Он совершенно не мог различить следов рухнувшей кладки. На мгновение Кальдер решил, что бомба превратила арки в порошок, хотя он никак не мог поверить, что такое возможно.
Позднее вскрылось, что один «гранд слэм» полностью подтвердил теорию Уоллиса — близкий разрыв может оказаться более эффективным, чем прямое попадание. Бомба прошла в грунт примерно на 100 футов, и ударная волна расколола арки виадука. При взрыве образовалась большая подземная каверна. Потеряв опору под собой, ослабленные арки рухнули в пучину. Это была прекрасная демонстрация эффекта «виселичного люка», что и планировал Уоллис еще в 1939.
Фоторазведчик принес снимки огромного кратера, который Уоллис назвал «совершенным». Кохрейн передал 617–й эскадрилье: «Вы наделали достаточно переполоха и случайно вписали новую страницу в свою историю, став первой эскадрильей, которая сбросила самую большую бомбу на Германию. Хорошая работа. Продолжайте тренировки. Мы не можем позволить себе кидать их куда попало».
В течение следующих нескольких дней трейлеры привезли еще несколько «гранд слэмов» в бомбохранилище. 19 марта Фоквайр наконец получил шанс сбросить такую бомбу. Цель находилась в историческом для 617–й эскадрильи районе в нескольких милях севернее дамбы Мён. Это был мост Арнсберг, длинный кирпичный виадук. 5 «Ланкастеров» несли «гранд слэмы», а остальные 14 — «толлбои». Первая бомба попала прямо в виадук, остальные, включая «гранд слэм» Фоквайра, легли в круге дыма, который поднялся после первого взрыва. Когда дым рассеялся, центральные пролеты моста в виде кучи обломков лежали в реке.
Через 2 дня они полетели к мосту Арберген возле Бремена. Зенитки подбили самолет Гамбли на боевом курсе, и он, объятый пламенем, полетел вниз. Прайс был вынужден отвернуть с пути падающего самолета и уйти с боевого курса. Однако он выправил свой бомбардировщик, а его бомбардир лейтенант авиации Ченс — воистину, счастливый случай — всадил свой «толлбой» прямо в виадук. (Милая игра слов. Фамилия бомбардира Chance, и случай по—английски тоже chance. А.Б.) При налете было достигнуто еще одно прямое попадание и несколько близких разрывов. Рухнули 2 быка, еще один ушел на 15 футов со своего места, а землетрясение обрушило пролет от следующего быка. Цель была уничтожена.
На следующий день они полетели к мосту Ниенбург возле Бремена, по которому немцы доставляли на фронт горючее. Мост не имел мощной ПВО, поэтому Фоквайр решил испробовать новый план и попытаться сэкономить драгоценные бомбы. На пути к цели он приказал 4 самолетам сбросить бомбы, а остальные должны были кружить рядом, ожидая приказа, если эта четверка промахнется. Это была беспрецедентная идея, и сам факт, что Фоквайр заговорил об этом, указывает на феноменальную точность бомбометания эскадрильи. Он сам спустился пониже к цели, чтобы внимательно за всем проследить.
Результаты были фантастическими. 4 «Ланкастера» зашли на цель в сомкнутом строю и отбомбились почти одновременно. Фоквайр увидел, как первые 2 бомбы (из них один «гранд слэм») попали в цель одновременно на противоположных концах моста. Ферма моста тяжело поднялась в воздух, все еще целая, но тут ей прямо в середину попала третья бомба. Когда дым рассеялся, от моста не осталось и следа. Эскадрилья вернулась домой, сохранив 15 дорогих бомб.
Фоквайр сказал, когда они сели:
— Черт, снова это мне не повторить.
У немцев остался один большой железнодорожный мост на линии, ведущей в Рур. Он находился тоже недалеко от Бремена. 617–я эскадрилья на следующий день рано утром вылетела к нему. Первые 3 бомбы, сброшенные с высоты 16000 футов, упали почти одновременно. Это были прямые попадания (в том числе «гранд слэмы» Фоквайра и Кальдера). Следующие 2 бомбы взорвались совсем рядом с целью. Сквозь дым трудно было увидеть, куда попала шестая бомба, но вроде бы это тоже было прямое попадание. Зато, когда дым рассеялся, стало видно, что мост превратился в развалины.
