Итак, мы едем на запад по песчаной местности, усеянной пучками золотистой травы и каменьями. Судя по счетчику, мы уже проехали одиннадцать километров, а впереди никакого каньона. Дорога идет в гору, и горизонта не видно. Мы останавливаем машину и идем пешком. Десяток шагов по шатающимся под ногами камням, и вдруг перед нами раскрывается весь каньон. Какое зрелище! Далеко внизу, как шелковая лента, вьется по дну широкого ущелья река. Еще один шаг, и можно свалиться в пропасть. Брошенный камень летит вниз сотни метров, прежде чем удариться об откос и скатиться на дно. Невольно хочется отступить от обрыва. Взгляд скользит по фантастической панораме, вбирая все ее детали. Невысокие холмы башнями поднимаются со дна долины, безуспешно пытаясь достать вершинами горизонт. Каньон тянется на шестьдесят километров, но нигде, сколько пк смотри, нет никакого признака присутствия людей.
Долина реки Грейт-Фиш по размерам меньше американского Гранд-Каньона, но производит более сильное впечатление из-за своей обнаженности и заброшенности. Здесь нет ни дорог, ни тропинок, ни окруженных перилами смотровых площадок, ни цветных открыток, ни ларьков с мороженым. Здесь пока еще никто не внес поправок в созданный природой пейзаж. Геологи объясняют происхождение этого изрезанного горного ландшафта работой воды, ветра и солнца; различные слои породы разрушались выветриванием с разной скоростью, в зависимости от их состава и твердости. Как это могло произойти? Не родилась ли эта расселина тогда, когда земной шар только начал остывать? Нет, это случилось позже. Судя по слоям пород, ее могла вырыть только сама река. Тогда выходит, что река текла вверх к плато, на котором мы сейчас стоим? Но это невозможно, вода не может течь вверх по склону! На это широкое плато Ханса можно попасть, только взбираясь по скалам.
Объяснить происхождение каньона можно лишь так: когда-то река Грейт-Фиш протекала поперек этого ровного плато, а дно реки находилось на той же высоте, что и уровень моря сейчас. Плато начало подниматься, но медленнее, чем углублялось русло реки под действием воды и песка. Если бы плато поднималось быстрее, то вода в поисках более короткого пути вниз устремилась бы в сторону и каньона бы не было. Но так не случилось, река продолжала течь по своему руслу, и каньон в целом все еще повторяет древние изгибы реки, которая текла когда-то по равнине. Всю землю, песок, камни, заполнявшие каньон, река постепенно уносила в море.
Когда шли эти гигантские работы по выемке грунта? Как говорят геологи, несколько миллионов лет назад. Трудно установить точную дату, но около пятидесяти миллионов лет назад, в начале третичного периода, эта часть суши, по всей вероятности, находилась на дне океана. Затем на дне из осадков образовались породы, отнесенные геологами к системе Нама, а поскольку континент поднимался, дно океана оказалось над поверхностью воды, высохло и постепенно покрылось отложениями системы Карру.
Прошло несколько миллионов лет, и под воздействием эрозии отложения системы Карру были смыты в море. Затем эрозии подверглась система Нама, и в низине родилась река Грейт-Фиш. В результате еще одного поднятия континента образовался двойной каньон. Слои скальных пород, которые лежат сейчас у поверхности реки, — самые глубокие и одни из древнейших в мире. Им около миллиарда лет.
В течение нескольких часов мы фотографируем каньон, снимаем кинокамерой, делаем зарисовки и, разглядывая склоны через бинокль, намечаем наиболее удобные пути для спуска. От панорамы трудно оторвать взгляд. Меня захватывает мысль о том, что на моем месте сидел когда-то, как я, человек каменного века и рассматривал этот пейзаж.
Оставил ли первобытный человек какие-нибудь следы? Да, оставил. Мы находим камни, инструменты, скребки, топоры, а через несколько дней обнаруживаем целое скопление их. Знакомый геолог в Йоханнесбурге объяснил нам, где их искать, и просил пополнить его коллекцию.
В каменном веке здесь, вероятно, были целые стада диких животных. Сейчас осталось всего несколько горных зебр (Equus zebra) и зайцев. Впрочем, мы видели только их следы и помет.
