67039.fb2
Едва самолеты сели, эскадрилья радостно приветствовала вернувшихся, когда те начали вытаскивать из кабин бутылки ликера и вина, корзины апельсинов и фиников. Мартин появился в щегольской феске.
Гибсон их не встречал. Он отлетался. Харрис и Кохрейн были полны решимости не позволить ему этого, и они уговорили Уинстона Черчилля взять Гибсона с собой в Америку «показать флаг». У Гибсона не было выбора. Он даже не сумел попрощаться со своими пилотами.
29 июля эскадрилья сбросила листовки над Миланом, чтобы убедить колеблющихся итальянцев в бессмысленности продолжения войны. Занятие было довольно глупым, и МакКарти подвел итог, проворчав:
— С таким же успехом можно было послать чертовы газеты.
Единственным светлым моментом была новая посадка в Блиде и пополнение запасов ликера и вина. Один самолет был арендован для доставки полковнику авиации ящика вина. Летчики благополучно доставили ящик, однако он пропал из самолета после посадки. В ту ночь в казармах техников было много веселого смеха. Зато полковник просто взбесился. Он приказал Чифи Пауэллу поймать воришек, но через 3 дня старшина доложил, что никого найти не удалось. Пауэлл чувствовал себя немного неловко, так как не нашел силы воли отказаться от пары стаканчиков.
В августе они снова начади изнывать от безделья. Никаких операций, только ежедневные учения.
Примерно в это время из Германии начали приходить тревожные сообщения о создании таинственного нового орудия. Очевидно, это было знаменитое «секретное оружие» Гитлера. Агенты не могли сказать, что это такое, но чувствовали, что нечто особенное. Пара бежавших пленных прибыла в Англию с информацией, которая связывала это с ракетами и районом северо—восточнее Любека. В Па—де—Кале тысячи рабочих копошились на строительстве новых чудовищных бетонных бункеров. Разведывательные самолеты вернулись со снимками странного завода в Пенемюнде, северо—восточнее Любека. На земле лежали странные предметы, похожие на карандаши, которые поставили в тупик службу расшифровки фотографий. Но мало—помалу, учитывая упорно повторяющиеся сообщения о ракетах, начали считать, что эти предметы и есть ракеты. А бетонные бункера, судя по всему, должны были противостоять ударам бомбардировщиков КВВС. Уже были почти готовы тонкостенные бомбы по 12000 фн, но это были обычные фугасные бомбы, которые должны были рваться на поверхности и разрушать здания. Они даже не поцарапали бы бетонные глыбы, утопленные в грунт.
И шпионы были правы. В 60 милях от Лондона, как раз позади Кале, Гитлер строил бункера для своего секретного оружия. Эти фантастические сооружения должны были непрерывно обстреливать Лондон и порты подготовки вторжения. Это был железобетон толщиной 16 футов на стенах и 20 футов на крыше! Ни одна существующая бомба не могла разрушить такой бункер. Организация Тодта обещала это Гитлеру.
В Ваттане, Визернесе и Сиракуре в бункерах должны были разместиться хранилища и пусковые установки для ракет и самолетов—снарядов. 12000 рабов работали на этих объектах. Глубоко под бетоном, в известняке и скалах, выкапывались сводчатые тоннели и камеры, где предполагалось поселить солдат. Оттуда они без помех смогли бы выпускать ракеты.
Но самым ужасным кошмаром был целый подземный город, схороненный под железобетонной плитой 20–футовой толщины возле Мимойека. Там Гитлер готовил свои V–3. Об этом оружии мало что известно. Это было самое секретное и необычное артиллерийское орудие с длиной ствола 500 футов!
Стволы не должны были возвышаться над землей. Весь ствол был утоплен в шахте, идущей под углом 50 градусов на 500 футов вглубь земли. Гитлер планировал создать в Мимойеке 15 таких орудий — 3 шахты по 5 орудий в каждой. Они имели гладкий ствол и заряд из особого медленно горящего пороха. Орудие выпускало 10» снаряд с постоянным ускорением, так что ствол не нагревался и в нем не возникало больших напряжений. В этом случае износ ствола был бы совсем небольшим, в отличие от ствола Большой Берты, знаменитого орудия Первой Мировой войны. Эти орудия во всех отношениях превосходили Большую Берту. Они выпускали более тяжелый снаряд, могли стрелять дольше, и что самое важное — имели более высокую скорострельность. Толстые броневые двери откатывались перед началом стрельбы, и кошмарные орудия начинали выпускать по 6 снарядов в минуту по Лондону, 600 тонн взрывчатки в день. Они должны были стрелять день за днем, поэтому на Лондон за 2 недели обрушилось бы гораздо больше взрывчатки, чем на Берлин за всю войну. Но это еще только предстояло.
