В более суровом климате им было бы, пожалуй, неуютно. Но здесь, в тропическом поясе, на океане ночью бывает так жарко, что "мокрые простыни" кажутся не только терпимыми, но порой даже приятными.
Итак, катамаранцы все до одного улеглись отдыхать.
Обычно они поступали иначе: по ночам кто-нибудь оставался на вахте - сам "капитан", или бывший кок, или же юнга. Само собой разумеется, малышка Лали была освобождена от этих обязанностей.
Такая обязательная ночная вахта имела двойной смысл: нужно было вести "Катамаран" по его курсу и в то же время наблюдать за морем, не покажется ли где парус.
В эту ночь, если бы они встали на вахту, им прибавилась бы еще одна обязанность: не следует забывать, что они все еще не избавились окончательно от своих недавних преследователей. Те, наверно, также шли под ветром.
Катамаранцы ни о чем не позабыли. Но хотя эта мысль не шла у них из ума, все равно они не в силах были противиться сну. Пусть плот идет куда хочет, пусть встречный корабль, если попадется на пути, неслышно проплывет мимо, пусть даже их нагонит большой плот, если так угодно судьбе,-будь что будет, ничто не помешает им заснуть глубоким, беспробудным сном.
И вдруг все разом проснулись - их поднял на ноги крик, который мог бы разбудить и мертвеца. Дикий вопль пронесся над морем с такими странными, нечеловеческими интонациями, что, казалось, он мог возникнуть только в пучине океана. Это был короткий, отрывистый крик, но такой громкий, что даже Снежок очнулся от оцепенения.
- Что за чертовщина? - первый спросил негр, потирая себе уши, чтобы убедиться, не сделался ли он жертвой иллюзии.
- Право, не знаю, - отозвался матрос, тоже ошеломленный тем, что слышал.
- Как будто кто-то тонет, масса Брас?
- Похоже, что акула разорвала человека... Так мне все это сразу и вспомнилось.
- Ей-богу, ваша правда! Точь-в-точь так кричал напоследок масса Гро!
- А все-таки, - продолжал матрос после минутного раздумья, - что-то непонятно. Не человек это крикнул, нет, нет! В жизни не слыхал, чтобы человеческая глотка могла издать такой вопль.
- А ведь большой плот не близко. Как вы вышибли багор тогда, мы и пустились наутек. Такой взяли старт, что куда уж тем с "Пандоры"! Им не удалось подойти хоть чуточку ближе - ей-ей, не вру! Нет, оттуда крика не услышишь...
- А вы поглядите-ка вон туда! Там что-то виднеется! - вскричал Вильям, вмешавшись в разговор.
- Да где же? Что там такое?-спросил матрос.
- Вон там! - ответил юнга, указывая вправо. - Примерно в трех кабельтовых от нас на воде. Какой-то черный предмет, вроде лодки.
- Лодка! Разрази меня гром! Да, теперь и я вижу. И правда она! Да только откуда ей взяться здесь, посреди Атлантического океана?
- Правильно, лодка! - вставил Снежок. - Могу сказать наверное.
- Похоже, что так, - сказал матрос, вглядевшись еще пристальнее. - Да, это лодка!.. Вот, вот, теперь еще лучше видно... Эге, в ней кто-то есть! Я вижу только одного: торчит посередине, будто мачта. Пожалуй, тот самый, что крикнул сейчас, если то не был сам дьявол. Нет, что ни говори, люди так не кричат!..
Словно в подтверждение последних слов матроса, крик снова повторился точь-в-точь, как прежде. Правда, сейчас, когда они уже очнулись ото сна, он произвел на них несколько иное впечатление.
Несомненно, это был голос человека - ничем иным он не мог быть даже в этой обстановке, - но человека, в котором угасла последняя искра разума.
Пожалуй, команда "Катамарана" еще оставалась бы в недоумении, если бы все ограничилось только этим вторично раздавшимся криком. Однако тотчас же полились какие-то речи - бессвязные, но все же членораздельные, затем раздался взрыв хохота, какой можно услышать только в коридорах дома для сумасшедших.
Все как один стояли, слушали и дивились.
Ночь была безлунная, темная, но уже близился рассвет. Заря окрашивала розоватыми тонами небо. В сером полусвете раннего утра, слабые лучи которого играли на поверхности воды, можно было отчетливо разглядеть любой предмет и на значительном расстоянии.
Действительно вдали виднелось нечто вроде лодки, посреди которой маячила человеческая фигура. Да, это лодка и кто-то в ней стоит. Оттуда несутся эти восклицания, этот хохот, к которым они прислушиваются. Какое может быть сомнение-там сумасшедший!
