Если бы не природное любопытство, которое побудило многих людей выскочить на улицы Будённовска в момент пальбы террористов, возможно, количество и жертв, и заложников было бы значительно меньше. Если толпа большая и выйти из нее невозможно, попытайтесь покинуть ее по самому короткому направлению. Целесообразнее двигаться как бы по касательной направлению движения толпы: чем дальше от центра толпы вы будете, тем менее плотной она станет. Если рядом с вами будут люди, так же как и вы желающие покинуть толпу, объедините свои усилия, плотно возьмитесь за руки (лучше всего если вы сцепитесь друг с другом в локтевых суставах, а свои руки также сцепите в надежный замок). После этого начинайте совместное движение, причем не останавливаясь и не снижая скорости движения. Если по ходу вашего движения к вам будут примыкать другие люди, «захватывайте» их в свою сцепку и продолжайте интенсивное движение. Гораздо более эффективными могут оказаться ваши действия, если при движении такой микрогруппы вы будете выкрикивать какой-либо лозунг, например: «До-ро-гу!», «Про-пус-ти!» и т. п.
Если в вашей группе есть дети, женщины, пожилые люди, то постарайтесь сделать так, чтобы они оказались внутри вашей сцепки.
Замечено, что в толпе происходит весьма своеобразная циркуляция информации. Скорость ее распространения огромна, она практически непроверяема в этот момент, информация возбуждает людей, консолидирует их вокруг негативной эмоции и того объекта, который ее вызывает, при циркуляции по толпе в ней происходит искажение по схеме «испорченного телефона». Если ситуация позволяет, вы можете стать источником распространения информации успокаивающей, отрезвляющей, а порой, если в этом есть необходимость, и пугающей. Конечно, если у вас нет никакой поддержки, то такие действия, по меньшей мере, абсурдны и опасны для вашей безопасности. Вы можете доводить до вашего ближайшего окружения информацию о человеке, который взял на себя функцию лидера (агитация на расстоянии вытянутой руки). Если наметилось несколько таких «очагов», то в их месте наблюдается эффект разряжения обстановки и образования локализованных обособленных групп внутри самой толпы. Иногда доведение информации о том, что правоохранительные органы готовят в самое ближайшее время проведение активной акции против толпы, может существенно повлиять на людей и побудить их покинуть ее.
Если же вы оказались в «спасающейся» группе, которая охвачена паникой, то самым лучшим будет взять инициативу на себя и попытаться изменить ход развития событий. Это прежде всего доведение информации, которая могла бы успокоить людей, побудить их хотя бы на мгновение остановиться, перестать метаться в поисках спасения.
Главное в этой ситуации — приостановить хотя бы на короткое время панические действия людей, добиться элементарной осознанности людьми собственных действий. После этого важно возглавить процесс спасения людей, упорядочив их действия.
Если в толпе совершаются преступления, постарайтесь как можно более точно запомнить все возможные детали, которые могут впоследствии помочь их расследованию.
На старой, пожелтевшей и потускневшей от времени фотографии, сделанной в 1912 году в Стокгольме, застыли одиннадцать футболистов сборной команды России. Через несколько минут им предстоит начать очередную игру на олимпийском футбольном турнире. Как известно, выступления в первых для нашей страны официальных матчах под эгидой ФИФА закончились неудачно. Встреча с командой Финляндии была проиграна со счетом 1:2, с Германией —0:16 и, наконец, с Норвегией снова 1:2. Несмотря на это, не стоит упрекать первопроходцев российского футбола на европейской арене в бездарности и безволии. Уж слишком велика была разница в мастерстве и опыте между ними и их соперниками, в чьих странах эта игра давно пустила крепкие корни и существовала уже целые десятилетия. Дебютантам-россиянам было трудно рассчитывать на успех.
По разному сложились жизни тех, кто защищал честь России на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме. Одному из российских олимпийцев и его «тайной игре на чужом поле» посвящается этот очерк.