Хотя Военный Кабинет этого не подозревал, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знал достаточно много, чтобы испытывать беспокойство. Было проведено секретное совещание (которое совпало с новым приступом интереса Кохрейна к «бомбе—землетрясению» Уоллиса — он хотел использовать ее против шлюзов Ротензее). Вскоре первый заместитель министра авиационной промышленности главный маршал авиации сэр Уилфред Фримен вызвал Барнса Уоллиса, который теперь пользовался уважением и вызывал определенный страх. Фримен сказал:
— Уоллис, вы помните свою сумасшедшую идею 1940 года насчет бомбы?
— Тогда у меня было много сумасшедших идей, — кисло ответил Уоллис.
— Я говорю о БОЛЬШОЙ бомбе. 10–тонной и 6–тонной. Ваша записка о них. Они должны проникать глубоко в землю и там взрываться.
— Ах, да, — вспомнил Уоллис, его глаза сверкнули.
— Как скоро мы получим первую?
Это было так неожиданно, что Уоллис поднял брови. Он немного подумал.
— Примерно 4 или 5 месяцев, — быстро ответил он. — Это в том случае, если я получу все необходимое. Вы знаете, что предстоит много работы.
— Правильно. Вы сможете прямо сейчас повидаться с Крейвеном? Я позвоню ему и скажу, что вы прибудете.
Сэр Чарльз Крейвен был главой фирмы Виккерс и по совместительству контролером министерства авиационной промышленности. Уоллис появился в его офисе возле Уайтхолла через 10 минут. Прежде чем он открыл рот, Крейвен обрушился на него:
— Скажите, для чего вам понадобились 20000 человек на заводах Шеффилда?!
Очевидно, Фримен уже позвонил. Уоллис объяснил, для чего, и получил заверения в полной поддержке. В следующие несколько недель у него было очень мало свободного времени. Сначала он встретился с Роем Чедвиком, главным конструктором фирмы Авро.
— Рой, — спросил он, — может твой «Ланкастер» нести 17000 фунтов на расстояние 250 миль?
— Да, конечно, — ответил Чедвик. — Запросто.
— А может он нести 19000 фунтов?
— А… э… Я думаю, да.
— Отлично, Рой, — сказал Уоллис. — А как насчет полных 10 тонн?
— Великий Боже, я просто не думал об этом.
— Пришло время подумать… Если ты поставишь более мощные моторы и усилишь шасси.
— Хорошо… Ну, я полагаю, что он СМОЖЕТ сделать это.
— Спасибо, — сказал Уоллис и отправился в Шеффилд.
Перед ним стояло огромное множество проблем. Бомбу следовало делать из совершенно специфической стали. Только 2 завода делали ее, но оба были загружены до предела другими важнейшими заказами.
Следовало применить новые методы литья, новые методы закалки, чтобы бомба могла глубоко проникать в твердый грунт со сверхзвуковой скоростью и при этом не разрушиться. Взрыватель должен выдержать страшный удар. Не так уж много фирм могли сделать бомбу целиком. Вряд ли в Англии можно было найти фирму, которая смогла бы выпускать по 1 бомбе ежемесячно. Не было специальных устройств для заполнения их взрывчаткой, не было методов испытаний. «Ланкастерам» предстояла серьезная модернизация, чтобы они смогли нести такие бомбы. Требовалось спроектировать специальные грузовики и тележки, чтобы работать с ними, специальные лебедки, чтобы поднимать на самолеты.
30 августа 617–я эскадрилья перелетела в Конингсби, другой аэродром бомбардировочной авиации в Линкольншире. Скэмптон был грунтовым аэродромом, а Конингсби имел длинные асфальтированные полосы, более подходящие для самолетов с большой нагрузкой. Проводились упорные тренировки в полетах на большой и малой высотах. На первый взгляд они казались бессмысленными. Внезапно все внимание было сосредоточено на малых высотах. Кохрейн сказал Холдену, что они должны пилотировать так же хорошо, как во время налета на дамбы, и нужно обучить несколько новых экипажей.
Кохрейн и Саттерли имели длинное совещание с Холденом и полковником авиации Сэмом Пэтчем, начальником аэродрома Конингсби. В воздухе начало попахивать грозой, от эскадрильи чего—то ждали. По ночам самолеты летали на малой высоте над равнинами, и тяжелые грузовики заезжали в бомбохранилища. Их груз был укрыт брезентом. Но это мало походило на атаку дамб, ведь на вооружении эскадрильи оставались обычные «Ланкастеры». В Конингсби прибыло звено ночных истребителей «Москито» и осталось там. Очевидно, они должны были прикрывать бомбардировщики.
