Лёгкий морской бриз нёс приятную прохладу, в руке лежал стакан с чем-то ягодным. Сделав глоток, я откинулся обратно на моток каната, прикрыв соломенной шляпой лицо. Корабль шёл на материк, а я растянулся на корме в одних штанах, подставив грудь солнцу.
За спиной осталась кровавая зачистка города, которую я вряд ли захочу когда-либо вспоминать. Вышгород больше, чем Бродно, а нас всего четыре сотни, вместе с орками. Потом к кровавому угару подключилось и население, но начинать всё это пришлось нам. Штурмовать дома, убивая разбежавшихся группами благородных, после того, как мы победили в основном сражении.
Двое суток, с перерывом на короткий сон, я только и делал, что вламывался в чужие дома, подавлял сопротивление и уходил, оставляя закончить начатое остальным. И только когда убедился, что ситуацию не обратить вспять, смог нормально поспать.
Потом два дня обсуждений, и быстрый почтовый кораблик, неудачно для себя зависший в порту, был вынужден нести одного-единственного пассажира на континент. Свен остался подготавливать город к обороне, высказав матом всё, что он думает о моём желании покинуть острова в это время.
Однако, собранная Фионой толпа тварей всё больше, и ждать уже нельзя. К тому же, тут с обороной намного проще, чем в Бродно. Состояние стен значительно лучше, как и количество подготовленных бойцов. Несколько сотен наёмников, при поддержке формируемого ополчения, способны остановить под стенами большую силу. Помимо того, наёмники будут и ещё, Вышгород, как порт, может себе это позволить.
Блокада морского города — это что-то из области фантастики на данном уровне развития морского дела, без пушечного вооружения на судах. Отобьются. И смогут наладить сообщение с Бродно, отправляя туда еду и всё, что потребно для изготовления пороха.
Я получил возможность полноценно отдохнуть и подумать о том, куда меня занесла череда событий и что делать дальше. Точнее, как именно делать — с тем, что делать, уже всё понятно. Вся моя свобода выбора закончилась в тот момент, когда я устроил резню на площади. Я вписался за тысячи людей, и, хочешь или не хочешь, но мне тащить этот воз, вне зависимости от того, сколько мне времени осталось самому.
Пришлось отдать рецепт пороха городскому алхимику, теперь уже он пытается улучшить состав и разработать рецепт состава для капсюлей. Несколько зарисовок улучшения оружия я тоже оставил, на будущее. Справятся.
История с городским алхимиком и его контактом с магом из благородных разрешилась довольно просто. Да, женщина. Благородная. С открытым источником. Вот только они уже были пять лет как женаты и с двумя детьми. Всё равно, разумеется, за ним особый пригляд, но, в конце концов, это не так уж всё и важно.
Как только ополченцы начнут активно воевать огнестрельным оружием, рано или поздно состав повторят. Местная алхимия, а вместе с ней и просто химия, развита очень хорошо, хоть и смотрела всегда в сторону магии. Это не говоря о том, что придётся привлекать много людей, когда объёмы производства сильно возрастут, кто-то обязательно продаст секрет, или он у него будет выпытан.
Хотя наладить производство оружия и пороха — займёт годы, за которые, при желании, можно захватить полмира. Да и вообще, оружие — это будущее финансовое благополучие города и, вероятно, основная статья дохода, так что в кузницах сейчас кипит творческая мысль.
Есть рисунки, в том числе патронов, и даже принципа работы автоматического оружия. Этого хватит им на годы трудов и экспериментов. И я больше не особо переживаю за то, что город окажется взят, особенно после того, как проломил блокаду. Несколько поставок кислоты, хлопка, стали и свинца, а дальше ополченцев ничего не удержит.