Жизненные пути игроков футбольной команды, выступавшей в Стокгольме, несут на себе глубокий отпечаток суровых исторических потрясений, которые обрушились на нашу страну начиная с 1914 года. Так, например, один из самых техничных игроков той команды Григорий Михайлович Никитин сложил свою голову на поле брани Первой мировой войны. Алексей Иванович Уверский и Сергей Павлович Филиппов умерли от голода в блокадном Ленинграде страшной зимой 1942 года. Запасной вратарь олимпийской сборной Петр Исидорович Борейша эмигрировал во Францию, где работал водителем такси. Он скончался в 1953 году и похоронен на известном парижском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
Кое-кому из олимпийцев Стокгольма удалось прожить довольно долгий век в отечественном футболе и оставить, заметный след в его столетней истории. Прежде всего это относится к Василию Георгиевичу Житареву (1891–1961), чей футбольный стаж как игрока насчитывает 18 лет. Начав играть в далеком 1907-м в московском клубе «Общество любителей лыжного спорта» (ОЛЛС), он закончил карьеру в 1925-м, став первым капитаном столичной команды «Динамо», созданной двумя годами ранее по инициативе энтузиастов-спортсменов из ОГПУ. Быстрый и техничный крайний нападающий, он был одним из лучших бомбардиров в дореволиционной России.
Добрую память оставил о себе другой участник баталий 1912 года — первый капитан российской футбольной дружины в официальных матчах, впоследствии заслуженный мастер спорта, петербуржец Василий Павлович Бутусов (1892–1971). Его футбольное долголетие сравнимо лишь с известным многим футбольным болельщикам кемеровчанином Виталием Раздаевым. Дебютировав в первенстве Санкт-Петербурга в 1906 году в составе команды «Виктория», Василий Бутусов закончил карьеру игрока только в 1934 году в ленинградском «Пищевике». Но и после этого он не покинул футбольное поле, став судьей всесоюзной категории.
Особого внимания заслуживает судьба еще одного игрока сборной России образца 1912 года. На том историческом фотоснимке он стоит вторым слева — высокий и мощный, со взглядом полным решимости и бесстрашия. Через 30 лет этого человека советские органы госбезопасности объявят во всесоюзный розыск как особо опасного государственного преступника.
В данном случае речь идет о крайнем защитнике Петре Петровиче Соколове (1891–1971), имевшим в своем послужном списке футболиста четыре матча за национальную сборную, а также звание чемпиона России в составе команды «Весь Петербург». На клубном уровне он выступал за команды «Удельная» и «Унитас». С последней он в 1912 году становился чемпионом города на Неве. Кстати, в том же «Унитасе» играл тогда и Василий Бутусов.
В манере игры защитника Петра Соколова была одна характерная особенность — перед ударом по мячу он имел привычку сплевывать на землю, за что и получил у партнеров и болельщиков прозвище «Петя, плюнь!».
Петр Петрович Соколов родился 16 февраля 1891 года в городе Санкт-Петербурге в семье статского советника. В 1909 году закончил гимназию имени Александра I и продолжил учебу на юридическом факультете Петербургского университета. Именно на студенческие годы приходится его активное увлечение футболом и спортом вообще. В столичных спортивных кругах Петр Соколов был известен тогда не только как хороший футболист, но и как талантливый борец и боксер. В разгар Первой мировой войны он поступает в 3-ю Петергофскую школу прапорщиков, которую заканчивает в 1917 году. Октябрьская революция разделила биографию Петра Соколова, словно футбольный матч, на два тайма. В первом—он играл за Россию, а во втором — уже против. Вот только противостояние, в котором ему довелось участвовать, перенеслось с полей футбольных на «поля» тайной борьбы спецслужб, где в «играх» против нашей страны почти на четыре десятилетия нашел свое место бывший защитник санкт-петербургского «Унитаса». При этом для него стало не столь важным, за какую «команду» выступать. Главное, чтобы она «играла» против его бывшей родины. Но, как когда-то, в далеком олимпийском Стокгольме, выиграть эти «матчи» ему не удалось…
Шпионский стаж Соколова берет отсчет с августа 1918 года, когда, находясь в Петрограде, он сблизился с членами подпольной белогвардейской организации, имевшей контакты с английской разведкой. Тогда же он получил свое первое задание, согласившись отправиться в качестве специального курьера на север страны, в оккупированный войсками Антанты Архангельск. Донесение об обстановке в революционном Питере было доставлено им вовремя и по назначению.
