Римское войско встретило тевтонов на хорошо выбранной позиции при слиянии рек Роны и Изара. Занимая ее, римляне преграждали противнику путь, по которому тот мог проникнуть в Италию. Тевтоны напали на лагерь римлян.
Три дня подряд враг атаковал римские укрепления, но все безрезультатно. Понеся тяжелые потери, тевтоны решили прекратить штурм лагеря и, оставив его, двинуться прямо в Италию.
Шесть дней непрерывным потоком они проходили мимо рим-: ского лагеря. Оставить у себя в тылу сильную армию и отрезать себе, таким образом, всякий путь к отступлению было рискованным шагом, на который решился бы не всякий командир. Но самоуверенные тевтоны слишком презирали своих врагов и скоро поплатились за это.
Едва противник миновал римский лагерь, Марий вывел свои войска и двинулся вслед за ним. Через несколько дней при Секстиевых Водах римляне, заняв удобную позицию на высоком холме, дали тевтонам решительный бой, отличавшийся длительностью и упорством. До полудня чужеземцы стояли непоколебимо, как стена. Но непривычный зной юга быстро утомил их, а внезапный удар, нанесенный римлянами с тыла, расстроил уже и без этого дрогнувшие ряды. Тевтоны были разгромлены и частью перебиты, частью взяты в плен. Их вождь Тевтобад оказался в числе пленников. Одновременно летом 102 г. до н. э. кимвры перешли Альпы, вторгнувшись в пределы Италии. Здесь, при выходе из горных проходов, их ожидала стоящая лагерем римская армия под командой второго консула Квинта Лутация Катулла. Позади него протекала река, через которую навели прочный мост, обеспечивавший, в случае необходимости, отступление. Когда кимвры густой массой хлынули из горных ущелий, римскую армию охватила паника: конница бежала за реку, а пехота бросилась на ближайшую возвышенность, казавшуюся надежной защитой. С большим трудом Катуллу удалось собрать часть войска и занять оборону. Тем временем кимвры попытались разрушить переправу, по которой римские войска могли отступить на другой берег. Враг пускал вниз по течению реки огромные стволы деревьев, которые ударялись о сваи, поддерживающие мост. Прежде чем мост обрушился, Катуллу удалось по нему переправить большую часть своих войск на другую сторону. Однако легион, прикрывавший отступление, был отрезан от главных сил, и его командир собирался сдаться на милость победителям. Но один из подчиненных ему офицеров, Гней Петрей, убил начальника, стал во главе солдат и, пробившись через ряды врагов, присоединился к остальной армии. Не надеясь своими силами остановить кимвров, Катулл отступил, оставив на разграбление всю равнину от Альпийских гор до долины реки По. На помощь Катуллу был срочно направлен Гай Марий, который стал перебрасывать свои войска с берегов Роны в Италию. Кимвры, не решившись форсировать По, целую зиму провели в богатой местности, изобиловавшей продовольствием. Весной объединенные силы под командованием Мария и Катулла перешли реку и двинулись против врага. Противники сошлись близ местечка Верцеллы (западнее Милана). Кимвры желали дать бой и по своему обычаю предложили римлянам сговориться о дне и месте сражения. Марий, согласился и назначил битву на следующий день - 30 июня 101 г. до н. э., выбрав местом сражения Раудийские поля, где можно было использовать превосходство римской конницы. В назначенный день римляне атаковали врага, который хотя и предвидел нападение, но все же был захвачен врасплох. Из-за густого утреннего тумана конница кимвров столкнулась с более многочисленной римской кавалерией раньше, чем ожидала этого, и была отброшена к пехоте, которая лишь начинала строиться в боевой порядок. С небольшими для себя потерями римляне одержали победу.
Так погибло племя кимвров. Большинство их пало в бою, а остальные попали на невольничьи рынки. Римское государство ликвидировало грозную опасность, и в этом была большая заслуга Мария.
