж слишком много посредников оказалось, да и срочность доставки. Но, чем себя тут ещё радовать?
— Денег, я смотрю, ты не жалеешь… — протянула она, посмотрев на меня так, как будто впервые увидела.
— Я хожу очень глубоко в лес, — пожал я плечами. — Так всё же, зачем приехала?
— Ты сказал, что поможешь мне продать украшения. А других знакомых, которым я могу хоть немного доверять, у меня нет.
— Помогу, раз уж вписался, — вздохнул, прикидывая, к кому обратиться.
Магистр разбирается в камнях, кузнец и сам делает немного ювелирку под настроение, оценить — точно оценят. А там ждать большого торга, если очень дорогой товар. А в случае чего попроще — продать местным. Можно даже в небольшую рассрочку, это не страшно.
— Что у тебя есть?
Она замялась, но в итоге попросила:
— Отвернись.
Я развернулся, слушая, как она зашуршала одеждой, снимая куртку. Потом подняла рубашку, где у неё было что-то вроде топика с прикреплённым к нему плоским свёртком, уходящим на живот. Она стала возиться, распаковывая свёрток и что-то там разыскивая.
Откуда я всё это знаю? Ну, у меня есть прекрасно начищенный котёл, в котором можно рассмотреть неплохое отражение. Так что, когда она закончила и разрешила повернуться, у меня возник ряд подозрений…
Она выложила на стол золотой браслет с мелкими камнями, несколько серёжек и медальон. Мельком осмотрев ассортимент, особо крупных камней или прямо невозможно крутой работы, на мой несведущий взгляд, я не увидел. Но продолжил сидеть, молча смотря на начавшую нервничать девушку.
— Это не всё.
— Тут то, что я могу продать!
Она сказала это гордо, с уверенностью и отчаянием девушки, только недавно пытавшейся воткнуть себе нож в горло. Но мне, если честно сейчас не до её чувств. Так что я сухо произнёс:
— Девочка, не зли меня. Я уже знаю, что такое быть порубленным на куски. Из-за тебя, между прочим. Повторения я не хочу. Или мне тебя силой раздеть?
Она скрипнула зубами и, под моим немигающим взглядом, залезла под рубашку, вытащив, видимо, уже не столь хорошо закреплённый свёрток. А после, молча, развернула кусок кожи на столе.
Вот это сразу было видно, вещь! Диадема с несколькими подвесками, большие, очень красивые камни, ажурное, немного потемневшее серебро. Скорее всего, изделие ещё имперских времён. Правда, где-то я подобное уже видел.
— Женская корона императорского дома, — подтвердила мои худшие опасения брюнетка. — Если хочешь отнять, то сразу убей.
— И ты с этим вот под сиськами отправилась в путешествие? — недоверчиво спросил я, не веря в подобный идиотизм.
— От нас остались только я и тётя! Я должна была доставить это на острова!
— А закопать и потом вернуться вместе с отрядом с островов? Нет?
— А если меня убьют? Так оно и сгниёт в земле? Не годится!
Я поставил локти на стол, потёр виски, глядя на проблему передо мной. На обе проблемы. Такие вещи, как я понимаю, адекватной цены не имеют. Но блин… Мне-то что с этого всего? Да, чёрт, зачем я вообще в это всё влез!
— Убери, — махнул я рукой на диадему.
— Теперь понимаешь, что это не для продажи? — упаковывая свёрток, горячо произнесла девушка.
— Ты нахрена такая на мою голову свалилась? — тоскливо произнёс я. — У меня и так проблем навалом.
— Ты помоги продать вещи, я уеду, попробую добраться до островов!
Смотрел я на неё, на свёрток, лежащий на столе, и понимал только одну вещь. Нет. Не доберётся. До порта может быть, но там нужно сесть на корабль, доплыть несколько сотен километров до островов, а после добраться до столицы. В одиночку, молодой и красивой девушке, с деньгами в кармане… Не говоря уже о диадеме, из-за которой она везде будет нервничать, что опытными людьми срисовывается на раз.
Диадему можно и оставить, спрятав в одном из моих тайников. Так ей будет полегче. Но всё равно… Поморщившись, я почесал шрам на щеке. Как там оно: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Да? И делать-то что?