Немцы позднее признали, что именно нарушение коммуникаций привело к падению военного производства в Германии в последние 3 месяца войны на 90 %.
Если бы большие бомбы Уоллиса появились раньше (и самолет, способный их нести), Германия, возможно, не продержалась бы так долго. Ее промышленность и транспорт были бы уничтожены много раньше, как и предсказывал Уоллис в 1939 году. Хотя несомненно, КВВС могли понести тяжелые потери, пытаясь прорваться днем вглубь территории Германии в первый период войны. Что собственно и произошло с американцами.
Так как больше не осталось мостов, заслуживающих внимания, 617–я эскадрилья снова занялась бункерами подводных лодок. В Фарге, возле Бремена, 7000 рабов в течение 2 лет трудились над сооружением самого большого бетонного здания в мире. Оно имело длину 1450 футов, ширину 300 футов и высоту 75 футов. Это был впечатляющий монумент бессмысленного упрямства Гитлера. Сначала планировалась крыша толщиной 16 футов, но после налетов 617–й эскадрильи на Брест Гитлер приказал перебросить туда еще 1000 рабов и увеличить толщину крыши. В марте 1945 она достигла 23 футов железобетона, и бункера были готовы принять первые лодки.
617–я эскадрилья наведалась туда 27 марта. 2 «гранд слэма» попали прямо в крышу, пробили ее и взорвались внутри бункеров, пробив дыры диаметром 20 футов и обрушив тысячи тонн бетона. Несколько «толлбоев», попавших прямо в цель и взорвавшихся рядом, окончательно разрушили монстра. Немцы так и не успели начать его использовать.
Находить стоящие цели становилось все труднее. Но разведывательный самолет обнаружил карманный линкор «Лютцов», укрывшийся в балтийском порту Свинемюнде. Это было так недалеко от линии Восточного фронта, поэтому встреча с истребителями была очень вероятна. 617–я эскадрилья стартовала 13 апреля (не слишком ободряющая дата) только для того, чтобы обнаружить закрытую тучами цель. Через 2 дня они вернулись. Снова облачность 10/10. На сей раз всем стало понятно, что они охотятся за «Лютцовом». Фоквайр предположил, что теперь германские истребители будут начеку. Поэтому он затребовал и получил сопровождение из дальних истребителей. На следующий день эскадрилья под прикрытием истребителей снова полетела к Свинемюнде. Облаков не было, зато зенитки нетерпеливо ожидали их прибытия.
Далеко внизу они заметили «Лютцов», казавшийся просто микроскопическим. Когда самолеты повернули на него, зенитки открыли бешеный огонь, оказавшийся смертельно точным. Клубки взрывов испятнали небо прямо перед строем, и почти каждый из 18 бомбардировщиков получил пробоины в фюзеляже и крыльях. На самолетах Гордона и Гэвина были подбиты моторы, и они начали отставать. Тяжелый снаряд попал прямо в самолет Пауэлла и оторвал левое крыло. Огромный самолет, как комета, полетел вниз, таща за собой хвост дыма и пламени. Появился только один парашют.
Но затем стая прорвалась сквозь огневую завесу и сбросила бомбы. 3 бомбы легли рядом, накрыв корабль. Одна взорвалась между бортом и причалом. Остальные пропали в облаке дыма и брызг.
Самолеты спокойно улетели обратно, и на следующее утро были полностью развинчены. После столь жаркого приема только 2 самолета были боеспособны, и техники сейчас латали и чинили остальные. Экипажи позволили себе расслабиться в ожидании новостей. Разведывательный самолет прилетел с фотографиями, и самоуверенность эскадрильи получила страшный удар. «Лютцов» по—прежнему стоял у пирса вроде бы совершенно целый. Пилот фоторазведчика утверждал, что здесь нет ошибки. Он пролетел прямо над кораблем и совершенно отчетливо видел его палубу.