Я сделал всё, что мог для города, это понимает в том числе и принцесса…
Тяжело вздохнул под лежащей на лице шляпой. Отпускала меня домой Элеонора с большим скрипом, слезами и криками за закрытой дверью спальни, чтобы, не дай боги, никто не увидел. Но, мой уход уже давно решён, так что ничего она не изменила. Единственное, о чём я жалею, что не смог оставить ей ребёнка.
При моём заражении скверной опасно иметь детей, ничего хорошего от этого не родится, по крайней мере, так было написано во всех книгах, что я читал. Могу лишь надеяться, что с Элеонорой и городом всё будет хорошо, как бы там у меня в будущем не сложилось.
Собранные лесной ведьмой силы уже не дают возможности ждать дальше. Хотя Фиона до последнего вытягивала из моей памяти всё, что могла. Что уже получается у неё не очень. Я привык, научился сопротивляться, показывая не то, что нужно.
Впрочем, сейчас сплю спокойно. В последних боях потратил скверну до минимума и не пытаюсь больше восполнить переработкой кристаллов. Только вчера, через столько дней, те запасы, что восполняет мой источник, пошли в наполнение резерва. До этого всё тратилось на восстановление тела. Два дня боёв далеко за гранью тяжело мне дались.
— Господин, к вечеру будем в порту, — оповестил костлявый, но при этом пузатенький капитан почтового кораблика.
Я на это только приподнял соломенную шляпу от лица и легко кивнул, показывая, что услышал. Спешить некуда, успею ещё в каюту, где под гамаком меня ждал тюк с доспехами, походными мелочами и стоящим возле стены тесаком.
Вечером, как и обещал капитан, корабль прибыл в порт, и я стоял на пирсе, облачённый в полный доспех. Остановился на крупном постоялом дворе и через трактирщика договорился о транспорте до деревни. Так что утром возле ворот постоялого двора, меня ждала повозка, запряжённая тремя лошадьми.
Долговязый молодой парень, окинув взглядом мои полные доспехи, дескать лишняя тяжесть, вздохнул и кивнул на тюк сена в возке позади него. Усмехнувшись, я занял своё место, держа шлем в руках. Легонько взмахнув кнутом, кучер скомандовал лошадям трогаться.
На мягкой копне сена должно меньше трясти, однако же нет, на кочках подбрасывало так, что я только удивлённо смотрел на возницу, задницу которого защищал только тонкая мягкая набивка. Как он жив вообще до сих пор?
Трактирщику я заказывал самый быстрый экипаж, что он найдёт в городе. Добавив, что деньги значения не имеют. И получил, что заказывал!
Повозка скрипела металлом и деревом, залихватски свистел возница. А лошади летели над землёй, иногда выдавая как бы ни больше, чем пятьдесят километров в час. Моё желание подремать на сене быстро испарилось, а руки вцепились в борта телеги.
Удивительно быстро. Возница иногда пускал их шагом, давая отдохнуть, поил и сытно, дорого кормил на постоялых дворах. За день мы прошли четыре дневных перехода. И могли бы быстрее, если бы кучер не берёг своих лошадок, как зеницу ока. Не удивительно, до этого я думал, что подобные скорости возможны только под алхимией.
Однако же, нет. Правильная упряжь, хорошо подобранные лошади, крепкая телега с надёжными колёсами. А если бы можно было менять лошадей в пути… Но до этого тут пока экономика не развилась. Кое-где есть такие маршруты, как я читал, а в старой Империи их было ещё больше, но не здесь и не для тройки лошадей.
Тем не менее, засыпал я с воодушевлением, рассчитывая, что у меня появится время на подготовку к бою в деревне. Лошади несли повозку вперёд, и с каждым километром приближения к лесу я чувствовал, как скверна во мне разрастается, щедро питаемая на изрядно подросшем внутреннем источнике.