Начинать спуск поздно, и мы разбиваем лагерь у самого края ущелья. Окружающий нас пейзаж ежеминутно меняется: солнце садится, тени в расселинах густеют, взбираются все выше по склонам, и серые и коричневые скалы начинают светиться разными оттенками: от золотисто-коричневого до пурпурного и темно-фиолетового. Все вокруг кажется совсем иным не столько благодаря своим фантастическим очертаниям, сколько из-за таинственной игры света, тени, красок. Дно долины теряется в туманных сумерках, а на кромке каньона горят последние лучи солнца… Через несколько часов поднимается луна, и в третий раз мы не узнаем пейзажа. Серебрится река, извивающаяся среди темных, причудливых скал. Снизу доносится далекий вой шакала. Вместе с ночью приходит ледяной холод.
К нашему удивлению, спуск на дно долины занял на следующий день целых семь часов. Мы не идем, а осторожно сползаем вниз, спотыкаясь на камнях. На дне долины нас ожидает щедрая компенсация за холодную ночь: здесь жарко, как в кипящем котле, даже ветер не в состоянии охладить скалы. Жар обжигает кожу, Исцарапанные, покрытые синяками, шатающиеся от усталости, мы направляемся к реке освежиться и, плескаясь, убеждаемся, что река вполне заслуженно получила свое название («Грейт-Фиш» по-английски «большая рыба»). Рыба тут настолько не привыкла к каким-либо нашествиям на свои владения, что бесстрашно подплывает и покусывает нас. Трава на берегах реки достигает трех-четырех метров в вышину, там и сям растут акации. Вверх по течению, у источника с горячей серной водой, виднеется несколько финиковых пальм.
Нам рассказывали, откуда взялись здесь эти пальмы. Около пятидесяти лет назад, больные, сюда пришли два немца и три готтентота, которые занялись исследованием каньона. У одного из немцев рак кожи добрался до самых костей руки. Второй жестоко страдал от астмы. Больные, в пустыне, они почти не имели шансов выбраться отсюда живыми. Обнаружив горячий источник, исследователи решили немного отдохнуть и набраться сил. Они разбили лагерь и начали ежедневно купаться в прозрачной как хрусталь воде источника. То, что произошло дальше, казалось чудом: глубокая рана на руке начала заживать, состояние больного астмой улучшилось. Прошло два месяца, и оба исследователя выздоровели окончательно. Прощаясь с каньоном, они посадили у источника несколько финиковых косточек, которые проросли и превратились в пальмы. Но и сегодня это место так же пустынно, как и полвека назад, только бабуины лакомятся финиками с пальм.
Это не единственный целебный источник каньона реки Грейт-Фиш. В пятидесяти километрах к югу, у окончания каньона, есть еще один горячий источник, Ай-Айс. Зимой к Ай-Айсу приезжают многие больные ревматизмом, ищущие исцеления от болезни в воде источника, насыщенной сульфатом магния. В месте выхода воды на поверхность температура ее достигает восьмидесяти пяти градусов. Говорят, что некоторые больные, которых доставляют к источнику на носилках, уже через несколько недель полностью восстанавливают здоровье и добираются домой без посторонней помощи. Источник Ай-Айс называют Лурдом Юго-Западной Африки, хотя он и не окутан тайной, как святыня паломников в Пиренеях.
Несколько лет назад власти запретили посещения Ай-Айса, боясь, что там вспыхнет эпидемия тифа: больные располагались у источника под открытым небом, и постепенно санитарные условия там стали угрожающими. Запрещение въезда в район источника вызвало такие протесты по всей стране, что власти вынуждены были соорудить возле него бетонные бассейны для купания больных и следить за чистотой.
Название источника в переводе с готтентотского означает «сильное тепло». Это очень мягко сказано.
Источник можно посещать только зимой, летом каньон реки Грейт-Фиш так нагревается, что человек не смог бы выжить среди раскаленных скал, где не бывает освежающего ветерка.