Что я вообще могу? Оставить её подождать, пока вернусь из экспедиции. Взять пару дней, довезти на своих плечах до порта и посадить на корабль. Но я совершенно не знаю текущую обстановку на островах. Она приедет в первый крупный город и, даже если ей поверят, что она та, кто есть, не факт, что её уже там не ждут преследователи или девушка не станет пешкой в игре местных князьков.
Так что если везти, то до конца, передав на руки тёте. Можно собрать ватагу охотников и отправить с ними. Стоить это будет очень дорого, мы продадим её украшения, я выскребу все заначки и хотя бы на задаток точно хватит. Но стоит ли сейчас суетиться?
Откинувшись на спинку стула, я постучал пальцами по столу, обдумывая решение. Нет смысла сейчас гнать горячку. Да, она, конечно, крайне не вовремя свалилась мне на голову, но ситуация не горит.
Скрипнул стул, когда я встал, и, подойдя к печке, вытащил один из кирпичей позади. Достал пригоршню серебра и, закрыв тайник, вернулся к столу, где аккуратно выложил денежку в стопку.
— Это тебе на гостиницу, на конюшню и овёс для твоей Колючки. Завтра будем разбираться с драгоценностями.
Она сжала губы, смотря на деньги. Гордая всё же.
— Продадим украшения, отдашь, — добавил я.
Только тогда она сгребла деньги, засунув их в небольшой кошель на поясе, и негромко поблагодарила:
— Спасибо. А что с моим путешествием?
— Вернусь домой и отправимся. Сама ты не доедешь.
— Сюда же я добралась! — не преминула напомнить Элеонора.
— Чудом. И тем, что просто не заходила в города.
Она недовольно поморщилась, но спорить со мной не стала. Я же, слыша закипающий чайник, встал и начал заваривать чай, добавив:
— Ты же хотела посмотреть, как тут люди живут?
Нора усмехнулась, посмотрела на мою книжную полку и, мягко добавив нежности и хрипотцы в голос, поинтересовалась:
— Ты не знаешь, кто тут комнаты сдаёт не по гостиничным ценам?
— Дайте воды напиться, так есть охота, что аж переночевать негде, — рассмеялся, озвучив старую шутку. — Мансарда свободна, просто приведи в порядок. Но Колючку — на конюшню в трактире.
Она непонимающе нахмурилась и спросила:
— Зачем? У тебя мало места?
— Не люблю, когда во дворе воняет дерьмом. Не люблю насекомых, крыс и мышей. Так что нет — никаких лошадей у меня на участке.
— Ну ладно… — протянула она, бросив в мою сторону задумчивый взгляд.
Я же, наконец, начал разливать чай по сервизу. Между прочим, из отличной белой глины. Не фарфор, конечно, но всё равно красивая вещь. Поставил мёд, сахарницу, достал баранки, всё как полагается.
Бросив взгляд, как я насыпаю сахар в кружку, она удивлённо подняла бровь и поинтересовалась:
— Какой титул был у твоего отца?
Я аж закашлялся, когда от удивления поперхнулся чаем. И, отдышавшись, поинтересовался:
— Что? Титул?
— Ну да, ты же благородный, верно? Я сначала не поняла, ты мало при мне с посторонними людьми общался, хотя некая отстранённость проскальзывает. Но вот вижу, как ты живёшь, а уж вот это, — она указала пальцем на сахарницу, — и вовсе показатель.
— Да чем тебя сахар не устроил? — удивлённо спросил я. — К нам торговцы что только не привозят!
Хотя на самом деле я заказывал его специально, товар в наших широтах не шибко известный. Мне ещё и кофе везут, но когда оно будет и сколько выйдет не очень понятно.
— Ну да, так же, как и напиток, — показала она на кружку в своей руке. — Чтобы всё это покупать, нужно уже распробовать и привыкнуть. А уж если окажется, что всё это ты специально заказывал…
Она усмехнулась и гордо вскинула нос кверху, явно довольная собственной проницательностью. Я же потёр затылок и тяжело вздохнул. Хорошо, что я живу один, и гостей у меня особо не бывает. А тут, будем честными, решил выпендриться перед местной аристократкой, да и просто красивой девочкой, доказать, что и мы не лаптем щи хлебаем. Ох уж эти понты…
Впрочем, что отвечать, я уже давно продумал:
— У товарища старшего попробовал, у меня тут рядом сын графа раньше жил в соседнем доме. А сам я до недавнего времени был местным дурачком, пока не получил по голове и не поймал заражение скверной. Так что нет, попытка проследить моё благородное происхождение никуда не приведёт.
