Размышления
о читательских
письмах.
Две точки
зрения
Читатели всегда разные. Одни любят книгу прочитать с первой до последней страницы.
Другие открывают ее чуть ли не с середины. При знакомстве с этой, в чем-то необычной, книгой (в ней сотни авторов, столько же самостоятельных суждений) главное внимание следует уделить все же письмам.
Я отобрал для книги около 200 писем, иными словами - каждое 12-е, полученное в течение 1987 года. Отбор был не простым, хотелось сохранить как можно больше.
При неизбежном сокращении отказывался от повторов, прописных истин, от высказываний, содержащих частные вопросы.
Собранные вместе, письма представляют своеобразную краткую энциклопедию народных взглядов на узловые моменты нашей советской истории. И возможно, что кто-то по прочтении книги прибавит в знаниях, пересмотрит свои взгляды на те или иные исторические факты и явления, станет более терпим к чужому суждению, захочет углубить познания, потянется к иным книгам и документам, чтобы перепроверить, переоценить собственную позицию или, наоборот, еще больше утвердиться в ней.
У кого-то возникнет желание и дополнительно поговорить или поспорить, что также отразит живой интерес читателей, широких слоев народа к собственной истории, далекой и близкой. Конечно, одной книгой, как и множеством других публикаций, не решить всех разногласий по обсуждаемым проблемам. И все же можно лучше понять друг друга, сопоставляя взгляды на минувшие дела Отечества. Такие публикации отражают общественную мысль в условиях гласности и демократизации.
ПЕРЕСТРОЙКА И МЫ
За разностью позиций, высказанных авторами писем, усматриваю первостепенное: всех волнует судьба страны на современном, очень непростом этапе перестройки. Устремленностью всех в будущее, желанием, чтобы завтрашний день был лучше нынешнего, объясняю феномен тысяч людей, взявшихся за перо. В каждом втором письме проходит это слово: перестройка. Да и там, где его нет, слышится волнение, переживание за наше прошлое и настоящее. И разве это не тот же самый мотив, тревога за будущее, а значит, и за судьбу перестройки?
Перестройку поддерживают все. Атмосфера общепартийной дискуссии на XIX Всесоюзной партконференции, за которой следила вся страна по газетам, радио- и телепередачам, была остра, принципиальна и нелицеприятна.
Гласность торжествовала. Люди говорили горячо, искренне, говорили о том, о чем думают, за что переживают. Отличием конференции от недавних партийных форумов стала необычайная открытость. Так проявился ее демократизм.
Еще раньше я ощутил стремление людей к открытости, гласности, демократии, читая столь разные письма, поступающие на мое имя. Посмотрите, какими оттенками, настроениями наполнены строки, где говорится о перестройке.
Каким убеждением, радостью, верой звучат они в письмах Р. Дж. Джумакулыева ("Верю в необходимость перестройки"), Н. А, Пахомова ("Наступило сегодняшнее время, когда особенно хочется жить, работать и радоваться всем изменениям, которые происходят в нашей стране"), А. С. Ашрафова ("Наконец-то справедливость восторжествовала!"), И. М. Базулева ("Я чувствую по настроению людей, что они испытывают большую радость и великую гордость, живя в историческую эпоху перестройки нашего общества, гласности и демократизации")...
Впрочем, немало и таких писем, где желание перемен перемежается с сомнением в их возможности. "...Я для себя определил несколько основных показателей, по которым намерен судить о перестройке - не очередная ли это кампания?" (Г. Р. Клейнер, г. Одесса). "Многие думают: а вдруг все вернется?.. Бытует и такая "теория": сейчас всем дадут высказаться, а потом опять "гайки закрутят"! (А. Солоухин, г. Москва). "Нынешние перемены стали возможны лишь потому, что возмужало поколение, чья юность пришлась на 50-е годы, время XX съезда. Но как потом последовали годы застоя, так на смену этому поколению придет поколение людей, воспитанных в "брежневский период".
Что же потом?" (Н. П. Потапенков, г. Тбилиси).
Есть (совсем немного) письма, авторы которых признаются, что не верят в перемены, происходящие в стране:
"Гласность, перестройка. Вам хорошо говорить! А мне иногда кажется, все это там - в Москве, в Кремле. А за сто метров - и ничего нет." (Н. К. Субботин, пос. Пристень Курской обл.).
Что ответить моим корреспондентам на эти вопросы?
Я разделяю мнение П. А. Носырева, который спрашивает:
"Будут ли новые ошибки?" И сам отвечает: "Вероятно, будут". От ошибок не застрахован никто, тем более общество, взявшее на себя груз поиска новых путей к своему экономическому, политическому, нравственному совершенствованию. В каких-то звеньях этого поиска могут возникнуть пробуксовки, тупиковые ситуации. Значит, надо уметь, как учил Ленин, делать шаг назад в поисках лучшего решения, чтобы потом сделать два шага вперед, наверстать упущенное.