Скоро стало слишком жарко и для нас с Франсуа. Мы укрылись от солнца в тени финиковых пальм, отложив в сторону свои фотокамеры и альбомы для зарисовок, ибо не могли помышлять о подъеме в тот же день. Устроив себе удобные постели из травы, мы прилегли и до наступления ночи настолько отдохнули, что даже начали поиски каменных орудий и инструментов. Мы ничего не нашли, но обнаружили на дне каньона вывороченные с корнем деревья, кусты и пласты земли; это доказывает, что время от времени по каньону с ревом проносятся огромные волны.
Мы испытали необычное ощущение, когда на заходе солнца, стоя на дне темного каньона, увидели почти в километре над собой края скал, светившиеся фиолетовым светом.
Помня, что спуск занял семь часов, мы начинаем подъем еще до того, как солнечный свет достигает дна каньона. Греющиеся на солнце ящерицы с любопытством провожают нас взглядом и исчезают между камнями. Вот лежит сброшенная какой-то змеей, свившаяся спиралью кожа, вот несколько кактусов в цвету. Шаг, еще шаг вверх, по песку и скалам, от которых пышет жаром. Пот льет с нас ручьями.
К середине дня почти половина подъема преодолена. Внезапно мы слышим сильный взрыв. Эхо разносится по всему каньону. Оглядываемся, и в нескольких сотнях метров видим облачко над склоном. С грохотом катятся вниз большие обломки скалы. Все объясняется довольно просто: от сильных колебаний температуры в толще камня образовалась трещина, и громадная скала оторвалась от склона. Что ж, каньон реки Грейт-Фиш стал немного тире.
К концу дня мы движемся медленнее и чаще отдыхаем, тоскливо поглядывая вверх на зубчатую скалистую кромку, которая кажется бесконечно далекой. Теперь, когда температура на плато начинает падать, со дна ущелья дует сильный горячий ветер. Я подбрасываю вверх бумажку. Она за несколько секунд взлетает метров на двести и, превратившись в маленькую белую точку, исчезает за кромкой каньона. С трудом карабкаемся вверх. Наконец подъем закончен, и, едва успев полюбоваться третьим закатом, мы погружаемся в тяжелый сон. Наутро снова в путь — мы едем на север.
Каньон реки Грейт-Фига сейчас объявлен заповедником. Через несколько лет здесь будут такие же шоссе, отели, аэропорты, железная дорога, открытки и мороженое, как у водопада Виктория. Хорошо, что нам удалось увидеть каньон до того, как наступит это время.
Загадочные женщины всегда привлекали меня, но сейчас я хочу описать самую непонятную из них. На краю пустыни Намиб, в дикой, безлюдной, выжженной солнцем местности, куда никто не имеет права вступать без особого разрешения, высится гора Брандберг (Огненная гора). В одной из ее многочисленных расселин есть пещера с изображением необычной процессии на стене. Центральная фигура процессии — белая женщина. Говорят, что ей несколько тысяч лет от роду, но она всегда влекла к себе и все еще влечет мужчин из всех стран мира. Среди ее жертв и обожателей известный французский аббат и много других здравомыслящих мужчин, включая меня самого, которые пересекали океаны и шли на лишения только ради загадочной Белой дамы Огненной горы. Много научных экспедиций билось над разгадкой ее тайны.
В отдаленные времена на Брандберге, этой огромной массе красных скал, возвышающейся в величественном одиночестве над пустыней, жили люди, которые оставили потомкам целую сокровищницу произведений доисторического искусства: рисунков, пещерной росписи. О том, чем они занимались, говорят остатки их жилищ, каменное оружие и инструменты, но что это были за люди, не знает никто. Брандберг — самая высокая гора Юго-Западной Африки (2606 метров). Даже ее название дает пищу для размышлений, хотя, вполне возможно, она получила его потому, что в лучах заходящего солнца красный гранит пламенеет, и гора кажется издали языком огня, взметнувшимся над плоской пустыней. А может быть, первые исследователи увидели, как ночью на ее вершине горел кустарник: ровные места на вершине горы покрыты травой и кустарником. Необходимую растениям влагу приносят в дождливый сезон облака, идущие в глубь континента с Атлантического океана.
