- Спасибо! - Он вложил в это восклицание особый смысл. Она поняла и, прикрыв глаза, кивнула.
Когда он вернулся, стол был уже накрыт. Сели, как обычно, друг против друга. Как бы между прочим Соня спросила:
- Ты надолго?
- На неделю.
- На парад?
- Да.
Больше она ни о чем не спрашивала. Они говорили о том о сем, старательно избегая говорить о себе.
- У нас, пожалуй, прохладнее.
- Да, лето нынче в Ленинграде необыкновенно жаркое. Я уже успела загореть.
- Ты хорошо выглядишь.
- Это комплимент?
- Это правда.
- Давай я еще положу тебе салата. На корабле вас, наверное, не балуют овощами.
- Не очень.
- Сейчас в овощах больше всего витаминов... Наконец он не выдержал:
- Зачем мы говорим обо всем этом? Ведь нам все равно не уйти от тех вопросов, которые мы не решаемся задать Друг другу.
- Что же, ты прав, - грустно согласилась Соня...
Он проснулся от ее взгляда. Когда повернул голову, Соня закрыла глаза и притворилась спящей. Но он сразу понял, что она не спала. Сколько прошло времени? Было еще светло, значит, прошло часа три-четыре, не больше.
Матвей погладил ее по щеке. Соня сразу открыла глаза и улыбнулась. Она послушно отдавала прикосновению его ласкающей руки свои щеки, шею, грудь. Ее волновали эти прикосновения.
А он ощущал в себе чудовищное спокойствие, и от этого спокойствия ему стало стыдно. Зачем он обманывает и ее и себя? Зачем он вообще здесь?
Он вспомнил о Люсе. Не было ли все это предательством по отношению к ней? Именно предательством, самым низким и грязным. Как он мог забыть о ней? Прошлое оказалось сильнее? Но ведь в прошлом у них с Соней ничего не было, кроме привычки. Впрочем, было. Была благодарность. Искренняя благодарность за ее сочувствие, может быть, даже за ее жалость к нему. Да, она пришла к нему в трудный момент, сочувствие ее было непритворным. Она ни в чем но виновата. Виноват только он. Вероятно, у нее тоже осталась привычка. Она никогда не любила его, ей просто было очень нужно, чтобы с ней кто-то был, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Она на четыре года старше его, ей уже двадцать семь. Женщине в эти годы трудно и почему-то стыдно быть одинокой.
Но как он мог забыть о Люсе? Он сам этого не понимал.
Матвей обвел взглядом комнату. Все здесь привычное, знакомое, но все стало ему чужим. И эта смятая постель, и Соня. У него появилось какое-то чувство опустошенности.
Соня резко отшатнулась. И в тот же момент Матвей встал и начал одеваться.
- Мне надо на корабль, - сказал он.
Она молчала. В сумерках он не видел ее лица, но ощущал на себе ее взгляд.
Когда он уже оделся, Соня позвала:
- Матвей...
Он подошел к кровати.
- Матвей, - Соня, не сдержавшись, громко разрыдалась. Она уткнулась лицом в подушку, тщетно пытаясь заглушить рыдания. Ее голые плечи вздрагивали. Рука Матвея непроизвольно потянулась, чтобы погладить их. Но он боялся сейчас прикасаться к ней, боялся, что в нем снова вспыхнет жалость и не хватит мужества уйти.
- Не надо! Соня, не надо! - повторял он отчужденно и с досадой.
И она вдруг перестала рыдать, села на постели, по-детски вытерла тыльной стороной ладони слезы и грустно спросила:
- Почему так получается? Почему мне так не везет? Ведь я не хуже других. Ну была бы я уродом или просто развратной женщиной, тогда можно было бы еще как-то объяснить. Но ведь я ничем не хуже многих других! Почему же им есть счастье, а ко мне оно не приходит? Скажи, Матвей, почему так получается?
Он растерянно молчал. Ему стало жалко ее. Но он подавил эту жалость и жестко сказал:
- Счастье - не холодильник, который можно выиграть по лотерее. Оно не приходит, его надо взять. Его берут и отстаивают.
- Но как? Как его взять и где его взять?
- Не знаю.
- Эх вы!..
Кого она еще имела в виду, Матвей не понял.
- Ладно, иди. С тобой счастья не вышло. И вижу, что не выйдет. Но я тебе благодарна и за то, что было.
- Ну зачем ты так? - он едва сдерживал раздражение.
- Не сердись, Матвей. Говорю, как умею. Я на тебя не обижаюсь, ты не в чем не виноват. Так уж получилось. А теперь - прощай. Дай я тебя поцелую.
Он подставил губы, она крепко поцеловала.
- Иди.
Она стояла на площадке, запахнув халатик, придерживая его рукой на груди, и смотрела, как Матвей спускается по лестнице.
- Будь счастлив!
Он слышал, как осторожно закрылась дверь и почувствовал щемящую грусть.
15
Люся проснулась от звонка. Она машинально протянула руку и, нащупав будильник, нажала кнопку. Но звонок повторился. Оказывается, это звонил не будильник. Кто-то пришел. "Кто бы мог в такую рань?" - подумала Люся и откинула одеяло. Но тут же снова натянула его на себя, услышав, что по коридору прошаркали чьи-то шаги.