Голос Ханумсолтан:
- Предстанешь ты перед судом святой Фатимы...
Собственный голос Исмаила:
- Я сделаю его добычей коршуна...
- Это выдумка...
- Парень жив...
- Мое молоко...
- Стал чанги...
- Добычей коршуна...
- Чище цветка...
- Добычей коршуна...
- а...а...а...
Черную весть о Мухаммеде в город принесли дровосеки, ходившие на работу в лес Зогаллы. Парни из квартала Иманлы, взяв фургон и специальный палас, отправились за телом убитого в лес. Во дворе дома несчастных братьев был разожжен в очаге огонь под казаном, в котором кипела черная краска. Не любили жители Шемахи черный цвет, только в дни религиозного траура или в дни несчастья люди одевались в черные одежды. Молодые девушки и женщины из рода Кербалаи Гамбара принесли каждая что-то из одежды, кто рубашку, кто платок, кто юбку. И каждая бросила принесенные вещи в казан. Туда же опустили одежду бедной матери. На кладбище Шахандан вырыли могилу. Уже после похорон над свежей могилой будет раскинут шатер, в котором семь дней и семь ночей молла из квартала Иманлы будет читать коран.
Черная весть летела по городу. В доме стояли рыдания, хотя тело покойного еще не успели привезти. Двор наполнился родственницами и соседками. Бедная Ханумсолтан лежала в обмороке. Руководила действиями женщин известная в Шемахе плакальщица Сенем. Она возглавляла траурное шествие. Молоденькие незамужние девушки распустили косы, сняв рубахи, завязали их вокруг талии. Они раздирали себе ногтями лицо и грудь, рвали на себе волосы и вторили плакальщице Сенем:
Сенем:
- О горе, горе...
Женщины:
- Невыносимое горе...
Сенем:
- Случилось такое горе...
Женщины:
- Невыносимое горе...
Сенем:
- Умер человек, о горе...
Женщины:
- Невыносимое горе!
Сенем:
- Молодой умер, горе...
Женщины:
- Невыносимое горе!
На женщин было страшно смотреть: растрепались, смешались густые волосы, на окровавленных лицах неистово горели глаза.
И снова Сенем запричитала:
- Он погиб от рук кровавых убийц!
Пусть кровь задушит кровавых убийц!
Была бы я бешеным псом,
Поймала бы кровавых убийц!
Вопли и стоны из дома неслись во двор, со двора - на улицу. Собравшиеся у ворот старики иманлинцы и ротозеи из других кварталов обсуждали происходящее, выдвигая свои версии. Одни говорили:
- Это Алыша работа...
- Да нет, он зарок дал, в святые земли ходил, он крови не прольет!
- Эх, да покарает его святыня, которой он поклонялся! Сам не убил, так другого подучил!
- А почему старший брат на глаза не показывается?
- Говорят, они вдвоем, вместе из дома вышли...
- Может статься, и его убили...
- Исчез бесследно...
- А его тело нашли?
- Нет, не нашли...
- Если бы и его убили, они бы вместе лежали...
- Никто о нем ничего не знает...
- Никто его не видел...