После победы Марий удостоился таких почестей, каких не знал никто ни до, ни после него. Он был объявлен "спасителем отечества" и новым "основателем Рима". Народ и армия боготворили его.
Аристократическое правительство Рима было перед ним бессильно. Марий пользовался всяким предлогом, чтобы унизить римскую знать. Но даже на вершине славы он оставался прежним италийским крестьянином, суеверным и боязливым, в глубине души которого жило неосознанное, инстинктивное почтение к аристократии.
После торжеств Марий явился в сенат в одежде триумфатора, что было грубым нарушением римских обычаев. Этим он хотел показать, что законы писаны не для него. Однако, заметив неудовольствие сенаторов, бесстрашный на поле боя Марий струсил и немедленно переоделся в обычное платье.
Распустив по домам армию, Марий снова (во время войны он пять раз избирался консулом) выставил свою кандидатуру на выборах консулов. Прославленный полководец заискивал перед избирателями, старался угождать народу, хотел казаться мягким и уступчивым, к чему был менее всего способен по своему характеру. Спокойствие и невозмутимость, свойственные ему во время сражений, покидали его в Народном Собрании. Случайная похвала или порицание заставляли его теряться. Стремясь к верховной власти в государстве, Марий еще больше сблизился с народной партией. Во главе римской демократии стояли в то время Лупий Апулей Сатурнин и Гай Сервилий Главция. На выборах в 100 г. до н. э. римская народная партия добилась большого успеха: Марий избирается консулом, Главция - претором, Сатурнин - народным трибуном. Придя к власти, демократы с помощью Мария принялись за осуществление смелых социальных реформ. Они стремились ослабить власть аристократического сената, распоряжавшегося судьбой римского государства, уравнять в правах с римлянами италийских подданных, наделить землей малоземельных крестьян и неимущих пролетариев. Этот законопроект представлял дальнейшее развитие аграрного законодательства Гракхов. С этой целью демократы предложили закон о выводе римских колонистов в Африку, Нарбонскую Галлию, Сицилию, Македонию. На территории бывших карфагенских владений неимущие римляне и италийцы должны были получить участки земли по 25 га на семью. Им выделили средства для обзаведения скотом и хозяйственным инвентарем. Осуществление этой грандиозной программы демократы намеревались поручить Марию. Они желали принятия законопроекта, так как в этом случае Марий становился неограниченным властителем Рима, ибо и армия, и денежные средства для покорения Галлии и колонизации захваченных земель находились бы в его руках. Тогда значение аристократов было бы сведено на нет. Все попытки знати бороться с Марием и народной партией не привели ни к чему. Бывший начальник Мария, глава аристократов, Квинт Цецилий Метелл, пытавшийся сопротивляться мероприятиям народной партии, был с позором изгнан из Рима. Казалось, что римские демократы одержали окончательную победу. Однако Марий внезапно изменил им. Честолюбие Мария было честолюбием крестьянина, стремившегося сравняться в титулах, почестях и значении с аристократами. Сатурнин и Главция хотели покончить с господством знати и установить в Риме демократический строй. Они готовили окончательное свержение аристократического правительства силой оружия. Марий же не хотел победы демократической партии, так как пользовался ее услугами лишь для того, чтобы укрепить свое влияние среди народа. Как всякий выскочка, он в глубине души презирал людей одного с ним происхождения. Несмотря на все резкие выступления против римской знати, Марий только ее и, чтил и уважал, только с ее мнением и считался. Целью всей его жизни, вершиной желаний было добиться уважения и восхищения аристократов. С гибелью аристократического режима гибла и заветная мечта Мария. Поэтому в момент торжества римской народной партии прославленный полководец перешел в стан врага. В своем предательстве Марий дошел до крайних пределов. Рассказывали, что он одновременно ухитрялся в разных комнатах своего дома вести тайные переговоры с аристократами и демократами. "Знаменитый полководец", "спаситель отечества", жалуясь на расстройство желудка, ежеминутно бегал из одной комнаты в другую, возбуждая аристократов и демократов друг против друга, обещая и тем и другим свою поддержку. Козни Мария вскоре были обнаружены. Произошел окончательный разрыв между ним и народной партией, означавший крушение всех замыслов как знаменитого полководца, так и римских демократов. Марий не мог без их поддержки стать первым лицом в государстве, они же без его авторитета и влияния были не в состоянии свергнуть господство знати. Когда наступил срок окончания полномочий должностных лиц, выбранных на 100 г. до н. э., перед Главцией и Сатурнином встал вопрос, который некогда стоял и перед Гиберием Гракхом: либо отказаться от реформ, либо добиваться своего избрания на новый год любым путем. Они выбрали путь восстания.
