Она спала и видела сны: в этих видениях спящая видела себя на охоте, пируя среди компании гоблинов, или, наоборот, в роли добычи. Десятки образов наслаивались друг на друга, отдавая свои эмоции и мощь.
Изменённый лес жил своей жизнью и не обращал внимания на тех паразитов, что присосались к нему, высасывая его кровь и силу. Ведь больше всего они хотели жить. Как угодно, но не отправиться в небытие. Боги, вампиры, драконы, эльфы и гоблины — множество тварей ютилось в самых тёмных и насыщенных скверной углах чащобы.
Изредка сон Древних прерывался, и тогда начинались собираться орды монстров, желающих продолжить древнюю войну. В один из таких дней дрогнули веки спящей, когда пришли ощущения растекающегося по жилам огня. А после яркий образ испуганных, но горящих решимостью серых глаз над впившимся в шею шприцем. Потом пришло настоящее пламя, и следом за ним адская боль.
Отбросив неприятный образ, спящая увидела другой. Всё те же серые глаза, горящие бешенством. И копьё, несущее смерть в его руках. Боль.
Следующая картина. Усыпанная трупами поляна, на которой спина к спине дерутся израненный дракон и всё тот же воин. Боль.
Дым пожара, не дающий дышать. Рывок на свободу к чистому воздуху встречает на своём пути меч. Непонимание и тьма.
Закованные в латные рукавицы руки разрывают мелкие тела, кровь мутит разум, просыпается голод. Зубы впиваются в сладкое мясо, жадно сглатывая текущую кровь. Опасность сзади — пригнуться, пропуская над головой пролетевшее бревно. Прыжок в сторону, Ещё один. Что-то чёрно-зелёное метнулось сбоку. Подпрыгнуть, пропуская под собой. Удар бревном в воздухе остановил сцену.
Лёгкий интерес. Один из слуг пробудился от своей спячки, получив команду. Ожидание, встреча с целью. Досада от потери хорошего инструмента.
Начало ритуала. Исчезновение магов на другом плане. Понимание необходимости прямого вмешательства, досада. В глубинах центрального средоточия скверны, у гигантских корней, уходящих под землю и медленно переваривающих кристаллы маны бывшего схождения линий силы, началось движение.
Сгустилась мощь, и небольшое уплотнение на корне исчезло, чтобы появиться за месяцы дней пути в средоточии энергии возле места ритуала. Мягко опала изменённая плоть, оставляя после себя женскую фигуру.
Спящая открыла глаза и, наконец, вдохнула воздух полной грудью.
— Сколько я не выходила наружу? Двадцать лет? Десять? — тихо произнесла Фиона, выпрямляясь и проводя ладонью по сильно отросшим волосам.
Сделала шаг к ближайшему побегу паутинки. Мутировавшие растения встрепенулись и поползли вперёд, наливаясь мощью и оплетая обнажённое тело бронёй.
Миг концентрации, и десятки заранее присмотренных тварей попали под контроль, рванувшись на перехват её будущим инструментам. А перед женщиной преклонил колени огромный медведь. Побеги мягко подняли и посадили её на спину монстру.
Так приятно было наконец чувствовать густую шерсть пальцами, дышать полной грудью, а не просто бессмысленно существовать в веренице протекающих мимо образов. Но такова цена, и, грустно усмехнувшись, бывшая богиня произнесла:
— Зато я жива. А многие — нет!
Да и если подумать, не так уж сильно это отличалось от того, как она существовала раньше. Ведь что такое жизнь для воплощённой концепции магии? Над реальностью довлеет воля разумных существ и энергия, текущая сквозь планету. Нет ничего стабильного и постоянного в океане силы.
Только реальность временных аватаров, как глоток хоть чего-то постоянного и настоящего. В некоторых она проводила минуты, в других годы. Это ничего не меняло. Тени их памяти и душ ненадолго оставались с ней, а потом уходили, растворялись в океане силы.
Её именем проводили ритуалы, разрывали реальность, творя невозможное, выжигая в ткани мироздания новые концепции. И это правильно. С каждой тысячей лет океан силы становился всё более спокойным, предсказуемым и упорядоченным. Маги развивались, а вместе с ними всё чаще пробуждалась ото сна и Фиона. Одна из властительниц бесконечных океанов и рек силы, что опутали всю планету.