Чем ближе мы были, тем меньше я тратил своей собственной энергии на каждое действие, и тем больше приходило извне. Ночью ко мне пришли видения скверны. Я смотрел с высоты драконьей шеи на десятки различных тварей, сотни гоблинов и ещё одного дракона. Всё это было собрано вокруг ядра, и с выплеском скверны, который ощутили собранные твари, из него выступила затянутая во тьму фигура с рассыпавшимися по плечам длинными волосами.
Глубоко вдохнув лесной воздух, Фиона, мягко ступая, подошла к ближайшим зарослям паутинки, протянула руку, и растение стало обивать её, формируя броню. Найдя взглядом ящера, глазами которого я смотрел вокруг, она улыбнулась и произнесла:
— Время ответить за всё, Бьёрн.
По скверне вокруг неё пробежала волна, и меня выбило обратно в тело. Открыв глаза, я лежал, смотря в потолок, обдумывая увиденное. Идти им от средоточия скверны три-четыре дня. Я успею. Хотя финальный отрезок придётся бежать самому.
Но всё равно утром я высыпал перед завтракающим возницей горсть золотых и негромко проговорил:
— Нужно быстрее. Деньги не важны.
Тот замер, загипнотизированный видом золота перед ним. Протянул руку, взял четыре монеты и отодвинул остальное. Подняв на меня взгляд, твёрдо вымолвил:
— Будет быстрее. Но лошадей я загонять не буду, деньги того не стоят. Не устроит скорость, верну золото.
— Главное, хоть немного быстрее, — пожал я плечами, сгребая монеты обратно.
И мы ускорились. Вечером на постоялый двор прибыли, пройдя пять дневных переходов, так же, как и на следующий день. Лошади тяжело хрипели, но уставший возница не отходил от них ни на минуту, добавляя что-то в корм и воду, обтирая, отпаивая своих животных. Да и спать он лёг на конюшне, присматривая за ними постоянно.
Мне в голову приходили видения шествующих по лесу тварей. Они были всё ближе и ближе, и я узнавал знакомые места. Вот в поле зрения попала первая ночная стоянка, которую я оборудовал для путешествия с магистром Ингельвином.
Сроки стали понятны, и утром я сидел, как на иголках, пока возница запрягал лошадей. Но молчал. Торопить парня не было смысла. Хотя, когда мы уже были готовы трогаться, я негромко произнёс:
— Сегодня последний день. Вечером уже сможешь отправляться по своим делам или обратно.
— Мы же не доедем до места, — нахмурился парень.
— Дальше я добегу сам, — криво усмехнулся я.
— Как знаешь, — пожал он плечами и, взмахнув кнутом, воскликнул: — Пошли, родные!
Я откинулся назад, прикрыл глаза и сосредоточился на скверне. Силы скопил достаточно, поэтому скользнуть в пелену видений сложности не составило. Правда, короткая картина прущей по лесу орды практически сразу закончилась ментальным ударом от бывшей богини.
Впрочем, я узнал всё, что хотел, так что расслабленно выпил воды, сумев даже задремать, несмотря на тряску и скорость. Уже ближе к полудню мою дрёму нарушило зыбкое видение, на котором мелькнула стена деревни. Открыв глаза, я поморщился и приказал вознице:
— Тормози. Теперь я сам.
Вышел, проверил снаряжение и стал снимать сапоги, повесив их на шею. Продышался и, под удивлённым взглядом парня, бросился вперёд. Вдох, выход, направляя скверну в мышцы, а потом просто составляя программу движения.
После определённого предела мощности скверна больше не усиливает мышцы, а работает, скорее как контактный телекинез, тело становится марионеткой приложенной силы. Внятно выраженный, визуально оформленный приказ скверне — и происходит движение. Правда, к этому нужно привыкнуть, иначе каждый импульс закончится разорванными мышцами и связками.
Именно так я могу двигаться далеко за пределами собственной скорости реакции. А также, благодаря богатому опыту работы в таком режиме и адаптировавшемуся организму, побеждать всех, кого против меня бросали благородные на островах. То, что они делают инстинктивно, уже за гранью срыва, я совершаю полностью осознанно.