Как только демократы прибегли к насилию, аристократический сенат поручил Марию как консулу восстановить порядок в государстве силой оружия. 10 декабря 100 г. до н. э. завязались уличные бои между сторонниками народной партии и правительственными войсками, возглавляемыми Марием. Исход этой борьбы был заранее предрешен: разгромленные демократы отступили на Капитолий. По приказу Мария солдаты отвели от Капитолийского холма водопровод, осажденные лишились воды и вскоре сдались. Их поместили в здании сената. Гай сделал неудачную попытку спасти жизнь бывшим сторонникам. Но он уже не был хозяином положения. Молодые аристократы, принимавшие активное участие в подавлении восстания, вопреки приказу консула взобрались на крышу здания, где были заперты пленники, и перебили их сорванной с кровли черепицей. Среди убитых был и Аппулей Сатурнин. Главция пытался скрыться, но был схвачен и убит.
Римская знать торжествовала победу. Было принято решение возвратить из изгнания Метелла. Мария же не только не вознаградили за предательство, а, окруженного всеобщим презрением, изгнали из Рима. Человек, которого называли "спасителем отечества" и шесть раз избирали консулом, тайно, как вор, покинул родной город перед прибытием Метелла. Он отправился на Восток под предлогом поклонения восточным святыням. Марий надеялся, что в его отсутствие все забудут о совершенном им предательстве.
Вернувшись, он выстроил дом вблизи главной площади Рима с тем расчетом, чтобы привлечь на свою сторону как можно больше народу. Однако его покои пустовали.
Он надеялся, что вспыхнет война на Востоке. Но и эта надежда рухнула, как и многие другие. В его военных талантах никто не нуждался, всюду царил мир. Все забыли о прославленном полководце. Те же, кто помнил, считали его человеком смешным, ничтожным и ничуть не опасным.
Особенно раздражало Мария возвышение молодого аристократа Суллы. Видя крушение всех своих честолюбивых стремлений, Марий удалился в Байи - модный римский курорт на берегу Средиземного моря. Там у него была выстроена великолепная вилла. По рассказам, прославленный полководец вел здесь такой образ жизни, что вызвал нарекания даже со стороны видавших виды римских богачей.