Прошло еще 2 дня, прежде чем они обнаружили, что «Лютцов» затонул, насколько это позволяла глубина гавани. Близкие разрывы по носу разорвали днище, и корабль просто сел на дно гавани.
(Кое—то из моряков утверждал, что он не было потоплен ПО—НАСТОЯЩЕМУ, раз палуба осталась над водой.)
Как только самолеты были отремонтированы, 617–я эскадрилья сбросила несколько «гранд слэмов» и «толлбоев» на Гельголанд. Она уничтожила половину тяжелых орудий острова. На следующий день они полетели снова и уничтожили вторую половину. Немцы потеряли господство над подходами к северо—западным портам.
Кохрейн был отправлен командовать Транспортным Командованием ВВС, которое начало самостоятельную деятельность, поскольку военные действия вот—вот должны были кончиться. Новый командир 5–й группы сказал Фоквайру, что он должен прекратить полеты, так как командование не желало потерять его в последний момент. Стойкий канадец как раз завершил свой третий цикл. Он получил 3 Ордена за выдающиеся заслуги и Крест за летные заслуги.
Остатки вермахта откатывались в гитлеровский «Южный Редут» в Баварии, где находился Берхтесгаден. Было похоже, что для 617–й эскадрильи больше нет работы. Однако кто—то вспомнил, что недавно Гитлер заявил руководству партии:
— На днях я прочитал в британских газетах, что они намерены уничтожить мой сельский дом. Я почти жалею, что они этого не сделали. Ведь я не должен отличаться ничем от своих сограждан.
Чтобы облегчить его страдания, 617–я эскадрилья полетела в Берхтесгаден, надеясь, что Гитлер окажется там. Тогда пилоты могли похоронить его под обломками дома. Как знали совершенно все, Гитлер находился в Берлине, но, в общем, это было безразлично. Земля в горах была покрыта снегом, вершины гор затянули облака, поэтому эскадрилья ничего не увидела. Однако пилоты заметили казармы SS и всадили в них 4 «толлбоя» и пачку бомб по 1000 фн. В отсутствии Гитлера это было не слишком полезно.
Это был последний боевой вылет 617–й эскадрильи, хотя не последняя операция. Фоквайр самостоятельно отправился в Германию и случайно получил возможность принять капитуляцию противника от имени эскадрильи.
Адмиралтейство восхищалось меткостью 617–й эскадрильи, но не верило, что ее тяжелые бомбы пробивают крыши бункеров. Харрис приказал Фоквайру поехать и осмотреть все на месте. Он полетел на базу армейской авиации под Гамбургом. Утром вместе с еще одним полковником авиации и переводчиком Фоквайр поехал на джипе в доки Гамбурга. Ему сообщили, что гарнизон капитулировал в 22.00 накануне.
Проезжая по Гамбургу, они удивлялись почему не видят ни одного солдата союзников и почему германские солдаты изумленно на них таращатся. Они еще не знали, что Гамбург не сдался, и что единственные британские военнослужащие в этом городе — они сами.
Они подъехали к огромным бункерам и вошли внутрь через боковые двери. Внутри все было разрушено. Несколько больших бомб пробили крышу, и пол бункера был усеян скрученным металлом и обломками бетона. Англичане с удовлетворением увидели 2 разбитые подводные лодки, затонувшие прямо в доке. И тогда до них дошло, что они здесь не одни. Позади них стоял моряк—нацист. Он отдал честь. Не будут ли офицеры любезны пройти и встретиться с его командиром? Англичане пошли за ним. И остановились в изумлении. Перед ними были выстроены 200 германских моряков. Их командир подошел строевым шагом, щелкнул каблуками и отдал честь. Он сказал, что хочет произвести формальную сдачу района доков Гамбурга.
Фоквайр был просто ошеломлен. Он еще не знал, что Гамбург остается в германских руках. Но не знал этого и немец. Бункера не имели телефонной связи с городом Гамбург, и только поэтому они сдались Фоквайру, а не наоборот.