В те моменты, когда у меня есть на это время, конечно — чаще всего скорость боя такова, что остаётся положиться только на рефлексы и инстинктивное усиление. Впрочем, и в этом случае мой контроль силы лучше всех. Если не считать лесную ведьму, разумеется.
Тело практически легло параллельно земле, проламывая воздух, за спиной взлетала поднятая пыль. Босые ноги вгрызались пальцами в грунт, бросая тело вперёд. А я всё добавлял энергии, поднимая скорость.
Дорога по краям зрения слилась в неразличимую полосу, отматывая десятки километров пути. Бег сменялся ходьбой, потом опять бегом и короткой остановкой, на которой я быстро перекусил и продолжил забег.
Страшно не успеть. Скорость росла всё сильнее, быстрее, чем требовалось даже, чтобы бежать по воде. Вокруг потянулись знакомые места, сбросив скорость, пошёл, восстанавливая дыхание. Хотелось бежать, срывая связки и дыхание, лишь бы успеть к деревне первым.
Однако, вместо этого, я, присев на пень, надел сапоги и глубоко дышал, подготавливаясь к бою. Поднялся и уверенно пошёл к селению: сотня метров, две, впереди раздался звериный рёв, крики, а следом закончился подлесок, и глазам предстало поле битвы.
Три здоровенных древня подходили к замковому рву, позади, в тылу, держались два дракона. Сотни три обычных гоблинов, полсотни троллей, несколько десятков шаманов, управляющих парой сотен простых лесных тварей. И там, позади всего этого, знакомое подавляющее присутствие бывшей богини.
Поведя носом, я нашёл возле неё ещё одну сильную ауру с привкусом тлена и безумной жажды: Фиона где-то нашла ещё одного вампира.
Но есть и хорошие новости: деревня полностью пуста, а значит, в данный момент все в замке. Не я один балуюсь скверной, достаточно людей, которые смогли предвосхитить такое крупное и главное, длительно планируемое нападение. И орде придётся штурмовать набитый опытными людьми замок.
Тесак выскользнул из ножен, а сами ножны я отстегнул и бросил в траву. Они мне не понадобятся, будут только мешать.
Подняв клинок, стал ускоряться, выбрав целью скопление шаманов. Я много сражался с тех пор, как впервые оказался в лесу, и сейчас предстоит показать всё, чему научился. Спасение в скорости — они даже не должны понять, что их убило, и не успеть попробовать переключиться с управления животными на меня.
Разгон, прыжок, ещё один, рубануть, убирая с пути тролля, и вот я уже среди шаманов. Один взмах мечом, следующий, метнуться вбок, ещё два трупа, рывок вперёд, походя, снося левой рукой череп гоблинскому колдуну скверны. Наклон параллельно земле, прыжок, взмах меча, падает срезанная голова, и разваливается на две неровные части другая цель.
Сместиться, ещё раз, не давая сосредоточиться на мне, прикрываясь телами от Фионы и остальных шаманов. Составление программы движения, старт!
Мир мигнул, а за спиной упало четыре удобно расположенных для атаки тела. Долю секунды на ориентацию, и мир мигнул ещё раз. В сторону отлетает гоблин со снесённой локтем башкой, но меня там уже нет, рывок, и три удара тесаком прикончили шаманов в зоне видимости.
Воздух вокруг пропитался запахом крови и скверной. О, сколько вокруг силы, втекающей в ауру, наполняющей тело мощью и злобой. Нет больше голодного пайка, тьма начинает окутывать доспехи, тесак, и всё равно ещё остаётся.
Рывок, три удара, щедро брызнувшая в лицо кровь. Разум затягивает сладкая пелена ярости, ощущения собственной силы и власти. Но — не сейчас, безумие нужно оттягивать. Впитывая разлитую вокруг энергию, продумал схему движения и отдал приказ скверне. Несколько трупов, мигнувший мир, и вот я оказался перед пятиметровым древнем.