И все же бывший крестьянин где-то в глубине души лелеял надежду, что сбудется предсказание, по которому его в седьмой раз изберут консулом, что снова, как некогда, поведет он римские легионы к победе и славе. Прошло несколько лет со времени мятежа Сатурнина и Главции. В 91 г. до н. э. италийские подданные Рима восстали, не выдержав притеснений со стороны аристократического правительства. Римлянам пришлось вести войну с людьми, не уступавшими им в выучке и вооружении. Во время этого восстания италийцев, получившего в истории название "Союзнической войны", сенат вновь вспомнил о Марии. Ему было поручено командование одним из подразделений римской армии. На этот раз счастье отвернулось от старого полководца. Луций Корнелий Сулла затмил Мария своими успехами. Дело дошло до того, что победителя кимвров и тевтонов отозвали из армии за нерешительные действия и медлительность. Многие говорили, что карьера Гая Мария окончена навсегда. Он оказался беспомощным не только на политической арене, но и в военном деле, где он считался непревзойденным мастером; его обогнал молодой и талантливый соперник - Корнелий Сулла. Но тут случай снова вынес Мария на поверхность водоворота римской политической жизни. В 89 г. до н. э. понтийский царь Митридат VI Евпатор объявил войну Риму. Его войска наголову разгромили наспех сформированные римские отряды, быстро захватили всю Вифинию и даже провинцию Рима - Азию. Флот Понта под командованием Архелая блокировал проливы и острова Эгейского моря (кроме Родоса), а большая сухопутная армия через территорию Фракии и Македонии вторглась в Грецию. Население, обозленное насилием римской .администрации и откупщиков, принимало пришельцев как освободителей. А Афины даже восстали еще задолго до прибытия войск Митридата. Желая привлечь на свою сторону симпатии жителей, царь Понта объявлял в своих воззваниях и манифестах о намерении провести в присоединившихся к нему районах большие социальные реформ мы: ликвидировать долги, совершить передел земли, освободить рабов. По приказу Митридата повсеместно была организована резня римских чиновников, ростовщиков, купцов. Было убито до восьмидесяти тысяч человек, имущество их поделено, а принадлежавшие им рабы объявлены свободными. Понтийский царь вступил в тесную связь с восставшими италиками, обещая прийти к ним на помощь. Итак, римлянам предстояла жестокая борьба. Им уже мере-Щилась богатая добыча; в благоприятном исходе войны они были уверены.
т Встал вопрос: кто будет главнокомандующим - ставленник аристократического правительства или сторонник демократов. Та партия, в чьи руки попадет захваченная добыча, надолго сумеет утвердить свое господство в государстве.
Снова в Риме вспыхнула борьба между аристократами и демократами из-за поста командующего в войне против Митридата. Знать выдвигала Луция Корнелия Суллу. Демократам не оставалось ничего другого, как искать сближения с Марием, единственным полководцем, который мог соперничать с Суллой. Народная партия простила Гаю Марию его вероломство. Все внезапно вспомнили старые заслуги полководца.
Демократы добились в Народном Собрании проведения закона, согласно которому командование в войне с Митридатом поручалось Марию. Согласно закону Луций Корнелий Сулла, консул этого года, должен был передать руководство военными силами государства престарелому победителю тевтонов и кимвров. Народная партия силой добилась утверждения законопроекта аристократическим правительством.
Но с Суллой не так легко было справиться. Он больше, чем кто-либо другой, имел право быть главнокомандующим на Востоке. Несколько лет назад он с величайшим успехом вел дела Рима в Азии. Луций Корнелий содействовал разгрому восставших италийцев, являлся консулом в тот год, когда вспыхнули военные действия между царем Митридатом и римлянами. Согласно римским законам Сулла в качестве консула имел неотъемлемое право командовать и в этой войне. Наконец, он был аристократом и не желал торжества народной партии. Луций Корнелий также менее всего хотел без борьбы уступить военную славу будущего боевого похода старому врагу и сопернику Гаю Марию и решил действовать.
Римское войско под командованием Суллы ворвалось в столицу, разгромило в уличном бою силы демократов, возглавляемые Марием, и восстановило господство аристократов. Марий и двенадцать других вождей народной партии были объявлены вне закона. Торжествующий Сулла во главе легионов отправился на Восток.
Тем временем преследуемый врагами Марий бежал в Африку. Много раз он и его спутники были на краю гибели, однако судьба хранила старого честолюбца. Пока Гай скитался на чужбине, а Сулла вел войну с Митридатом в Азии, римские демократы вновь подняли восстание против правительства. Узнав об этом, Марий поспешил в Италию, набрав по пути отряд из беглых рабов и италийцев участников восстания против Рима. С этими силами Марий присоединился к демократической армии, готовившейся захватить Рим.