Хорошо образованный и физически выносливый русский прапорщик явно приглянулся англичанам. На пароходе его отправили в Стокгольм, а затем в Гельсингфорс (Хельсинки), где опытный резидент британской разведывательной службы «Mi 1С» в Финляндии, ставшей известной чуть позже как SIS («Secret Intelligence Service»), капитан Эрнст Бойс предложил Соколову продолжить тайную курьерскую деятельность, поддерживая связь между резведпунктом, расположенным в приморском финскомгородке Териоки и резидентом-нелегалом в Петрограде Полем Дюксом (оперативный псевдоним «ST-25»). Здесь-то и пригодилось Соколову многолетнее увлечение спортом. В течение всего 1919 года он не один раз, рискуя жизнью, переходил или переплывал на катере советскую границу, доставляя на ту сторону Финского залива инструкции для Дюкса и возвращаясь назад с добытыми разведчиком сведениями. По просьбе англичан, в качестве проводника он переправлял в Петроград и обратно нужных им людей.
Когда же чекисты напали на след Поля Дюкса и над его головой нависла реальная угроза ареста, бывший защитник сборной России, получивший у своих хозяев оперативный псевдоним «Голкипер», увел британского резидента обратно в Финляндию буквально из-под носа у Петроградского ЧК.
Благополучное вызволение из большевистской России Дюкса безусловно добавило Соколову авторитета перед англичанами. Не случайно в начале 20-х годов он становится помощником английского резидента в Финляндии Николая Бунакова. Одновмеременно на него возлагается руководство нелегальным разведпунктом в Териоки.
Обосновавшись в этом портовом городке на целых десять лет, Соколов в 1923 году создает здесь футбольную команду из числа русской эмигрантской молодежи. Однако игры на свежем воздухе стали для него не простой забавой. В ходе футбольных баталий он внимательно присматривался к спортсменам, чтобы потом отбирать самых волевых и выносливых, то есть тех, кто мог бы быть использован для нелегальной заброски в СССР с разведывательными целями.
В 20-е годы агенты, подготовленные Соколовым, как, впрочем, и он сам, многократно нелегально переходили советско-финскую границу, выполняя различные заданиясвоих руководителей. Одними из самых активных ходоков на территорию СССР стали бывшие футболисты, одноклубники Петра Соколова по питерскому «Унитасу» — Антон и Георгий Хлопушины. И если первому его тайные путешествия удачно сошли с рук, то второй был все же арестован контрразведчиками ОГПУ в 1927 году в Одессе и оказался в центре крупного шпионского скандала. Он был захвачен чекистами во время операции по связи с давним английским агентом, служащим Совторгфлота, Альбертом Гойером. Всего за 20 фунтов стерлингов в месяц Гойер переправлял англичанам через курьеров типа Хлопушина интересующие их сведения о состоянии боевых кораблей Черноморского флота, строительстве подводных лодок, а также о ходе развивающегося советско-германского сотрудничества в военно-морской области. Последняя проблема особо беспокоила британскую разведку.
В результате Георгий Хлопушин и еще 25 человек, так или иначе имевших отношение к шпионажу в пользу Англии, предстали перед выездной сессией военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде, которая на заседании 12 сентября 1927 года вынесла свой приговор по так называемому «делу 26-ти английских шпионов». По нему агент Петра Соколова получил наказание в виде лишения свободы сроком на 10 лет. По этому же делу были осуждены к различным срокам тюремного заключения еще два питерских футболиста прошлых лет. Это бывший игрок все того же «Унитаса» Александр Иосифович Ольшевский и выступавший когда-то за клуб «Спорт» Николай Игнатьевич Никитин.
Помимо работы на англичан Петр Соколов одновременно состоял членом нескольких эмигрантских организаций своих соотечественников, также обосновавшихся в Финляндии. Его имя можно было встретить в рядах таких объединений, как «Русский общевоинский союз» (РОВС), созданный генералом А. П. Кутеповым и имевший ярко выраженную террористическую направленность; «Братство русской правды»; «Союз младороссов». С 1931 года Соколов руководил деятельностью белогвардейского союза «Иван Сусанин». Помимо этого он принимал участие в работе так называемого «Нового русского правительства» и редактировал эмигрантскую газету «Русское слово».
Вполне естественно, что столь активная деятельность русского эмигранта-футболиста заинтересовала финскую полицию. Поэтому она старалась постоянно держать Соколова в поле зрения и собирать на него материалы, при этом фактически закрывая глаза на его контакты с англичанами. Ведь в 20-е годы территория Финляндии, и других Прибалтийских государств, с молчаливого согласия их правительств, широко использовалась спецслужбами Великобритании для ведения тайной войны против СССР.
Но бурная деятельность в эмигрантских организациях и помощь англичанам, тем не менее, не гарантировали Соколову материального благополучия, в связи с чем в 30-е годы ему пришлось поработать шофером, а также сортировщиком на табачной фабрике.