Потом вспыхнула война. Её братья и сёстры, несущие другие концепции, не способные ужиться друг с другом, стали умирать. Воля аватара магии дала жизнь вампирам. Её именем на устах люди сводили с небес океаны огня, обрушивая их на головы своих врагов.
Сталь и огонь стали её душой. А кровь и жизнь нелюдей лучшим подарком. Так было. Но колесо эскалации и ненависти продолжало крутиться дальше. Магия становилась всё губительней, вмешательство врагов лишило контроля над созданным оружием. И однажды наступил момент, когда то, что было игрой ума, оказалось пущено в ход.
Она сама помогала сокрушить бога ремесла гномов, чья сила легла в основу распространения кристаллизации. Дальше не было ничего сложного: воплотиться в эльфийку, как существо потенциально способное к долгожительству, и погрузиться в средоточие скверны. Ведь только она была в силах однажды вернуть всё обратно.
Мягкие шаги зверя продвигали её всё ближе к двум будущим инструментам. Глупые люди начали играть с демоническим планом. Это стоило пресечь. Как и заменить умершего слугу, разумеется. Но прежде чем превращать в инструменты, сначала их нужно немного сломать и привить покорность.
Растения зашевелились, скрывая её лицо, а Фиона сконцентрировалась на скверне внутри человека и дракона, а после точным воздействием их обездвижила.
— Время начинать представление, — тихо вздохнула женщина, и зверь под ней вышел на поляну, где застыли будущие слуги.
Демонстрация силы и превосходства, изъятие опасной информации. Придумали ещё, драконам переселяться в другой слой. Глупцы. Демонический план не отдельный мир, а отражение этого. Такой слой даже не один, но все они зависят от маны основного, плотность энергетического фона там падает каждый год. Не говоря уже о том, что они неизбежно притащат туда кристаллизацию.
Единственный настоящий шанс вернуть магию — скверна. Дождаться, когда она дорастёт до значимого уровня, и попробовать пустить эту силу на обратный процесс, чтобы растворить кристалл. Заменить одну волю на другую. Свою. А всё остальное — это просто попытка оттянуть неизбежное.
Думая о глупости людей и драконов, Фиона произносила речи, давила силой. Играла привычную роль, призванную сломить их жажду сопротивления, а там уже можно будет и давать послабления. Впереди ещё сотни лет сна, иногда менять изношенные инструменты бывает необходимо.
— Ты вспомнишь мои слова!
Он верил в это, искренне верил. Фиона только вздохнула про себя: очередной скорбный разумом? Жаль, тогда ценность этого инструмента теряется. Впрочем, дракон тоже неплохой улов. Но стоит проверить.
Волевое усилие, и скверна в теле сероглазого здоровяка с уродливым шрамом на лице отозвалась на её усилие, начав пролистывать куски его жизни перед внутренним взором.
Интересно. Действительно больной. Лениво проскочив скучные подробности деревенского дурачка, добралась до момента, когда картинки приобрели кристальную ясность. Всё изменилось очень резко. Вот был деревенский дурачок, а вот сразу ясное и целостное восприятие. Обучение у алхимика. Неизвестные символы на письме.
Она даже на секунду остановила просмотр. Непонятно. Дальше. Вот на песке мелькает чертёж. Смазанная картинка того, как это работает в выполненном виде. Ещё какие-то железки, изображение мощного взрыва.
Вытащить больше не получалось. Остальное было где-то глубже в его душе и разуме. Раз за разом она просеивала его сознание, видела всё больше странного. Но такое сканирование толку не давало. Нужно было лезть в душу.
Фиона начала втягивать в себя всю доступную силу, нажимая всё сильнее и сильнее. Но не хватало. И тогда она тараном направила всю мощь ближайшего средоточия, энергии намного большие, чем она могла обработать в таком слабом теле. И преграда пала, увлекая её разум за собой.