В 87 г. до н. э. войска народной партии под командованием Мария овладели столицей. Вступая в Рим, старый полководец помышлял лишь о мести, желая расквитаться с противниками за все свои несчастия, неудачи и унижения. Было решено предать смерти всех видных членов аристократической партии и конфисковать их имущество. Пять дней и пять ночей без перерыва продолжалась в Риме кровавая резня. Но и потом еще в столице ежедневно убивали людей по приказу Мария: он сам указывал жертвы и назначал палачей. Не раз один взгляд Мария или молчание, которым он встречал приветствующих его, равнялись смертному приговору. Гай Марий запрещал хоронить трупы, приказывая выставлять головы убитых сенаторов у ораторской трибуны на главной площади Рима. Однако Марий не был счастлив, понимая, что если в первые консульства он был надеждой и гордостью своих сограждан, то теперь казался им пугалом, чудовищем. Даже демократы сторонились и стыдились его бессмысленной жестокости. Наиболее уважаемый представитель народной партии, Квинт Серторий, открыто выражал негодование и порицал жестокость Мария. Старому полководцу не давали покоя успехи Суллы на Востоке в войне против Митридата. Снедаемый завистью к своему более молодому и удачливому сопернику, с которым судьба постоянно сталкивала его, Марий стал готовиться к походу на Восток. В разгар этих приготовлений он заболел. Сказались старые раны, суровые лишения, пьянство, которым старик старался заглушить тоску и горечь неудач. Во время болезни, длившейся семь дней, Марий бредил сражениями и победами, которые, как ему казалось, он одерживал над Митридатом: его мучила зависть к Сулле. "Спаситель отечества" умер 13 января 86 г. до. н. э. на семидесятом году жизни. При этом известии Рим и Италия вздохнули с облегчением.
Сулла
В течение III в. до н. э. в Римском государстве произошли огромные изменения. Рим превратился в центр могущественной державы, имевшей мировое значение. Такая быстрая перемена отразилась на всей жизни общества. Суровые, неприхотливые и скуповатые римляне, привыкшие экономить каждую копейку, жить интересами своего небольшого замкнутого хозяйства, вдруг оказались обладателями неисчислимых богатств. Государственные деятели, политический кругозор которых ограничивался пределами Италии, вершили теперь судьбы чуть ли не полумира.
Древние правила и нормы поведения, которыми руководствовались отцы, деды и прадеды, менялись на глазах, а новые еще не были созданы. Старики, вроде Катона Старшего, судорожно цеплявшиеся за старые, отжившие обычаи поведения и на словах проповедовавшие древние добродетели, в практической жизни действовали вразрез со своими проповедями и впадали в ханжество и лицемерие. Молодежь, не имея идеалов, шла, куда толкала ее все увеличивавшаяся в римском обществе жажда богатств и наслаждений, куда вели ее честолюбие и случай.
Луций Корнелий Сулла был из числа таких молодых людей. Он принадлежал к одному из самых знатных римских родов. Его предки занимали высокие должности в государстве. Они были богатыми людьми и любили широко пожить. Прадеда Суллы, например, даже изгнали из сената за чрезмерное расточительство и любовь к роскоши. Эта расточительность, наследственная черта рода Суллы, привела к тому, что некогда богатая и влиятельная семья постепенно обеднела и утратила свое значение. Родители Луция Корнелия Суллы, еле-еле сводившие концы с концами лишь благодаря подачкам знатных и могущественных родственников, заботились о воспитании сына. Сулла получил такое образование, что ни в чем не уступал ученейшим людям своего времени. От отца Сулла не унаследовал состояния и, не имея даже собственного дома, был вынужден снимать квартиру, что считалось в Риме позором для человека знатного происхождения. Обладая большими способностями и огромной энергией, Л. Корнелий чувствовал себя неизмеримо выше большинства тогдашней римской молодежи. Сулла был уверен, что создан для великих дел, что именно он мог бы прославить свой род, вернуть своему семейству былое значение. Это не могло не разжигать в юноше непомерного честолюбия и стремления к власти и славе. Вместе с тем Сулла прекрасно понимал, что бедность является препятствием для его карьеры. Страстный темперамент и жадность к жизни и ее наслаждениям