Но безумец он или нет, зачем бежать от него? Здесь, на плоту, двое сильных мужчин, которые не побоялись бы встретиться с помешанным где угодно - пусть даже посреди океана. Heт, эта встреча им не страшна. Как только они воочию убедились, что увидели лодку и человека в ней, сразу же скомандовали: "Лево руля!"-и направили плот прямо к шлюпке.
Минут через десять после того, как наши путешественники изменили курс, они ясно увидели свою цель. Стоило им только всмотреться повнимательнее, и за несколько секунд их любопытство было удовлетворено вполне. Теперь они поняли, что собой представляет это странное суденышко и его еще более странный экипаж!
Перед ними была гичка с невольничьего судна, и посреди нее стоял капитан злосчастного погибшего корабля.
Глава ХС
БЕЗУМЕЦ ПОСРЕДИ ОКЕАНА
Теперь уже катамаранцам незачем было строить какие-либо предположения: ни таинственный предмет на воде, напоминавший лодку, ни человеческая фигура, там видневшаяся, не были больше загадкой. Тайна рассеялась, когда и гичка и человек в ней были опознаны.
Единственное, что их еще смущало, - почему в лодке оказался только один человек вместо шести?
Там должно быть шестеро. Ведь именно столько спаслось в гичке с горящего судна: еще пять, кроме того, кто сейчас находится в ней и в ком, как ни странно он изменился, все еще можно узнать капитана невольничьего судна.
А где же те, которых не хватает: помощник капитана, плотник и матросы-все, кто сбежал вместе с ним? Может быть, они лежат на дне лодки и потому их не видно с "Катамарана"? Или все они погибли в какой-нибудь страшной катастрофе и только этот один остался в живых?
Гичка сидела в воде неглубоко. Верхний край фальшборта заслонял от катамаранцев все, что там происходило. Если они хотели что-нибудь разглядеть, надо было подойти поближе, а на это они не решались.
В самом деле, как только наши путешественники узнали лодку и человека, они тотчас же спустили парус и легли в дрейф, работая веслами, чтобы держаться подальше.
Сделали они это под влиянием какого-то инстинктивного страха. Ведь те, кто спасся на гичке, ни на грош не лучше, чем люди с большого плота: на невольничьем судне командиры были такими же подонками, как и большая часть матросов. Зная это, катамаранцы колебались-не опасно ли подойти близко? Если в лодке все еще оставалось шестеро, да вдобавок без пищи и без воды, то они ни на минуту не задумаются ограбить "Катамаран", так же как собирались те, другие, с большого плота. Пощады здесь не жди. А раз помощи не получишь, то лучше держаться от них подальше.
Мысли эти стремительно пронеслись в уме у Бена Браса, и он не замедлил сообщить их своим спутникам.
Но были ли те пятеро все еще в гичке?
Может быть, они лежат на дне? Впрочем, едва ли они спят. Да и как можно заснуть под эти вопли и стоны? Ведь капитан все еще продолжает кричать, лишь время от времени делая передышку.
- Гром и молния! - пробормотал Снежок.-Уж, верно, в лодке никого нет, кроме старого капитана. Да и от него самого осталась одна только шкура: ума-то он уже давно решился. Он буйный!
- Пожалуй, ты прав, Снежок, - согласился матрос. - Из всех только он один и остался. Видишь, как гичка высоко поднялась над водой? Может быть, кроме капитана, там и есть кто, но не больше одного, двух. Бояться нечего - можно подойти поближе. Давай повернем и как-нибудь пристанем к борту. Согласен?
- Да я не прочь, масса Брас... право, не прочь. Раз вы так думаете, так чего нам бояться? Я ведь такой - готов и на риск пойти. Если кто там и есть еще кроме нашего капитана, все равно им с нами не справиться. Мы двое стоим не меньше четверых, уж не говорю о нашем Вильме!
- Почти наверняка, - отвечал матрос, все еще колеблясь, - он там один. Лучше всего подойдем вплотную и захватим лодку. Пожалуй, придется нам с ним повозиться, если он и вправду спятил; а ведет себя он так, что, видать, совсем рехнулся. Ну да ничего, авось как-нибудь справимся!.. Лево руля!.. И давай разберемся хорошенько, что там такое творится!
Снежок взялся за рулевое весло и, повинуясь приказу своего "капитана", снова повел "Катамаран" к дрейфующей гичке, матрос же и Вильям стали грести.
Трудно сказать, заметил ли человек в гичке плот. Скорее всего, это не дошло до его сознания. Страшные вопли и бессвязные речи, казалось, ни к кому не были обращены. То был лишь дикий бред помешанного.