Еще в Кейптауне мы договорились о встрече, а спустя месяц в Виндхуке встретились с археологом из Южноафриканского музея Ялмаром Руднером и с местным жителем Альбертом Виреком, хозяином фермы близ Виндхука, известным археологом-любителем и членом Южноафриканского археологического общества. Оба уже принимали участие в экспедициях на Брандберг. До отъезда из Виндхука множество полезных советов дал нам самый крупный в Юго-Западной Африке специалист по пещерной росписи доктор Эрнст Шерц. Он неоднократно возглавлял научные экспедиции и вместе со своей женой Аннелизой сфотографировал и описал более семисот рисунков и произведений стенной живописи бушменов в разных районах страны.
Перед нами лежала ничейная земля, запретная зона, на въезд в которую у нас было специальное разрешение. Собираясь направиться от Брандберга в Калахари, мы с Франсуа запаслись тремя документами, разрешавшими нам проезд к горе, в заповедник Этоша-Пан и на территорию Окованго на севере Калахари. Кроме того, мы получили подробнейшие инструкции о том, что брать с собой. Далеко не на последнем месте стояли вода и бензин, которых было взято столько, чтобы хватило и на обратный путь.
Снарядившись, мы отправились из Виндхука к горе Брандберг. Нам предстояло проехать пятьсот километров на северо-запад. Последний город на нашем пути — Усакос. Говорят, что до заселения этого района здесь томился в одиночестве старик отшельник, который обычно сидел, подперев голову руками, и ожидал прохожего, чтобы поболтать с ним. «Усакос» по-готтентотски означает «голова в руках».
Мы проехали четыреста километров. Вокруг расстилалась пустыня. Последние сто километров путь шел по территории заповедника Окомбахе, где живут представители древнего и неизученного негроидного племени бергдамов, забывшие язык своих дедов. В этом заброшенном уголке нет ничего, кроме песка и солнца. О цивилизации напоминает только маленький оловянный рудник Уис, где мы наполнили водой и бензином радиаторы и баки трех наших автомобилей и все запасные канистры.
Мы впервые увидели гору Брандберг, когда до нее оставался добрый десяток километров. Солнце садилось, и неосвещенная сторона горы с крутыми склонами маячила перед нами, как грозная, уходящая в небо стена, зловещая тень которой протянулась далеко по пустыне. По еле заметной колее, проложенной одной из экспедиций, мы направились к северной части горы, в ущелье Цисаб, где находится таинственная Белая дама. Мы разбили лагерь. Вокруг стояла абсолютная тишина. Ни пения птиц, ни дуновения ветерка, ни малейшего шороха. Эта сверхъестественная тишина, должно быть, поразила и немецкого лейтенанта полиции Йохмана — первого европейца, побывавшего здесь в 1917 году. Гора Брандберг, по данным его измерений, имеет в длину тридцать, а в ширину двадцать три километра. Ее основание представляет почти правильный овал. Горный массив сложен коричневым гранитом, а основание — лавовыми образованиями и песчаником. Позднее два немецких военных топографа пытались совершить восхождение на Брандберг, но чуть не умерли от жажды и вынуждены были отказаться от своей затеи. Один из них, Карстенсен, уроженец южной части Шлезвиг-Гольштейна, спасся только благодаря тому, что, проследовав крадучись за леопардом, обнаружил водопой. Затем на гору отправились еще два немца, Рейнхард Маак и Г. Шульце, два геолога, которым было поручено произвести топографические съемки Брандберга.
Спускаясь с горы, Маак заблудился, набрел в темноте на какую-то пещеру и решил заночевать в ней. Проснувшись утром, он увидел красочную пещерную роспись на стенах. Он видел подобные рисунки в других горных пещерах, но на сей раз почувствовал, что роспись совершенно исключительная. На рисунке была изображена процессия чернокожих мужчин, во главе которой шла женщина, нарисованная белой краской. На ней были богатые украшения, в одной руке — цветок или ваза, в другой — лук и стрела. Фоном служило множество животных и необычных фигур. Перед тем как покинуть пещеру, Маак срисовал Белую даму и другие фигуры со стены и послал рисунок немецкому эксперту Гуго Обермайеру. Так Белая дама Огненной горы начала свой путь к славе.