мешали ему постепенно сколотить состояние: такая медленная, кропотливая работа была Сулле явно не по душе. Поэтому не оставалось ничего другого, как положиться на случай, который сразу выдвинет его в первые ряды римской знати. Сулла прекрасно понимал, что такой случай может и не представиться, но он твердо верил в чудо. Не случайно впоследствии, когда Сулла добился осуществления самых смелых мечтаний, то стал приписывать свои успехи не доблести и не талантам, а исключительно везению. А пока что он пользовался теми удовольствиями, которые в изобилии предоставлял "Вечный город". Он так Неумеренно предавался разгулу, что удивлял даже видавших виды жителей Рима. Вероятно, поведение Суллы объяснялось не только погоней за наслаждениями, но было также стихийным протестом против лицемерия "старозаветных" римлян, прикрывавших свои грешки разговорами "о добрых старых нравах и обычаях". Многочисленные долги и неприличное поведение Суллы приводили в ужас родственников. Пользуясь связями, они с трудом пристроили Суллу офицером в штаб консула Мария, отправлявшегося в африканский поход. Так молодой человек, позоривший добропорядочное семейство, был удален от соблазнов столицы. Сулле в это время исполнился тридцать один год. Он начинал свою военную и политическую деятельность в том возрасте, когда многие из его сограждан уже сделали карьеру. Его начальник Марий - выходец из низших слоев римского общества - был храбрый человек и талантливый полководец, не получивший греческого образования, считавшегося обязательным Для римских аристократов. Будучи на вершине славы и могущества, Марий сохранил манеры и привычки италийского крестьянина, чувствуя себя гораздо лучше в солдатском лагере, чем в великосветской гостиной какой-нибудь римской красавицы. Кго мужиковатый вид, непонимание греческой речи, которой в совершенстве владела знать, пристрастие к вину - все это было предметом шуток римской "золотой молодежи".
Штаб Мария состоял из людей, подобных их начальнику, начавших службу с низших чинов. Они добились высокого положения лишь благодаря личным заслугам и храбрости. Эти грубые служаки неприветливо встретили знатного и образованного аристократа, не прославившегося ничем, кроме громких скандалов и кутежей в столице.
Сулле хотелось не только добиться уважения среди суровых сослуживцев, но и превзойти их храбростью и деловыми качествами. Кроме того, ему впервые открывалась возможность применить свою энергию и способности к чему-нибудь большему, чем кутежи. С той же страстью, с какой он прежде предавался разгулу, Сулла с головой погрузился в военные дела.
Война в африканской пустыне против отважного и хитрого иумидийского царя Югурты предоставила способному офицеру огромные возможности выдвинуться и проявить свои таланты. Сулла охотно брался за любое трудное дело и всегда доводил его до конца. Он умело обходился с солдатами, принимая наравне с ними участие в земляных работах. И в битве, и на военных советах Корнелий превосходил всех храбростью, находчивостью и умом. Сулла скоро сделался любимцем как солдат, так и самого главнокомандующего.
Борьба с неуловимыми нумидийскими всадниками, привыкшими к войне в пустыне, требовала хорошей организации конницы. Сулле было поручено сформировать в Италии новые кавалерийские соединения. Он великолепно справился с этой задачей, показав себя превосходным организатором.
В одном из сражений застигнутые врасплох римские легионеры избежали разгрома лишь благодаря смелости и энергии Суллы, командовавшего римской конницей.
Наконец, окончательной победой в африканской войне римляне в значительной мере были обязаны безрассудной отваге Суллы.
Несмотря на ряд поражений, которые потерпели нумидийцы в борьбе с Римом, война не могла прекратиться до тех пор, пока оставался на свободе царь Югурта, пользовавшийся огромным влиянием среди соплеменников. Свои дерзкие и опустошительные набеги Югурта совершал из отдаленного и труднодоступного Мавританского царства, которым правил его тесть Бокх. К Бокху было необходимо отправить римского офицера с требованием о выдаче Югурты. Это предприятие было связано с огромным риском, так как мавританский царь мог выдать римского посла Югурте, а в этом случае его ожидала мучительная казнь.