14 сентября Холден отдал приказ на операцию. Это был ночной налет силами 8 экипажей: Холден, Малтби, Найт, Шэннон, Уилсон, Олсбрук, Райс и Диваль. Целью был канал Дортмунд — Эмс, который связывал Рур с центральной и восточной Германией и далее с Северным морем. По нему ежегодно проходило 33 миллиона тонн грузов, причем лишь малую их часть можно было перевезти по железной дороге. Возле Ландбергена равнина опускается значительно ниже уровня канала. Там его берега образованы земляными насыпями. Если бомба разрушит такую насыпь, вода просто уйдет из канала на равнину. Рур лишится угля, и оттуда нельзя будет вывозить готовую продукцию. Например, в Руре изготавливались секции подводных лодок, которые можно было перебросить на верфи только по каналу.
Это была еще одна атака с предельно малой высоты. Отчасти, чтобы повысить точность бомбометания, отчасти потому, что зенитки внизу для 8 самолетов казались менее опасными, чем истребители наверху. Кохрейн считал, что это был один из наиболее тщательно спланированных налетов за всю войну. Как и при налете на дамбы, курс был проложен между известными позициями зенитных батарей. Возле канала следовало сбросить специально спроектированный маяк, чтобы указать место цели. Ночные истребители должны были подавить зенитки, которые прикрывали наиболее уязвимые точки канала. Для атаки была выбрана точка в 2 милях от ближайшей зенитной батареи. Самолет—метеоразведчик должен был проверить видимость в районе канала перед прибытием «Ланкастеров». Самым важным было то, что бомбардировщики впервые получили новые 12000–фн тонкостенные бомбы. (Не спроектированные Уоллисом «бомбы—землетрясения». )
Они взлетели на закате, не питая лишних иллюзий. Воспоминания о потерях при налете на дамбы были свежи в памяти. И летчики тосковали по безмятежным и совсем не вдохновляющим дням путешествий в Италию.
Они находились в полете уже целый час, и летели низко над Северным морем. «Москито» метеорологической разведки обнаружил, что цель закрыта туманом, и сообщил об этом. Командование группы отозвало «Ланкастеры». Огромные самолеты начали разворачиваться, притягиваемые к земле 6 тоннами бомб. Похоже, что Дэвид Малтби попал в чью—то вихревую струю. Самолет клюнул носом, и прежде чем Малтби успел восстановить управление, врезался в воду. «Ланкастер» покатился кувырком, погрузился носом и исчез в фонтане брызг. Шэннон вывалился из строя и начал кружить над местом происшествия, посылая по радио сигналы. Он оставался на месте, пока не прибыла летающая лодка спасательной службы. Они ждали на аэродроме в Конингсби, пока лодка не радировала, что не нашла ничего, кроме масляного пятна.
Жена Малтби жила возле аэродрома. Утром Холден отправился к ней, чтобы сообщить печальную новость, совершенную убийственную, потому что это была идеальная пара. Малтби исполнился всего 21 год. Женщина встретила его у дверей и сразу обо всем догадалась по выражению его лица.
— Это произошло быстро, — сказал Холден, который еще не подозревал, что это его последний день. — Он даже не успел ничего понять.
Слишком потрясенная, чтобы плакать, женщина сказала:
— Мы оба ждали этого. В прошлую ночь он проснулся с криком, что бомба не выходит.
Холден ушел совершенно измотанный и подготовил новый боевой приказ на следующий вылет. Если погода позволит, налет будет повторен. Мартин уже вернулся из отпуска и потребовал поставить его на место Малтби. Тэмми Симпсон, который летал с Мартином уже 2 года, написал в дневнике: «Мик оказался проклятым идиотом—добровольцем. Это становится опасно». Шэннон надеялся, что на сей раз погода окажется лучше. Безусый юнец, он через неделю должен был жениться на Анне, и в то утро собирался отправиться в Лондон на собственную свадьбу. Анна уже сняла квартирку в Данхолм Лодже вблизи Конингсби.
В сумерках МакКарти с контрольной башни следил, как тяжелые самолеты отрываются от земли и исчезают на востоке. Он также услышал, как томная девушка из вспомогательной службы промолвила:
— Боже, я могу только надеяться, что они пропадут сегодня ночью! Хлопоты командира тогда кончатся…
МакКарти повернулся к ней и рявкнул:
— Провались ты вместе со своим командиром! Ведь в каждой машине по 7 человек!