- Это я, - подал голос Лаудон.
- Джесс, зайди сюда!
Голос ее прозвучал напряженно и настойчиво. Он вошел в дом. Она закрыла за ним дверь, и он поглядел на нее при свете лампы. Вид у нее был больной. Он мотнул головой в сторону фургона.
- Так ты уезжаешь?
- Я только тебя ждала, - сказала она. - Если бы т не пришел в течение часа, я бы поехала на ранчо искать тебя.
Он сказал:
- Вчера вечером ты говорила, что тебе необходимо что-то знать о Фруме, знать твердо, наверняка. Теперь ты уже знаешь. В этом все дело?
- Джесс, - сказала она, - сегодня они убили Клема.
Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Собственный голос показался ему диким ревом:
- Что?! - не поверил он.
Она ответила торопливо:
- Тут проезжал Чарли Фуллер, он мне рассказал. Он ехал на ранчо, чтоб забрать свои вещи и убраться прочь. Даже не собирался ждать, пока выдадут получку. Он был вместе с Фрумом и Грейди Джоунзом, когда это случилось. Они собирались повесить Клема, но он начал драться. Джоунз застрелил его. Чарли напуган - до смерти напуган.
- Повесить Клема? Господи, да за что?
- Они сказали, что Клем воровал коров "Длинной Девятки" на мясо. Это значит, что он тоже скотокрад... Джесс, отпусти, мне больно...
Он отпустил ее плечи. И стал неподвижно, уставившись на свои ладони. Боже, как он устал, так устал, что даже не может уловить смысл того, что она говорит. Фрум, Грейди Джоунз и Чарли Фуллер... Теперь он знал, куда они поехали из Крэгги-Пойнта, но это все пока оставалось бессмыслицей.
- Клем, - пробормотал он. - Клем. Он в жизни ничего не украл! Нет, не в этом дело...
Его начало трясти.
- Чарли повторил мне, - продолжала она, - последнее, что сказал Клем: "Так значит, все же, это был не Айвз. Это был ты". Для Чарли в этих словах не было никакого смысла. Для меня - есть. Вот почему я попросила Чарли упаковать мой сундучок на ранчо и привезти сюда.
- Да, - сказал он, - я тоже понимаю...
И задумался. Фрум и Адди... Фрум и Адди... Айвз убран с дороги, значит, наступил черед Клема. Грейди Джоунз, обласканный в последнее время... Фрум взял его с собой, чтоб иметь при себе сильную руку на всякий случай. Ну, а Чарли Фуллера взяли, чтобы придать всему приличный вид, и без всякой угрозы для себя: в случае чего он бы против них двоих не устоял.
И тут его охватил настоящий гнев, и это было первое реальное чувство, испытанное им за весь день. Усталость исчезла из его тела, оцепенение покинуло мысли. Он повернулся и двинулся к двери, но Элизабет схватила его за руку.
- Нет, Джесс! - вскричала она. - Только не так! Пойми, я ведь именно поэтому тебя ждала! Я ведь за тебя боялась! Фрум сегодня сделал один шаг, и теперь собирается сделать второй. Кого ему надо опасаться? Какой человек станет мстить ему за Клема?
- Я, - сказал он и высвободился из ее рук.
- Джесс, не поступай так, как он! Ему придется заплатить за все, что он совершил, неважно, что он мой родственник. Но мы поедем в Майлс-Сити. Пойдем в Ассоциацию скотопромышленников и подадим жалобу.
- Нет!
Он шагнул за порог. Он слышал, что она зовет его, но захлопнул дверь за собой. Какое-то мгновение стоял в темноте; теперь его уже не трясло; его гнев обратился в жуткое, холодное спокойствие. Он прищурился, высматривая в темноте своего коня. Сделал шаг вперед ~ и волосы у него на затылке зашевелились. Не далее чем в десяти футах от себя он заметил неподвижный силуэт человека. Он узнал этого человека - Грейди Джоунз, который ждал его на ранчо, ждал и здесь. Элизабет правильно догадалась, чего теперь опасался Фрум и на какой шаг толкнет его это опасение.
Несколько часов назад револьвер Грейди Джоунза был наготове. Он был наготове и сейчас. Понимая это, Лаудон попытался выхватить свой револьвер. Он увидел красный сноп пламени и услышал грохот чужого выстрела. Или это был грохот у него в голове? Ничего не видя перед собой, он вытянул руки. Пальцы схватили воздух, и он упал.