Когда среди штабных офицеров Мария стали искать добровольца, который взял бы на себя это ответственное поручение, даже самые мужественные воины заколебались. Одно дело умереть в бою, на глазах у товарищей, другое погибнуть в одиночку под страшными пытками среди врагов. Из всех офицеров лишь один Сулла, ни минуты не раздумывая, взялся за опасное предприятие. Для него это был желанный случай доказать свое превосходство над другими. Быть может, Сулла втайне хотел испытать судьбу, увериться в благосклонности единственного божества, которому он поклонялся.
Во время опасного посольства Сулла во всем блеске проявил бесстрашие и ловкость. Он не дрогнул, когда проводник вел его к Бокху через лагерь нумидийских воинов. С презрением отклонил он трусливые советы своих спутников, которые в самую последнюю минуту предлагали ему спастись бегством. Такую же твердость и бесстрашие Сулла проявил в переговорах с Бокхом и сумел добиться выдачи нумидийского царя. Скованный Югурта был доставлен Л. Корнелием в римский лагерь. Трудный африканский поход закончился. Однако подвиг Суллы задел мнительного и завистливого Мария, который годами подготовлял свой успех. И вдруг, откуда ни возьмись, какой-то офицер, появившийся недавно в армии, вырвал y него победу.
Марий с трудом скрывал свое раздражение под маской добродушия и благожелательности. Сулла прекрасно понимал, что происходило в душе его начальника, но ему доставляло большое удовольствие злить подозрительного и мужиковатого Мария. Это был прекрасный случай расквитаться за тот более чем холодный прием, который оказали молодому аристократу сам Марий и старые штабные офицеры. Кроме того, скромность не входила в число добродетелей Суллы, и он не считал нужным молчать о своих заслугах.
Враждебные Марию аристократы старались подорвать его авторитет в глазах народа. Всюду, где только можно, они подчеркивали двусмысленность создавшегося положения: формально победителем в африканской войне считался выходец из простонародья, консул Марий, фактически же войну закончил римский аристократ Сулла.
Не без помощи сената Сулла убедил мавританского царя Бокха воздвигнуть на главной площади Рима скульптурную группу, изображавшую эпизод пленения Югурты. Это еще больше насторожило Мария. Однако внешне отношения между Суллой и его начальником оставались прекрасными.
Вскоре после окончания войны с Югуртой с севера в пределы Римского государства вторглись племена кимвров и тевтонов. Орды отважных воинов разгромили посланные против них римские войска и угрожали самой Италии. Ввиду нависшей опасности командование армией снова было поручено Марию. В числе его штабных офицеров по-прежнему находился Сулла. Римская армия и в этой войне не раз была обязана ему своими победами. С возрастанием авторитета Суллы росло и недовольство Мария: главнокомандующий перестал давать Сулле важные поручения и открыто мешал его продвижению по службе. Это привело к полному разрыву между ними, и Сулла перешел в штаб второго консула, аристократа Катулла, который открыл ему путь к славе и власти. В руках молодого штабиста оказалось все продовольственное снабжение римской армии: в трудных условиях он сумел наладить бесперебойную доставку в войска провианта и фуража. Это в значительной мере облегчило римлянам победу над кимврами и тевтонами.
После победы над германцами аристократическое правительство Рима предоставило Сулле возможность поправить его денежные дела, назначив его наместником в одну из восточных провинций, которой угрожало нападение со стороны понтийского царя Митридата. Сулла и здесь проявил свои недюжинные дипломатические способности и изворотливость, сумев предотвратить войну, казавшуюся неизбежной.
С Востока Сулла вернулся богатым человеком, изрядно ограбив подвластную ему провинцию, где не пренебрегал никакими средствами, чтобы приумножить свое состояние. Грабеж населения римскими наместниками был обычным явлением, и в Риме, как правило, никто не обращал на это никакого внимания. Но Сулла в данном случае проявил такой непомерный аппетит и такую беззастенчивость, что вызвал нарекания даже со стороны сената.