Самый страстный ее обожатель — французский аббат Брейль, крупнейший в мире специалист по пещерной росписи и один из виднейших ученых, работающих в области ранней истории человечества. Когда где-либо обнаруживают каменные орудия, черепа или поселения, его обязательно приглашают, чтобы опознать их и установить возраст. Он был в Китае, где изучал пекинского человека, в Абиссинии, Испании, Англии, Южной Африке. Однажды, отправившись на прогулку в окрестностях Рима, он нашел скелет неандертальца! В 1929 году на научной конференции в Йоханнесбурге аббат Брейль впервые увидел срисованную Мааком со стены пещеры Белую даму. Он мгновенно заинтересовался ею, и попросил сфотографировать для него пещерный рисунок. Рейнхард Маак, единственный человек, который знал местонахождение пещеры, был в это время в Бразилии. После долгих приключений доктор Эрнст Шерц, живший в Виндхуке, нашел пещеру и сделал серию фотографий. Несколько лет спустя их показали в Париже аббату, который подметил сходство между изображением Белой дамы горы Брандберг и рисунками древнего Средиземноморья. Она в особенности напомнила ему изображения женщин-«тореадоров» на развалинах Кносского дворца (остров Крит), которые относятся к периоду между 2000 и 1500 годами до нашей эры. Если бы удалось доказать существование связи между этой самой ранней европейской цивилизацией и дикой пустыней в Юго-Западной Африке, то пришлось бы пересматривать все прошлые концепции исторического развития Африки.
Премьер-министр Южной Африки генерал Смэтс заинтересовался Белой дамой Брандберга. Уже шла вторая мировая война. Генерал Смэтс был занят военными операциями, но он придавал такое большое значение этой и некоторым другим новым археологическим находкам в Южной Африке, что в 1942 году по просьбе Южноафриканского археологического общества дал указание доставить знаменитого французского аббата на военном самолете из Португалии в Южную Африку. Однако экспедицию на гору Брандберг с участием аббата Брейля удалось организовать только в 1947 году, когда после войны все вошло в нормальное русло. Возглавляли эту экспедицию доктор Шерц и состоявший на государственной службе геолог доктор Мартин.
Аббату Брейлю к тому времени был уже семьдесят один год, но он не побоялся трудностей и одолел тяжелый трехкилометровый подъем по крутому склону скалистого ущелья Цисаб до пещеры Белой дамы. Он провел десять дней буквально у ее ног, старательно перерисовывая изображение со стены пещеры. Брейль все больше убеждался в правильности своего первоначального предположения. Белая дама Огненной горы с луком и стрелой очень живо напомнила ему древнегреческую Диану. Ее рыжие волосы были украшены жемчугом, в руке — белый цветок (изображения цветов ни разу до тех пор не встречались в бушменской росписи), под подбородком — белая лента, совсем как на древнеегипетских рисунках.
В руках у одного из окружавших ее людей — не африканцев — была трость, украшенная чем-то похожим на хвост зебры. Трость очень напоминала жезл в руках человека, отдающего честь фараону на египетских рисунках. Изучая эти рисунки, аббат Брейль все больше и больше убеждался, что в его руках ключ к сенсационному археологическому открытию. Описывая позднее свое первое впечатление от встречи с Белой дамой Брандберга, он говорил: «То был полный драматизма, захватывающий момент».
Аббат Брейль определил возраст этих нескольких рисунков в три тысячи пятьсот лет, но более поздние исследования показали, что среди них есть рисунки гораздо старше. Было установлено также, что в некоторых местах рисовали по нескольку раз и что отдельные древние рисунки закрыты более поздними. Близ города Форт-Виктория в Южной Родезии и раньше находили такую же пещерную роспись. Это позволило аббату Брейлю утверждать, что пришельцы из Средиземноморья много тысяч лет назад побывали во всех частях континента и оставили после себя эти рисунки. После того как аббат Брейль посетил Белую даму Брандберга, она стала знаменитостью, а научная дискуссия о ее происхождении продолжается и по сей день.