19. ПАРОХОД НА РЕКЕ
Было что-то, что он должен был схватить и держать, но оно находилось за пределами досягаемости, где-то за границей его разума. Временами он страшно беспокоился и пытался искать в бесконечных пещерах тьмы. А потом превращался в человека, плывущего по спокойной реке; и тогда ему оставалось только лежать на спине в спокойной уверенности, что он найдет то, что от него ускользает. Он непрерывно повторял про себя свое имя - Джесс Лаудон, Джесс Лаудон, пытаясь, как утопающий за соломинку, схватиться за знакомые звуки. Хуже всего становилось, когда он ощущал, что лежит на твердом, и это твердое качалось и подпрыгивало. Он считал, что это фургон, но не мог с уверенностью сказать, действительно ли его везут по неровной дороге, или же это какие-то воспоминания.
Очень нескоро он понял, что пытается отыскать. Это было имя. Если бы удалось поймать это имя, он бы смог зацепиться за него и держаться крепко. Он искал, шарил вокруг себя, преодолевая боль, острую, жгучую боль. Он пытался сопротивляться грубым рукам и раскаленному лезвию, но не мог и пальцем шевельнуть. С трудом, как в дымке, он увидел перед собой лицо, и подумал: "Грейди Джоунз!" Теперь он нашел это имя, и гнев пронизал его, острый и горячий, как лезвие. Он пытался вцепиться в бороду, нависшую над ним. Борода?.. Но Грейди Джоунз не носил бороды. Джоунза не было рядом, он не мог схватить и держать его. Но он сумел отыскать не только имя; он знал теперь, за чем охотился во тьме. Намерение. Он должен был убить Грейди Джоунза; да, и Питера Фрума. Он схватил это намерение, прижал к груди - и провалился в глубокий сон.
Утром он проснулся. Он лежал, глядя на высокие стропила, и знал, что находится в амбаре. Пощупал рукой вокруг себя и обнаружил, что лежит на одеяле, постеленном поверх сена. Левое плечо казалось тяжелым. Он видел пыль, кружащуюся в луче света от окна... Окно оставалось вне поля зрения. Он почувствовал пальцы у себя на лбу и услышал, как Элизабет сказала: "Лихорадки нет". Он повернул голову. Она сидела рядом с ним, подогнув под себя ноги. Она выглядела похудевшей.
Он хотел заговорить, но это оказалось ему не по силам. Он лежал неподвижно, слушал, и теперь начал различать звуки. Уличный шум - скрип тележных колес, удары каблуков по дощатому настилу, громкие приветствия - люди здоровались друг с другом. Наконец он спросил:
- Крэгги-Пойнт?
- Ты на сеновале в конюшне у Айка, - сказала Элизабет. - Как, сможешь чего-нибудь поесть?
- Не знаю, - сказал он; и едва услышал свои слова. Наверное, он заснул снова...
Он открыл глаза в сумерках, в мягких сумерках ран-него вечера, и почти сразу услышал шелест сена и увидел склоненное над ним лицо Элизабет.
- Вот ты и проснулся, - сказала она. Дала ему воды. Немного пролилось на подбородок. Он поднял правую руку, чтобы вытереться, ощутил густую щетину на щеках и подбородке. Вздохнул и снова откинулся на одеяло, а потом вдруг его встревожило что-то, что надо было не упустить.
- Клем, - сказал он, наконец. - Я хочу пойти на похороны Клема.
- Его похоронили здесь, в Крэгги-Пойнте, - сказала она. - Позавчера.
Он был расстроен - и немного озадачен. Ему казалось, что он был где-то далеко-далеко и долго-долго Он попытался припомнить хоть что-нибудь, что дало бы понятие о времени. Он перебирал в памяти все, что мог припомнить, вплоть до темного силуэта, ожидавшего его в школьном дворе, грохота револьвера и себя самого, падающего на землю. Еще он припомнил крик - это, должно быть, Элизабет бросилась во двор. А после этого - топот сапог убегающего Джоунза.
- Ты затащила меня в фургон, - наконец решил он.
- Ну, ты мог двигаться сам, - сказала она, - Когда я подняла тебя на ноги, ты еще не впал в шок. Но все равно, до сих пор не знаю, как нам это удалось. Я была в панике, думала, что он вернется, но потом понадеялась, что он считает тебя мертвым. Я хотела гнать лошадей в город галопом, но не отважилась. Я тебя перевязала, как могла, в этой спешке... и я так боялась, что ты умрешь по дороге.
Заскрипела лестница, ведущая на сеновал, и он увидел, как застыло лицо Элизабет и в глазах у нее блеснул страх. Он с усилием попытался опереться на локоть. Но тут в поле его зрения появился Айк Никобар и уставился на него сквозь заросли бакенбард.
- Так как, Джесс, готов малость закусить?
- Пожалуй, - сказал он.
- Сейчас супчику принесу, - сказал Айк. - Похлебай, тогда в тебе кровь снова побежит бойчее.
Лаудон вспомнил раскаленное лезвие.
- Ты из меня вытащил пулю, Айк?
- Ага, старым ножом для свежевания. А после заткнул дырку комком табака и обрывком конской попоны.