Переводчик достаточно бестактно сказал немцу, что именно Фоквайр вел самолеты, разрушившие бункера. Фоквайр кисло улыбнулся, ожидая вспышки гнева, и был крайне поражен, когда немец еще раз щелкнул каблуками, поклонился и сказал сердечно:
— Поздравляю с очень хорошим налетом.
Фоквайр, не зная, что делать, тоже щелкнул каблуками, поклонился и ответил:
— Благодарю.
Немец сказал, что во время налета он со своими людьми находился в бункере, но погибли все, кроме него. Он оказался единственным уцелевшим, потому что сидел в кабине мостового крана под потолком. Немец пригласил англичан на ланч в свою столовую. Эта столовая оказалась каютой на полузатопленном судне. Они поднялись на борт и перекусили сухими бисквитами с колбасным фаршем. Немец сказал, что их бомбы имели ракетные ускорители, чтобы пробивать бетонные крыши бункеров. Фоквайр не стал его переубеждать.
Совершенно не имея понятия о протоколе капитуляции, Фоквайр приказал немцам сложить оружие в джип и поехал обратно в город.
Потом 8 мая все кончилось, и 150 пилотов, штурманов, бомбардиров, радистов, инженеров и стрелков вообразили, что они получили шанс стать обычными людьми, гуляющими по улице. И самое главное — умереть спустя много лет естественной смертью.
Но нет же! 617–я эскадрилья и еще одна были приданы «Соединению Тигр». Это были самолеты КВВС, участвовавшие в стратегических бомбардировках Японии. Они должны были стартовать с Окинавы и сбрасывать свои «толлбои» и «гранд слэмы» на мосты, связывающие Кюсю и главный японский остров Хонсю, чтобы помешать переброске подкреплений, когда американцы высадятся на Кюсю. Эта высадка планировалась на январь 1946. Они уже собирались вылететь туда, когда 2 бомбы, гораздо более смертоносные, чем «гранд слэм», уничтожили Хиросиму и Нагасаки. Япония капитулировала.
— Черт! — сказали расстроенные добровольцы. — Наверное, они услышали, что мы прибываем.
Уоллис лично занялся вопросом доставки подрывного заряда непосредственно к стене дамбы и установки его там. Если это удастся сделать со стороны озера, то вес воды сильно поможет разрушить строение. В этом случае работу сможет проделать и более легкий заряд. Единственным решением задачи казалась торпеда, однако немцы тоже подумали об этом и установили для защиты дамб мощные противоторпедные сети. Чтобы преодолеть препятствие, Уоллис выдвинул по—детски простую идею. Специально сконструированную мину следует сбросить с низколетящего самолета, она будет прыгать по поверхности воды, пока не врежется в дамбу. После попадания в цель бомба должна отскочить и затонуть. Чтобы добиться максимального эффекта, она должна погрузиться на 30 футов. Это означало, что ее следует оснастить гидростатическим взрывателем, вроде тех, что стоят на глубинных бомбах.
Для успеха требовалось выполнить еще одно условие. Достигнув 30–футовой глубины, бомба должна быть прижата к стене дамбы. И снова Уоллис нашел блестящее решение. Если бомбу заставить вращаться НАЗАД, когда она оторвется от самолета, она будет вести себя именно так, как требуется. После удара о стену дамбы, она снова пойдет ВПЕРЕД, пока опять не упрется в дамбу. После этого бомба будет тонуть вертикально, пока не достигнет глубины взрыва. Уоллис провел ряд экспериментов на моделях, и на основании их результатов получил разрешение провести эксперимент с бомбой нормальных размеров.
Грозное оружие для уничтожения дамб получило название «Апкип». Оно больше всего напоминало мусорный бак. Бомба имела диаметр 50 дюймов и длину 60 дюймов. Она весила 9250 фунтов, из которых 6600 фунтов приходились на мощную взрывчатку RDX. Снаряд устанавливался ПОПЕРЕК бомбового отсека значительно модернизированного «Ланкастера». Его держали две V—образных рамы, которые позволяли бомбе вращаться. Бомба раскручивалась до скорости 500 об/мин с помощью маленького электромотора, установленного в бомбовом отсеке, посредством обычной ременной передачи. Когда бомбардир в носовой кабине нажимал гашетку, чтобы сбросить бомбу, V—образные рамы резко отгибались в стороны, позволяя ей свободно падать.