Советско-финская война круто изменила жизнь Соколова. Его знания и опыт в сфере разведывательно-подрывной деятельности против СССР оказались востребованы теперь уже финскими спецслужбами, поэтому новый 1940 год бывший питерский футболист встретил в ранге «игрока» новой «команды» — отдела пропаганды Главного штаба финской армии, где русскому эмигранту была предложена одна из руководящих должностей.
Но помимо чисто канцелярской работы по подготовке текстов антисоветских листовок и газет он особенно ярко проявил себя как диктор радиовещательной компании «Лахти». Обладая хорошо поставленным басом, Петр Соколов считался в эмигрантских кругах лучшим русскоязычным радиокомментатором в Европе и мог составить серьезную конкуренцию своему сопернику по информационно-пропагандистской войне — Юрию Левитану.
22 июня 1941 года подразделения финской армии совместно с частями вермахта вторглись на советскую территорию, вступив во Вторую мировую войну. Следом за войсками фашистской Германии, в Финляндии и Прибалтике обосновались и формирования гитлеровских спецслужб, развернувших здесь целую сеть разведывательно-диверсионных школ. Личность Петра Соколова вновь привлекла внимание, на этот раз у специалистов тайной борьбы из немецкой военной разведки (абвера). Не прекращая своей работы в финском Главном штабе и на радио, он стал активно сотрудничать с абвером, представительство которого в Финляндии действовало под прикрытием скромной вывески «Бюро Целлариуса».
Для начала его включили в состав зондеркоманды «Ленинград», которой была поставлена задача войти в город вместе с частями немецких войск и немедленно захватить архивы областного комитета ВКП(б) и Управления НКВД, после чего обеспечить их эвакуацию и сохранность.
В дальнейшем, когда на оккупированной фашистами территории Северо-Западной части СССР были созданы абверовские разведшколы, где из числа изменивших родине советских военнопленных готовилась разведывательно-диверсионная агентура, предназначенная для заброски за линию фронта, знания и личный опыт Петра Соколова пришлись как нельзя кстати. Бывший курьер Поля Дюкса выступил инициатором создания подобной школы в городе Петрозаводске, где он стал одним из преподавателей. Помимо этого Соколов разъезжал по другим абверовским спецшколам, расположенным в эстонских населенных пунктах Кумна, Летсе и Кейла-Юа. Он проводил с будущими диверсантами полевые занятия и читал лекции по ведению агентурной разведки на территории СССР, в ходе которых Соколов делился с курсантами своим собственным опытом 20-х годов, рассказывал о формах и методах проводимой советскими органами госбезопасности контрразведывательной работы, а также знакомил их с историей ВКП(б).
Переезжая из школы в школу, он постоянно пользовался псевдонимом, поэтому был известен под разными фамилиями. Вот только некоторые из них: Соколовский, Соловьянов, капитан Эриксон, Кольберг… Представительный инструктор, говорящий «голосом, не терпящим возращений», вызывал у курсантов уважение и трепет. Об этом свидетельствуют в своих показаниях абверовские агенты, прошедшие подготовку под руководством Соколова, но, тем не менее, обезвреженные в советском тылу органами контрразведки НКВД и «Смерш». Суммируя те характеристики, которые они дали ему на допросах, вырисовывается довольно колоритный образ бывшего защитника сборной России по футболу: «Как антисоветский деятель Соколов пользовался большим авторитетом в высших финских кругах… Честолюбивый, властный, жестокий, двуличный человек, способный на любые деяния ради своих интересов… Хороший актер в жизни. Умеет представлять из себя добродушного, веселого, компанейского человека. Хитрый, опасный и сильный враг… Пользовался большой популярностью среди эмигрантской молодежи, знавшей его только с одной стороны — как боксера, борца, тяжелоатлета и отличного футболиста. Организовывал эмигрантскую молодежь в спортивные, театральные и хоровые кружки, при этом сам имел хорошо поставленный голос… Тщательно конспирирует свою личную жизнь и семейное положение…Спиртные напитки употребляет умеренно, женщинами не увлекается… Всегда имеет при себе пару браунингов, хороший большой нож и морскую свайку…».
Помимо работы в абверовских разведшколах Петр Соколов активно включился и во «власовское» движение. В этой связи он неоднократно ездил в Германию, где встречался с самим руководителем «Русской освободительной армии» (РОА) генералом А. А. Власовым, от которого получил назначение возглавить Северное отделение РОА. Практическая деятельность Соколова на этом поприще заключалась в поездках по лагерям советских военнопленных для агитации добровольцев в подразделения «власовской» армии.