И как корабль перед дальним плаванием нуждается в самой тщательной проверке на прочность, надежность всех агрегатов, так и обществу на переломном этапе развития следует оглянуться назад, критически изучить накопленный опыт, облегчить наш "корабль" за счет преодоления ошибок, просчетов, близоруких решений, которые мешали прежде и которым не должно быть места в настоящем и будущем. Как не согласиться с одним из авторов: "Перед тем как строить (или даже перестраивать), нужно все-таки ломать психологию страха".
Думается, подавляющее большинство сегодня разделяет мнение: чтобы лечить или предупредить заболевание, надо изучить саму болезнь, понять причины, ее вызывающие.
В нашем случае речь идет о социальной болезни, имя которой - механизм торможения перестройки. Читатели не отрицают наличия этой болезни. Правда, одни из них сводят причины ее к негативным последствиям руководства Н. С. Хрущева, Л. И. Брежнева: "Сейчас нам жить тяжело... главным образом, морально. Нет у нас теперь Великой Идеи" (Г. Г. Чернов); "...Хрущевские ошибки породили жажду купеческой наживы, казнокрадства, такие масштабы взяточничества и хищений социалистической собственности, каких мы при Сталине не знали" (М. Ф. Иващенко), Другие читатели, на мой взгляд, судят иначе, глубже.
По их мнению, причины сегодняшнего механизма торможения уходят корнями в 30 - 40-е годы - к годам культа Сталина, когда происходили отступления от ленинских принципов строительства социализма, когда институты социалистической демократии деформировались и часто бездействовали, когда насаждались административно-командные методы управления и целые поколения советских людей воспитывались в духе послушных исполнителей - "винтиков". Перечитаем несколько высказываний.
"Память о сталинских репрессиях живет не только в умах, но и в генах. Семена страха, лицемерия, жестокости, посеянные Сталиным, дают всходы и сейчас" (Э. Белевская); "Эта структура была сформирована специально для командно-административных методов, они ей свойственны от природы - как же можно ждать от нее чего-то другого?"
(Ю. Карабчиевский); "Культ личности подготовил почву для длительного застоя в последующем, а самое главное - воспитал неверие, обман, ложь" (В. С. Девятое); "Поколение, которое сейчас живет, во многом уже искалечено. Поэтому медленнее, чем хотелось бы, идет перестройка"
(И. Оболенская); "Сталин в 1939 году заменил идею самоуправления общества, участия народа в управлении развитием административно-государственных институтов власти в угоду себе. От этого пошли корни стяжательства, карьеризма, воровства на посту" (В. А. Андреев); "А продовольственная проблема - разве это не следствие коллективизации "по Сталину"? А 1941 год? А насажденная Сталиным политика подбора кадров?.. Эти принципы подбора кадров настолько прижились, что сегодня, когда нам дали возможность самим выбирать руководителей, мы не знаем, как это делать" (Г. Р. Клейнер).
Трудно не согласиться с этими доводами. Хотя, допускаю, что найдутся люди, которые и не согласятся. И тем не менее нельзя не заметить общее для всех пишущих: читатели единодушно признают наличие механизма торможения перестройки, все считают, что темпы нашего продвижения вперед зависят от того, как решительно общество сломает его. "Нужно оказать достойную оппозицию не тем, кто творит перестройку, а тем, кто ею умело прикрывается"
(Ю. Дротьев), "Быстрей проводить перестройку, сметать со своего пути всю нечисть, всю сталинскую бюрократию"
(Н. Д. Гузненко)...
В перестройке, охватившей все сферы нашей жизни, ряд читателей выделяют неотложные проблемы экономики. Отсутствие в магазинах разнообразных и добротных товаров, наличие дефицита, спекуляция - вот чем оборачивается неповоротливость экономики, забвение интересов покупателей, ориентация преимущественно на валовые, количественные показатели. А. П. Новоселов убежден, что мы топчемся на месте в росте производительности труда, и в доказательство приводит таблицу за 40 лет, из которой ясно, что на протяжении последнего десятилетия мы "застыли", догоняя США по росту производительности.
Да, недостатков в развитии нашей экономики предостаточно. Но нельзя оспаривать те поистине титанические усилия партии и правительства, которые предпринимаются на протяжении последних лет. В стране разработан и последовательно реализуется целый комплекс мер по развитию самостоятельности предприятий, упрощению структуры управления экономикой, сокращению административно-хозяйственного аппарата и т. д. Широкие возможности перед трудовыми коллективами открывает Закон о государственном предприятии.