Обращаться с «апкипом» было нелегко. Бомбы следовало сбросить на скорости ровно 220 миль/час с высоты точно 60 футов. Если «Ланкастер» закладывал вираж на этой высоте, его крыло проходило на высоте всего 6 ярдов от поверхности. Мало того. Скачущую мину следовало сбросить на расстоянии 425 ярдов от стены дамбы. Допустимая ошибка составляла всего 25 ярдов в ту или иную сторону. При скорости 220 миль/час самолет пролетал эти 25 ярдов за четверть секунды.
Никогда раньше к летчикам не предъявляли таких жестких требований. Добавьте сюда необходимость провести атаку ночью, и вы получите представление о трудности задания.
Чтобы провести эту атаку, КВВС пошли на беспрецедентный шаг, сформировав специальную эскадрилью в марте 1943 года. Ее командир, подполковник авиации Гай Гибсон, получил право отбирать лучших летчиков Бомбардировочного Командования. Его командующий, сэр Артур Харрис, приказал отбирать людей, которые уже завершили 2 оперативных цикла. Поэтому нетрудно понять, что 617–я эскадрилья получила самых опытных и самых удачливых летчиков Бомбардировочного Командования. Ночью 16 мая 1943 года с аэродрома Скэмптон в Линкольншире стартовали 19 «Ланкастеров», чтобы атаковать дамбы. Соединение было разделено на 3 волны: 9 самолетов первой волны должны были атаковать Мён, потом Эдер, а если останутся бомбы, то и Зорпе. 5 самолетов второй волны были нацелены на Зорпе. Третья волна оставалась в резерве командования 5–й группы на случай, если понадобится нанести дополнительный удар по какой—либо цели. Если это не потребуется, их задачей была атака второстепенных дамб Листер и Эннерпе.
Первая волна, которую возглавлял сам Гибсон, по пути потеряла 1 самолет. Остальные атаковали и разрушили дамбу Мён в 0.56. Гибсон повел 3 самолета с неиспользованными бомбами к дамбе Эдер. В 1.54 с ней тоже было покончено.
Успех первой волны был уравновешен несчастьями, которые обрушились на вторую. Из 5 самолетов 2 были вынуждены повернуть назад, получив повреждения. Один самолет был подбит зенитками, второй зацепил брюхом за волны и потерял бомбу. Еще 2 самолета были сбиты, и только пятый атаковал дамбу Зорпе. Эта дамба представляла собой утрамбованный земляной вал с бетонной основой и была более упругой, чем бетонные дамбы Мён и Эдер. Поэтому она была не слишком подходящей целью для скачущих бомб Уоллиса. Однако ее важность была такова, что по ней обязательно следовало ударить. Единственная бомба самолета второй волны выбила около 50 футов парапета, но дамба уцелела. 3 резервным самолетам было приказано нанести удар, однако один из них был сбит по пути к цели. Старший сержант Браун прибыл на место, когда дамба Зорпе была почти полностью скрыта туманом. С ледяным спокойствием он выполнил 10 заходов на цель, пока не был полностью удовлетворен. Его бомба тоже попала в цель, упругая дамба треснула, но устояла. Когда прибыл третий резервный самолет, туман сгустился еще больше, и о новой атаке не могло идти речи.
2 оставшихся резервных самолета получили приказ атаковать запасные цели — дамбы Эннерпе и Листер. Дамба Эннерпе получила попадание, но устояла. Самолет, направленный к дамбе Листер, был сбит.
Таким образом блестящая атака 617–я привела к разрушению дамб Мён и Эдер и повреждению дамбы Зорпе. Новых атак с использованием скачущих бомб Уоллиса не проводилось, так как через несколько дней ошарашенные немцы спешно прикрыли мощными зенитными батареями все уцелевшие дамбы.