Сторонник народной партии, Гай Цензорин, возвел против Суллы обвинение во взяточничестве и ограблении провинции. Назначили судебное разбирательство. Но во время суда Цензорин неожиданно для всех отказался от своих обвинений, и дело было прекращено. Все знали, что Сулла не из тех людей, которые прощают обиды, и Цензорин, по-видимому, струсил, решив не наживать себе опасного врага.
Возвращение Суллы с Востока на родину совпало с тревожными событиями в Риме. Незадолго перед тем народная партия попыталась захватить власть в столице. Однако нерешительность, а потом и прямая измена Мария привели к провалу этой попытки. Вчерашний герой, спаситель отечества от германских варваров, превратился в предателя, в обанкротившегося политикана.
Вскоре вспыхнуло восстание италиков, известное в истории под названием "Союзнической войны". Этот период явился тяжелым испытанием для Римского государства: пришлось сражаться с людьми, прошедшими выучку в римской армии и ни в чем ей не уступавшими.
Сулле поручили командование армией. В этой войне своими успехами он окончательно затмил Мария, разгромив самнитов - самое могущественное из восставших италийских племен. Огнем и мечом Сулла прошел их землю и взял штурмом столицу самнитов город Бовиан. После этого движение "союзников" пошло на убыль.
Успехи в "Союзнической войне" выдвинули Суллу на первое место среди военных и политических деятелей. Его избирают консулом. Сделанная им карьера могла удовлетворить самого тщеславного честолюбца, но Сулла не знал предела своим мечтаниям. Луций Корнелий Сулла породнился с одной из самых знатных и влиятельных римских фамилий, женившись на Цецилии, дочери верховного жреца Метелла. В глазах окружающих женитьба на Цецилии, принадлежавшей к высшим кругам римской знати, считалась большой честью для Суллы, выходца из обедневшей семьи.
В период консульства Суллы разгорелась давно угрожавшая Риму война с понтийским царем Митридатом. Понтийский царь правил землями, расположенными на северном и южном побережье Черного моря, а также областями в Малой Азии. Царь Понта мог набирать людей в войско на огромном пространстве от устья Дуная до Каспийского моря. Во главе его армии стояли опытные греческие военачальники. Однако пестрая масса войск Митридата не имела единоначалия и неизбежно должна была потерпеть поражение в столкновении с высокоорганизованной римской военной системой. Огромное государство Митридата было лоскутным, готовым распасться при первой же серьезной неудаче, что прекрасно понимал владыка Понта и старался избежать открытого столкновения с Римом.
Долгое время Митридату удавалось вести в отношении римлян рискованную политику на грани войны. Однако после того как "Союзническая война" была в основном закончена, римские дипломаты сумели вызвать понтийского царя на открытое столкновение.
Несмотря на подавляющее превосходство римлян, у понтийского царя были некоторые шансы на успех. Прежде всего Римское государство ослаблялось постоянной борьбой между аристократическим правительством и народной партией, стремившейся к власти. Митридат, на худой конец, мог всегда попытаться сговориться с одной из борющихся в Риме сторон. Кроме того, не все очаги "Союзнической войны" в Италии были потушены, и Митридат надеялся раздуть их с новой силой. Он даже включил в состав своей армии, вооруженной по римскому образцу, отряд италийских беглецов, нашедших приют после разгрома восстания при дворе понтийского царя. В подвластных республике провинциях местные жители, и особенно рабы, были недовольны римским владычеством. Митридат обратился к этим людям с призывом восстать против Рима. В ответ на это в Малой Азии и Греции начались массовые избиения римских чиновников, купцов и ростовщиков. На одном только небольшом острове Делос было перебито до двадцати тысяч римлян. Вся Малая Азия и Греция вскоре оказались в руках понтийского царя.