Она сдулась, но бросив взгляд на полки, просияла и воскликнула:
— А книги? Зачем тебе столько книг?
— Мне велели тренировать разум, чтобы не было отката обратно к состоянию дурачка, когда я выведу заразу из тела. А там и привык, — пожал плечами и, усмехнувшись, добавил: — Так что никакой истории о «благородном юноше, оказавшемся охотником в силу трагичной истории» ты не услышишь.
Она фыркнула и, скрывая смущение от ошибки, сделала глоток чая, а затем, прислушавшись к своим ощущениям, вынесла вердикт:
— Вкусно.
— Старался.
— Скажи, а что у тебя за дела такие, что ты готов даже отказаться от тысячи золотых? — полюбопытствовала аристократка, макая баранку в чай.
— Видишь это вот? — я ткнул пальцем в начавшие чернеть вены на тыльной стороне ладони. — Мне нужно выполнить одну работу для старика, к которому рыжий приехал. А потом алхимик поможет с избавлением от скверны и откатом.
— На островах тоже есть лекари…
— Может быть, — согласился я. — Магистр Ингельвин один из самых опытных специалистов в мире, к тому же, знающий всю мою историю.
Она пожевала губу, но, так и не найдя, что возразить спросила другое:
— А сама работа в чём состоит?
— Провести его и Мартина на несколько дневных переходов в глубину леса, — не стал скрывать я.
— А почему с тех пор, как я тебя не видела, ты стал выглядеть так? — кивнула она на мою руку.
— Пробиваю тропу, создаю лагеря для ночёвки. В том числе и в тех местах, где концентрация заразы максимально велика.
— Они не боятся с тобой идти? Ты же… — она вздрогнула и поёжилась, явно вспомнив мой последний срыв.
— Наверное, боятся. Но так далеко их никто не доведёт.
Что, кстати, правда. Со мной не всякий зверь будет связываться, а чутьё скверны таково, что большинство ловушек могу обходить не глядя. Не говоря уже о том, что в возможном бою я буду значительно сильнее чем, несколько обычных людей. Правда, с некоторых пор меня всё это радовать перестало.
— Ладно, допивай, пойду посмотрю, что наверху, — махнул рукой и, выйдя в сени, поднялся в мансарду.
Тут было пыльно, стояли одинокие нары у стены, старый сундук, и в маленькое окошко бил узкий луч света. Хлама тут не было, всё, что было, я давно перебрал и выкинул. Зимой тут немного прохладно, печной трубы явно не хватает для полноценного отопления. Но внизу есть жаровня с углями, в этом мягком климате подобного хватает.
Сходив к колодцу, я принёс воды, взял в руки тряпку и начал вытирать пыль. Не потому, что так уж хотел угодить девочке, которая внизу начала шуметь сапогами, а потом, предупредив, что ушла в трактир, исчезла. А скорее просто потому, что так положено, пока она гостья, а не постоялец. Протёр, принёс набитый свежей соломой тюфяк, одеяло и подушку.
Закончив, выпрямился и, довольно потерев ладони, оглядел свои труды. Будем считать это извинением за тот случай на дороге. А там пусть сама следит за порядком и чистотой, будет весело всучить ей тряпку в следующий раз со словами: «Работай, графиня!».
Улыбнувшись этой мысли, я, наконец, принял душ и расслабленно вытянулся на кровати. Завтра надо будет сходить к магистру, вывести его практиканта в лес хотя бы на пару часов, показать опасности. Да и заняться оценкой драгоценностей не помешает.
Я и сам не заметил, как задремал. Всё же пробежал сегодня в полном доспехе больше сотни километров. Снился как всегда лес. Тяжёлое дыхание, мелькающие лапы, страх. Но в итоге сильный удар в спину, треск костей и адская боль.
Дёрнувшись, я проснулся, чувствуя, как исчезают фантомные ощущения и, смахнув испарину со лба, прошептал:
— Это что-то новенькое. Раньше болью меня не соблазняли.
Встал с кровати и вышел во двор, слыша, как наверху раздались шаги, и на лестнице появилась Элеонора. Удивительно, но я умудрился проспать её возвращение. Плохо, в лесу могут быть проблемы с таким крепким сном.
— Ты кричал, — негромко произнесла девушка.
Я пожал плечами и, зевнув, произнёс:
— Не обращай внимания. Пока не начал бегать по деревне с топором в руках — всё нормально.