Удары тяжёлым тесаком крошили пропитанное тьмой мутировавшее дерево. В каждый удар, не скупясь, заливал силы, отрубая конечности, толщиной в половину длины лезвия. Дрогнула земля, когда рухнуло огромное тело, а сильный удар расколол ствол, рассекая центральный нервный узел.
Найдя взглядом ещё двоих, я пронёсся рядом, отрубая опорные конечности, и, развернувшись, бросился в толпу наступающих гоблинов и тварей. Каждое движение несло смерть: раздавленные грудные клетки, выпотрошенные тела, отрубленные конечности. Всё знакомо и привычно.
Тесак лязгнул, парированный затянутым тьмой полуторным мечом. И тут же на меня обрушился град ударов от атаковавшего вампира. Мельком окинул взглядом сухопарое тело в старой кольчуге и северного дизайна шлеме, из-под которого блеснули затянутые кровавой тьмой глаза.
Очень быстрый и сильный враг. Один его удар вскользь пройдя по наплечнику, заставил меня пошатнуться, а сталь протестующе заскрипеть. Но силы вокруг столько, что уже через долю мгновения я ответил, взорвавшись серией атак. Голова, ноги, торс, голова, левая рука.
Последний удар получился, и на землю полетела кисть в латной рукавице. А я не останавливался, продолжая бить. Но слишком увлёкся, оставаясь на одном месте, и меня окатила волна агонии, направленной несколькими шаманами позади.
Тело хотело, подвывая от боли, свернуться на земле, но разум составил программу движения и отдал приказ скверне. И вот я уже среди них, разрубая первого шамана в поясе, чисто на инерции движения. Ещё несколько ударов, и смещение в сторону, бросив взгляд на шатающегося вампира, тоже попавшего под атаку шаманов.
Тем временем, несмотря на все мои усилия, орда монстров достигла рва. Подтащились недобитые древни, сплетая тела и становясь живым мостом, по которому к стене потекла волна тварей. Небо затянула жужжащая туча, и на стоящих наверху защитников обрушились изменённые скверной насекомые.
Зазвучал мат, прорвавшись даже сквозь шум битвы и рёв мутировавших зверей. Спустя десяток секунд в воздухе поднялась мелкая водяная взвесь, через мгновение вспыхнувшая. Все стены залило огнём, обдав пламенем сталь брони бойцов, а вниз дождём стали падать сгоревшие насекомые.
Я прыгнул вверх, осматривая поле боя. И таки смог заметить пятерых гоблинов, управляющих этой тучей насекомых в паре сотнях метров левее. И всё бы хорошо, но их прикрывала драконья туша, что может доставить проблему.
Рухнув на землю, прямо на гоблина, раздавив череп в процессе, вырвал ногу из кровавого месива и бросился на прорыв. Пришлось прорубаться сквозь плотную толпу, беспрестанно орудуя тесаком. В воздухе висела поднятая моими ударами кровавая взвесь, оседая на доспехах, лице, мешая дышать.
Вместе с ней впитывалась и сила, больше, чем у меня когда-либо было. Каждый лёгкий удар приобретал неостановимую силу. Тесак сносил по несколько тел за раз, не останавливаясь и не разбираясь, перерубил тело пополам или просто вспорол мясо.
Хорошо. Но нужно ещё быстрее! Мир слился в череду картинок, когда я намечал следующее движение. За спиной оставались десятки тел, пока впереди не осталась драконья туша. Вбив ноги в землю, чувствуя, как разваливаются сапоги, влил в движение огромное количество силы и выстрелил себя вперёд.
Зажатый в обеих руках тесак больно ударил в ладони. А я оказался среди шаманов, оставляя позади драконью тушу с двухметровой раной, вспоровшей грудь и брюхо, выпустив кишки.