Катастрофические поражения на советско-германском и советско-финском фронтах и, как следствие, выход Финляндии из войны в сентябре 1944 года не застали Соколова врасплох. Он прекрасно понимал, что за ним тянется длинный шлейф темных дел, среди которых особенно выделялось сотрудничество с нацистами. В связи с этим он совершенно правильно рассуждал, что советская контрразведка наверняка будет добиваться у финских властей его выдачи для предания суду как военного преступника. Поэтому он не стал искушать судьбу и в том же месяце 1944 года по заранее подготовленному маршруту на севере страны ушел в соседнюю нейтральную Швецию.
Как когда-то в далеком 1919 году, он вовремя почуял опасность и смог уйти от следовавших по пятам чекистов. И надо сказать, что сделал это не напрасно. Петра Соколова действительно искали. Оперативная группа офицеров контрразведки, работавшая в составе Союзной контрольной комиссии в Финляндии, во главе с помощником начальника ГУКР «Смерш» генерал-майором Кожевниковым давно пыталась выйти на его след. В конце концов, совместной директивой ГУКР «Смерш» и НКГБ СССР он был объявлен во всесоюзный розыск как особо опасный государственный преступник, подлежащий при обнаружении немедленному аресту. В розыскной ориентировке, направленной во все органы госбезопасности и внутренних дел, сообщались его приметы: высокого роста, широкоплечий, лысый, глаза серые, нос большой с горбинкой.
Укрывшись в спокойной нейтральной Швеции и поселившись в пригороде Стокгольма, Соколов начал новую жизнь: повторно женился, стал отцом двоих детей. (Его первая семья осталась в Хельсинки.) Но окончательно бросать старое ремесло он, видимо, все же не собирался. Поговаривали, что он стал «игроком» очередной «команды», на этот раз в лице шведской военной разведки.
Постепенно годы брали свое. В середине 50-х советской контрразведке стало известно, что разыскиваемый ею Петр Петрович Соколов, он же Соколовский, он же Кольберг, он же… работает массажистом в спортивном клубе в Стокгольме.
По иронии судьбы бывший футболист закончил свой жизненный путь в том же городе, где когда-то, в далеком 1912-м защищал спортивную честь России. Он скончался в 1971 году в возрасте 80 лет и был похоронен на кладбище в пригороде Стокгольма Энчепинге. Но на его могильной плите вы не увидите красивой и звучной русской фамилии «Соколов», вместо нее там значится скромная шведская «Peter Sahlin». Даже уходя в мир иной, он не забыл позаботиться о конспирации…
Поздним сентябрьским вечером 1925 года в одиночную камеру 73 внутренней тюрьмы ОГПУ на Лубянке ввели нового заключенного. Специальный наряд контрразведывательного отдела доставил секретного, по терминологии того времени, «номерного» арестанта, прямо из кабинета заместителя Председателя ОГПУ Генриха Ягоды. Сам факт его негласного задержания являлся важнейшей государственной тайной. Помимо участников операции только несколько человек в стране знали об этом. Сталин был одним из них. «Семьдесят третьим» был известный английский разведчик, специалист по большевизму, консультант военного министра Великобритании сэра Уинстона Черчилля — Сидней Джордж Рейли.
Следующей ночью в Карелии, в соответствии с разработанным планом, «двойник» Рейли будет «смертельно ранен» советскими пограничниками «при попытке перехода» границы. Эхо выстрелов будет хорошо слышно на финской стороне…
Напряженное ожидание воцарилось в Лондоне, на улице «Ворот королевы Анны», в штаб-квартире «MI 1c» — секретной разведывательной службы его Величества. Человек, исчезнувший в Советской России, был причастен к одной из тайн политической истории Великобритании XX века — к появлению известного «письма Зиновьева», фальшивки, во многом позволившей консерваторам победить лейбористов на выборах и вновь прийти к власти.
Обстоятельства последней миссии Рейли на долгие годы исчезли под покровом секретности. Как оказался на Лубянке человек, еще в ноябре 1918 года заочно осужденный к смертной казни Верховным революционным трибуналом? Какие силы неодолимо влекли его к роковой черте—решению нелегально приехать в советскую столицу? Почему через несколько недель, в холодном осеннем лесу он, ничего не подозревавший, получил пулю в сердце? Кто дал санкцию на его ликвидацию? А главное, как преломлялась в сознании власть предержащих та информация, которая была получена от Рейли на Лубянке?