На той стороне было странно. Много зеркал, странно выглядящий инвентарь. Неизвестный язык. Интересные магические артефакты, используемые просто для того, чтобы радовать зрелищами.
Их реципиент кушал, а на артефакте перед ним двигалась живая картина, где люди много разговаривали, зачастую на разных языках. Сменялись картины, что-то горело, взрывалось. Это быстро кончилось и пошёл отрывок какой-то истории.
Потом по тому же артефакту он с кем-то поговорил и вернулся обратно в зал с зеркалами. Она смотрела. Когда он вышел на улицу, стало интереснее. В небе светила одна луна. Да и, в целом, вокруг всё было крайне непривычно. Много артефактов, но магии Фиона не чувствовала. Харчевня, разговоры, из которых она ничего не поняла, не зная языка.
Вокруг всё выглядело очень необычно. Ярко одетые сытые люди, артефактные экипажи. Огромные дома, из сотен окон которых выбивался яркий свет. Незнакомые материалы, никаких вооружённых людей. Другой мир, с другими достижениями и очень, очень богатый. Много вопросов. И есть кому на них ответить.
Сознание начало путаться, и, через мгновение, всё вокруг потемнело.
Очнулась бывшая богиня от боли. Пробежавшись внутренним взглядом по телу, поморщилась. Всё плохо. Она пропустила через себя слишком много силы. Но оно того стоило, когда Фиона задаст свои вопросы человечку, может многое измениться!
Однако стоило ей открыть глаза, как все мысли о будущем исчезли. Над ней поднимался нож. И силы вокруг было очень мало. Вскинув руки, она попробовала его отвлечь, но в обращённых на неё глазах не увидела ничего, кроме ненависти, страха и усталости.
Она дёрнулась, повернув голову. И клинок вместо того, чтобы ударить в горло, вошел в щёку, а потом, пробив вторую, в землю под головой.
Очень хотелось жить. От этого слишком многое зависело. Кто-то должен был однажды вернуть силу этому миру. И, несмотря на боль и выступившие слёзы, она сжала челюсти, не давая лезвию подняться для нового удара.
Бьёрн дёргал лезвие, пытаясь вырвать его. Но женщина сжала нож зубами, заливая всё вокруг кровью. Она пыталась вытянуть хоть немного скверны из окружающего мира.
— Бля! — выругался парень и, отпустив нож, навалился ей на шею локтем.
Ей нужно выжить. Нужно! Захрипев, она попробовала схватить кинжал, но вместо этого его вытащил он. Удар. Она закрылась ладонью, с ужасом смотря, как клинок пробивает её насквозь. Он вырвал его и нанёс ещё удар. Она прикрылась руками.
Он с трудом поднимал кинжал и опускал его. А её руки превращались в изрезанную пасту. Ещё один укол проскочил по скуле, полосуя лицо. Но она скопила немного силы. И ушёл приказ.
Скулящая полумёртвая туша хорсы сбила сидящего на ней ублюдка, подгребая под собой.
Фиона же, подвывая от боли, поползла в сторону. Ради своих братьев и сестёр, ради будущего этого мира. Выжить! Невзирая ни на что — жить! Позади раздалась возня, и, обернувшись, она увидела, как из-под вяло шевелящейся туши зверя потихоньку выползает парень.
Уперевшись изрубленными кистями о землю, плача от боли и заливая всё вокруг кровью, она, на четвереньках, ещё быстрее двинулась прочь.
Порезанные куски лица висели на мышцах и костях, в голове мутилось от боли и страха. Но она ползла. Скверны становилось немного больше и, впитав капли силы, эльфийка сумела встать на ноги. А позади поднималась с земли фигура преследователя. Невнятная ругаясь, он сделал первый шаг в её сторону.
Зачерпнув ещё немного силы, она схватилась руками за лицо, оглянувшись ещё раз, шагнула вперёд. Голая, залитая кровью, движимая ненавистью, болью и страхом. В голове обрывки мыслей. Выжить! Отомстить! Вырвать под пытками всё, что он знает. Уничтожить ублюдка!
Ну а пока, преследуемая по пятам звуком тяжёлых шагов, она плелась вперёд.
В конце концов, желание жить сильнее всех прочих.