Несколько ударов, и трупы шаманов разлетелись по сторонам. А я уже был среди простых тварей, выкашивая их ряды.
Больше скорости! Это единственное желание, что я вбивал в скверну, щедро втекающую в меня беспрестанной рекой. И древняя, искажённая последней волей умирающего бога сила, ответила. Мир вокруг стал замедляться.
Я засмеялся…
Схватив левой рукой гоблина за шею, оторвал ему голову вместе с куском позвоночника и, продолжая смеяться, обрушился на толпу тварей передо мной. Жадно слизнув попавшую на лицо кровь, сильным ударом снизу разрубил на части тролля. А потом и ещё двух.
Мощь и ярость переполняла! Прорубаясь сквозь толпу, я не заметил, как оказался под стенами замка, отрубая бошку здоровенному волчище. Больше крови, больше силы!
Медленные хрупкие враги летели в стороны, по частям или со страшными ранами. Мелькнула кольчуга атакующего вампира. Но он стал слишком медленным и слабым. Тесак вошёл ему в плечо, сминая кольчугу, тело под ней, ломая кости, прошёл дальше, разрывая стальные кольца и выходя у бедра.
Половинки тела остались позади, высвободив ещё больше силы, и жатва продолжилась. Тела мешались под ногами, на крови и внутренностях можно было поскользнуться. Но найдя взглядом сидящую на драконе ведьму, я шагнул в том направлении, начиная прорубать себе путь.
Лесные твари, гоблины, шаманы, ничего не могло остановить меня. Срубив голову очередному троллю, я почувствовал попытки транслировать через скверну чужую волю. Не останавливаясь, подхватил из мёртвой руки гоблина копьё и одним движением отправил его в помеху моему пути.
Сила броска оказалась так велика, что стоящего в трёх десятках шагов шамана пробило насквозь, и копьё вылетело со спины. Были ещё попытки, но для меня они казались такими невнятными, медленными, существующими в другом временном темпе. Не соответствующими текущей скорости восприятия.
Как и всё вокруг. Вот гоблин медленно открывает глаза, перед тем, как тесак делит его на верхнюю и нижнюю часть в поясе, поворачивают головы соплеменники, не успев понять, что по ним чертит кровавую полосу клинок.
Разум всё глубже погружался в пелену безумия, лишь изредка выхватывая окружение и прокладывая путь к цели. Пока, наконец, передо мной не оказалась огромная туша. Ударивший по лапе тесак остановился в покрывающей дракона тьме, и, не выдержав удара, согнулся под острым углом.
Отбросив негодный больше меч, ударом ладони надломил треснувшую кость окончательно, и прямо предо мной оказалась грудная клетка припавшего к земле из за сломанной ноги ящера. Удар ладонью, как копьём, вошёл в грудь, и рывок обратно выломал наружу ребро. Удар левого кулака сломал ещё одно.
Драконья кровь заливает лицо, глаза, попадает в рот. Не выдержав искушения, делаю глоток. Сверху прилетает удар когтей: сдвинувшись в бок, ударом латной перчатки дроблю кости на лапе, рывок вперёд, и ладонь выдирает кусок сердца у бьющейся в агонии огромной туши.
Кровь. Сила. Бесконечная ярость. Бросок в толпу врагов, ударом руки снося голову троллю, и дальше! Хватать тела, рвать их на куски, жадно глотая кровь. Последней сценой, которую я запомнил, было, как подхватил за ноги и руку гоблина: лёгкое движение, и разорванное пополам тело окатило меня кровью.
Скверна внутри взвыла тёмным огнём, обволакивая сознание, проникая в самую суть души и тела. Не осталось больше Бьёрна, лишь машина, алчущая крови, смертей и силы. Без ограничений, бесконечно!
И над полем битвы, пронёсся рев, в котором больше не осталось ничего человеческого, лишь жажда убийства.