Ответить на эти вопросы и сегодня далеко не просто. И не только потому, что не все еще документы доступны исследователям. Важные детали, необходимые для понимания внутренней логики тех событий безвозвратно потеряны—в годы массовых репрессий погибли все участники той человеческой драмы, которая вошла в историю российских спецслужб под названием операция «ТРЕСТ». В рамках ее проведения и был выведен на советскую территорию и задержан пятидесятилетний агент английской разведки ST1.Жизнь и похождения Рейли на поприще секретных служб длительное время волновали многих, и не только любителей шпионских романов. Слишком яркая и по-своему незаурядная личность скрывалась под этим именем. Она словно была соткана бурными противоречиями первой четверти двадцатого века, столетия тотального шпионажа, на заре которого действовал этот многоликий человек, прирожденный комбинатор и мастер политической интриги. Даже спустя годы знаковые эпизоды биографии Рейли с трудом проступают сквозь вуаль загадочных тайн и мистификаций.
Настоящее его имя и фамилия — Соломон Розенблюм. Родился он не в Ирландии (как рассказывал о себе чекистам на Лубянке), а в России — в Одессе. В юности пережил и испытал многое. Не случайно Этель Войнич, хорошо знавшая Соломона, использовала известные ей перипетии его жизни для шлифовки образа «Овода», главного героя своего одноименного романа. А небезызвестный «популяризатор» британской разведки Ян Флеминг, создатель образа Джеймса Бонда, сам одно время пребывавший в ее рядах, не мог не пройти мимо легенд о приключениях Рейли.
Наш герой владел в совершенстве четырьмя европейскими языками. Имел два высших образования (окончил престижный Тринити колледж Кембриджского университета и химический факультет Королевского Горного института). Имел звание капитана английских ВВС, был кавалером «Военного креста» Британской Империи, побывал с разведывательными заданиями во многих странах мира.
Это был сильный и опасный противник, идейный и непримиримый враг большевизма. Именно его страстное желание, не взирая на любые обстоятельства, продолжать борьбу с победившей властью в России, склонность к «политической гигантомании», неуправляемый властный характер, привели к охлаждению отношений с новым руководителем британской разведки — адмиралом Синклером, который сменил на этом посту умершего первого «С» — начальника и создателя профессиональной Сикрет интеллидженс сервис — сэра Мансфильда Камминга.
На Лубянке Рейли оказался далеко не случайно. В последних числах сентября 1925 года он прибыл в Москву для выяснения «действительной силы подпольного антисоветского движения» — тайной организации под неброским названием «Трест». Его старый товарищ по русским делам, член «старой гвардии» СИС Эрнст Бойс (в то время резидент в Прибалтике) поручил ему войти в контакт с «трестовиками».
Для этого Рейли не нужно было долго упрашивать, он был «заряжен» на борьбу. Арест и суд в Советской России Бориса Савинкова, его друга и соратника, ничему, видимо, Рейли не научили. В итоге эмиссар Бойса оказался в умело созданной западне — «членами организации» являлись сотрудники Контрразведывательного Отдела ОГПУ СССР.
Используя «прикрытие» не существовавшей в реальности «легендированной» (мифической) подпольной монархической организации, советская контрразведка в первой половине двадцатых годов осуществила успешное проникновение в центры белой эмиграции, разведывательные службы ряда западных государств. ОГПУ удалось не только перехватить основные каналы заброски в Советский Союз агентуры, но и навязать белоэмигрантским формированиям тактику «накапливания сил, ожидания переворота изнутри», а главное, убедить их лидеров отказаться от проведения в СССР актов политического террора и диверсий. Еще одним важным достижением чекистов было создание системы продвижения за рубежстратегической дезинформации о потенциале Красной Армии. Завышение ее силы оказывало сдерживающее воздействие на вызревание интервенционистских замыслов западных стран.
Сидней Рейли оказался в орбите «Треста» не случайно. После прихода к власти в Англии правительства консерваторов значительный интерес к «монархическому подполью» в CCСP стала проявлять британская разведка. Новые руководители на Даунинг стрит и в Уайтхолле ставили перед ней задачу любой ценой добыть информацию о планах Коминтерна, чья активность в те годы особенно беспокоила военно-политические круги Великобритании.