Я приехал в Виндхук в 1947 году, как раз когда аббат Брейль исследовал гору, и мне, естественно, очень хотелось отправиться туда. К сожалению, это было невозможно, потому что у меня не хватало средств и я мог рассчитывать только на проезд в попутных автомашинах. Пришлось довольствоваться тем, что удалось прочитать о Белой даме, но я твердо решил когда-нибудь повидать ее. Теперь наконец пришел и мой черед явиться на прием к загадочной женщине Огненной горы. Хотя Вирек и Руднер уже побывали раньте в этой пещере — и они не устояли перед желанием еще раз увидеть Белую даму, прежде чем приступать к раскопкам поселений, регистрации и копированию других рисунков на Брандберге. Белая дама Огненной горы, как богиня в храме, очаровывала всех, а те, кто посещал ее далекие владения, должны были платить ей дань.
Последние три километра пути вверх по крутому каменистому склону ущелья впереди шел Вирек. С этой высоты желтая пустыня была видна очень далеко. Мы поднимались до тех пор, пока ущелье не раздвоилось. Направившись по левому ответвлению, в обход нескольких огромных скал, мы оказались наконец на узкой площадке перед входом в пещеру. Франсуа и я, как новички, стояли позади, взволнованные и полные ожидания.
Наконец мы видим перед собой знаменитую скалистую стену и белую сияющую фигуру. Несколько секунд стоим молча, не в силах произнести ни слова, полные благоговейного трепета.
Глубина пещеры около двух метров, ширина — четыре. Против входа вся стена покрыта изображениями прыгающих антилоп и фигурами людей, нарисованных красной, коричневой, черной и белой красками. Хотя многие рисунки и выцвели, все же нельзя не восторгаться красотой животных. Но подлинно магическую силу пещере сообщает, конечно, изображение женщины в центре стены. Белая дама крупнее остальных фигур, и от этого выглядит еще более значительной. Примечательны ее плечи, которые, как на египетских рисунках, видны в фас, тогда как голова и туловище повернуты в профиль. У нее рыжие волосы, бледное лицо, кожа верхней части тела коричневая, остальная — белая. Это, должно быть, знатная женщина, потому что ее волосы богато украшены жемчугом, жемчужные украшения у нее на руках, на ногах, на талии. Ноги ее обуты в туфли. Внешность Белой дамы совсем не соответствует духу этой удаленной от мира мрачной пещеры. Прямо перед ней шествуют две другие женщины, на которых украшений меньше. Возможно, это ее фрейлины. Кто она? Принцесса с Крита или из Египта? Каково ее происхождение?
После недолгого отдыха Вирек и Руднер продолжали подъем, а мы с Франсуа провели остаток дня в пещере, фотографируя и снимая кинокамерой изображение загадочной незнакомки, перерисовывая его. Ближе к вечеру, на обратном пути в лагерь, мы заметили свежие следы, оставленные леопардом. Выходило, что и здесь все-таки была жизнь. Следы леопарда побудили Вирека рассказать нам этим вечером у бивачного костра о том, что случилось два года назад, когда Вирек был здесь в составе экспедиции Южноафриканского научного общества. Они поднимались на Кенигштейн, самую высокую точку горы Брандберг. Лагерь был разбит на склоне горы. Однажды вечером совсем рядом раздался рев леопарда. Один из местных носильщиков начал подражать очень похожим на кошачьи призывным звукам, которые издает томящийся от любви леопард. Мягко ступая, леопард подкрался поближе и больше часа просидел в нескольких метрах от костра, наблюдая за людьми и слушая игру на гитаре. Концерт окончился, и он исчез, но на следующий вечер опять пришел послушать музыку.
Тогда же Вирек обнаружил недалеко от вершины горы следы босых ног человека. Носильщики, набранные в соседнем селении племени бергдамов, утверждали, что на вершине живут дикие бергдамы, которые при появлении незнакомых людей прячутся.
Мы пробыли на горе целую неделю и исследовали много других ущелий и расселин на ее северном и южном склонах. Стояла страшная жара. Нас донимали миллионы маленьких черных мушек мопани, которые в поисках влаги лезли нам в глаза и ноздри. От сухого воздуха у нас начали трескаться губы.