Нынешняя перестройка, как утверждает Э. В. Новиков из г. Коврова Владимирской области, "делается по приказу сверху, а не потому, что ее потребовал народ". Это далеко не так. Делается она на основе тщательного изучения прошлого опыта, анализа ошибок и упущенных возможностей, главное же - во имя народа, его интересов и чаяний, выраженных им самим через широчайшую трибуну собраний и митингов, через прессу, через многие миллионы писем в ЦК КПСС, государственные и советские органы.
Приведу несколько строк из письма Б. К- Кикнадзе из г. Свердловска: "Во все времена, и особенно сейчас, модно кивать на "верха"... Очень удобная позиция недобросовестных людей - выискивать ошибки у начальников и руководителей всех степеней, пряча за их спины свои собственные... Работай по совести сам, тогда нашим партийным и государственным деятелям будет легче управлять страной".
Большой народный смысл такой позиции в том, что мы должны быть честными перед совестью и страной, и для этого у каждого из нас есть одна возможность - делать доверенное лично нам дело профессионально, творчески, с осознанием его государственной важности. В этом и будет наш личный вклад в перестройку.
И все-таки большинство писем обращено к уму и сердцу человека. Мучительно размышляя о судьбе страны за последние 70 лет, многие авторы приходят к выводу: без очищения нравственного нам перестройку не осилить. Перестройка сознания. Вот что поняли, вот о чем говорят и к чему стремятся сегодня многие. И если, как говорит Л. Яковлев из Москвы, Сталин "вдавливал" в нас по капле раба, то пришло время этого раба из себя "выдавить". Сумеем ли? Да разве можно сомневаться, если уж в полный голос заговорили о том, о чем раньше молчали, если всенародно ищем пути, как полностью освободиться от моральной тяжести той части наследия прошлого, в котором господствовали не свет и мужество свершений (главного в нашей истории), а боль и мрак деформации социализма. И мы понимаем, что перестройка без свободы мысли, творчества, действия просто невозможна.
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОЕ
ОБЩЕСТВО
Каждая переломная эпоха повышает общественный интерес к истории. Обостряется потребность углубленного осмысления прошлого для целенаправленного воздействия на настоящее и будущее.
Именно поэтому таким огромным вниманием пользуются ныне, например, труды русских историков - Карамзина, Соловьева, Ключевского. Но больше всего людей интересует история советского общества. И это понятно: внутри страны идет революционная перестройка общества, в международных отношениях впервые достигнуто соглашение о ликвидации двух классов ядерного оружия, исторической реалией становится новое мышление.
Партия поставила перед историками задачу подлинно научного освещения всех периодов и всех проблем развития советского общества, не только его побед и достижений, но и горьких, драматических страниц минувшего. История должна быть правдивой.
Эта принципиальная позиция находит подтверждение и в читательских письмах. Вот мнение М. Татаринова из Москвы: "Мы многого ждем от наших историков, которые ныне получили благоприятные возможности для исследований". Та же мысль в письме М. М. Павлова из Комсомольска-на-Амуре: "Сегодня вопрос об отношении к истории - один из самых актуальных и животрепещущих". А. Г. Латышев: "Много лет спустя историки вновь возвращаются к уже забытым, казалось бы, именам и с высоты своего знания дают событиям и людям оценки гораздо более справедливые и объективные, чем, возможно, было прежде".
А. Е. Дорошенко: "...надо выводы, все "за" и "против" рассматривать в единстве, с глубоким анализом, а не односторонне и тенденциозно".
Как и во всех других отраслях обществоведения, необходимо преодолеть искажения истории, появившиеся под влиянием культа личности Сталина, насаждавшиеся десятилетиями субъективизма и догматизма. Это важно не только для объективного понимания прошлого, но и восстановления справедливости по отношению к тем, кто делал нашу советскую историю. Без истины о прошлом мы не сможем двигаться вперед в своих научных прогнозах, не сможем вооружить современное поколение советских людей необходимыми уроками исторической правды. К тому же без знания и глубокого осмысления этих уроков невозможны и кардинальные изменения сознания и деятельности общества в целом. Как не согласиться, к примеру, с суждениями читателя Н. В. Огарева: "История - мост в будущее. Без ее познания можно снова попасть в такое же положение, в каком мы оказались 22 июня 1941 года". Как не порадоваться доброму пожеланию И. Г. Колмакова из Ульяновска успехов в исследовании истории! Эта тема повторяется в сотнях писем. "Историки в результате подлинно научного анализа должны создавать общественное мнение, - пишет ветеран войны А. Б. Бровер из Одессы. - И народ - творец Победы не должен быть показан как безликая, инертная масса".
Читатель прав: то, что делалось в нашей исторической науке с 30-х годов и до недавнего времени, объективно служило воспитанию социального квиетизма, бессилия, подчинения какой-то руководящей воле, воплощенной в безличном, непреложном историческом законе, который высится над людьми и превращает их в безликие песчинки, "винтики", статистические единицы. Такая дегуманизированная история безнравственна.