Малейшее дуновение ветерка поднимало тучи пыли. Два археолога нашей группы были заняты поисками каменных орудий и исследованием древних поселений, а мы перерисовывали и фотографировали пещерные рисунки, причем нам удалось найти несколько новых. Вирек обладал каким-то талантом делать открытия. Он на каждом шагу находил что-нибудь интересное и постепенно заполнил несколько полотняных мешков каменными орудиями и черепками глиняной посуды. Несмотря на свои шестьдесят лет, он прыгал по горным склонам с легкостью серны.
Больше всего рисунков мы нашли выше по склону, в пещерах под нависающими скалами. На одном из них была длинная змея с большими ушами, на другом — возглавляемая старухой процессия молодых бушменов, юношей и девушек. На девушках были украшения из жемчуга. Этот рисунок аббат Брейль назвал «Женская школа». Мы обнаружили много рисунков носорогов, антилоп, жирафов, страусов, охотников, танцующих людей, а также причудливые фигуры с телом человека и головой животного (несомненно, эмблемы бушменского мира духов). Стены одной пещеры, расположенной очень высоко, были покрыты изображениями символов смерти. Одним из них был мужчина, держащий в руках человеческие конечности. За спиной мужчины стоял скелет.
Эта гора — настоящий музей бушменского искусства, причем рисунки здесь встречаются в тех местах, где были древние поселения.
Мы нашли несколько так называемых каменных хижин — полукруглых углублений диаметром около трех метров. Заполненные ветками кустарников, они служили удобными укрытиями от ветра. В давние времена эта мертвая гора, очевидно, была густо заселена и здесь ключом била жизнь. Несколько крокодилов на пещерных рисунках дают основание предполагать, что пересохшие русла рек в пустыне Намиб когда-то были полны воды, а земля вокруг них круглый год давала урожаи. Теперь только ветер пустыни хозяйничает в этом заброшенном мире. Что за люди жили на этой горе? Откуда они пришли, сколько прожили здесь, когда исчезли?
Может быть, Белая дама и ее свита плыли с севера на корабле, потерпели крушение у Берега Скелетов, а затем, пережив все ужасы пустыни Намиб, нашли дорогу к горе? А может быть, это были авантюристы, которые в древние времена в поисках золота проделали с женщинами и детьми долгий путь из Египта через Судан, Кению, Танганьику и Родезию в Южную Африку? Предполагают также, что это были остатки одного из древних африканских народов (возможно, европейского происхождения), который вымер на глазах бушменов, точно так же, как сами бушмены вымирают сейчас на глазах белого человека. Наконец, может быть, Белая дама вовсе и не белая, а просто бергдамка, бушменка или готтентотка?
Никто не может ответить на эти вопросы, и все-таки интересно продолжать анализ находок и предположений. Совершенно очевидно, что роспись на стенах пещер относится к различным периодам и, может быть, является творчеством не одного народа, потому что в ней ясно прослеживаются по крайней мере два характерных стиля. Первый — это условные и натуралистические изображения людей и животных от десяти до тридцати сантиметров высотой, часто в несколько красок. В этом натуралистическом стиле изображены два типа людей: во-первых, «рыжеволосый чужестранец», встречающийся в пещере Белой дамы и во многих других пещерах Брандберга, и, во-вторых, нарисованные в профиль более мелкие фигуры, так называемого австралоидного типа с низким лбом. У большинства женщин на этих рисунках анормально большие ягодицы (стеатопигия, обычная для бушменок и готтентоток). Многие рисунки в этом стиле выцвели и считаются самыми древними.
Второй стиль не столь натуралистичен и больше походит на карикатуру. Мужчины часто изображаются с громадными головами и преувеличенными половыми органами. Такие рисунки встречаются всего в нескольких местах на горе и производят впечатление более поздних. Но опять возникает вопрос: кто же их автор?
Жизнь и развитие человека каменного века прослеживаются по его инструментам и орудиям. Очень любопытно, что в различные периоды их изготовляли по определенным образцам. Орудия позднейшего периода более разнообразны по форме и тщательнее отделаны. В Южной Африке обнаружено гораздо больше каменных орудий, чем в любом другом районе мира. Это объясняют и тем, что в отличие от Европы в Африке не было ледникового периода.