Между прочим, под «простыми искусствами» понимались тогда в первую очередь рисование и счет, в частности умение производить всякие измерения и вычисления. Таким образом, Ду My предвидит и такую работу, которая требует умения сделать зарисовку, набросать план, вычислить расстояние, определить размер и т. п. Один эпизод из истории Сунской империи свидетельствует, что такими людьми действительно пользовались.
Сунцам пришлось вести долгую, упорную и неудачную борьбу с северными кочевниками — киданями, постепенно захватывавшими Северный Китай и уже в 907 году основавшими там свое царство Ляо. Войны чередовались с краткими периодами мира, во время которого обе стороны готовились к следующей схватке. Однажды (это было уже при Южной Сун) во время такого затишья к киданям был направлен посол. Он был принят киданями с подобающим почетом, и в честь его был устроен пир. В пиршенственном зале стояли разрисованные ширмы. Посол обратил внимание на эти ширмы и увидел, что на них изображен план столицы его государства — города Цзиньлина, а под ним подпись: «Поставлю коня на самой вершине Цзиньлиня». Вернувшись на родину, он рассказал об этом императору и советникам, и те поняли, что задуманная война бесполезна. Дело в том, что в предыдущем посольстве от киданей к сунскому двору находился человек, которому было поручено делать зарисовки и снимать планы. Он и сумел зарисовать план столицы и потом, вернувшись к себе, изобразить его в виде картины на ширме…
Посмотрите, как древние пользовались шпионами. Искусство их в этой области многообразно. Одни шпионили за государем у противника, другие — за его приближенными, третьи — за его мудрецами, четвертые — за его самыми способными людьми, пятые — за теми, кто оказывает ему помощь, шестые — за его соседними друзьями, седьмые — за тем, что находится у него справа и слева, восьмые — за тем, что находится у него в том или другом направлении…
Объектами шпионажа, таким образом, может служить все: нет ни одного человека, ни одной области, ни одного явления в стране противника, которые могли бы оставаться неизвестными противоположной стороне. И основное орудие этого знания — шпионаж
Эпоха Возрождения стала временем не только всемирных открытий, но и великих тайн. Кто знал чужие секреты, тот вершил судьбами мира, повелевал жизнью и смертью.
Предлагаем распутать тугой узел интриг и заговоров, связанных с шифрами и кодами, в частности, с тайной смерти Марии Стюарт.
В Испании первые системы шифрования — преобразование открытого текста в римские цифры — появились в XV в. Христофор Колумб, будучи в Новом Свете, использовал такой шифр в письме к брату, где предлагал выгнать присланного из Испании губернатора. Письмо было перехвачено, дешифровано, и в Испанию отправился сам Колумб—в кандалах и под стражей.
В Германии XV–XVI вв. значительный вклад в криптографию внес Иоганнес Тритемий, аббат монастыря Шпонхейм (г. Вюрцбург). Это был образованный по меркам своего времени человек, находившийся под личным покровительством императора Максимилиана I. Ученый богослов, натурализатор и историк, он заслужил славу чернокнижника своим сочинением «Полиграфия» — в те времена так называлась тайнопись, — написанным в 1499 году. Это была первая печатная книга по криптографии.
Сам автор запечатлен на обложке. Он лежит рядом с ветвью, унизанной плодами, которая символизирует девиз Тритемия: «Я буду судить о дереве по его плодам». В левом верхнем углу — герб Священной Римской империи. Напротив — герб гравера. Слева внизу — герб самого Тритемия — два окуня спина к спине — символ его религиозного положения, гроздь винограда — его отец был виноделом и две раковины, смысл которых можно разгадать как замкнутость, тайна, богатство.
Об этом ученом ходили легенды, отразившиеся в гетевском «Фаусте». Сам Тритемий утверждал, что встречался с прообразом Фауста, известного ему под именемГеоргия Сабелликуса. Последний произвел впечатление «глупого и дерзкого человека, ничего не смыслящего в настоящих науках». В своем сочинении Тритемий сделал два новаторских предложения в области криптографии: он предложил шифр «Аве Мария» и шифр, построенный на основе периодически сдвигаемого ключа.
Шифр «Аве Мария» основан на принципе замены букв шифруемого текста на заранее оговоренные слова. Из этих сообщений составлялось внешне «невинное» сообщение. Заменим буквы Е, Н, Т на следующие слова:
Е=«ЗЕЛЕНЫЙ», «ЖДУ», «МОЙ».
Н=«И», «Я», «ЗДЕСЬ».
Т=«ДОМА», «ВЕЧЕРОМ», «ОКОЛО», «КЛЮЧ».
Тогда отрицательный секретный ответ («нет») на заданный вопрос может иметь несколько «невинных» вариантов: «Я жду дома», «Я жду вечером», «Здесь мой ключ». Наиболее серьезное предложение Тритемия по защите информации, дошедшее до наших дней, заключается в придуманной им таблице — таблице Тритемия.
Первая буква текста шифруется по первой строке, вторая буква — по второй и так далее, после использования последней строки вновь возвращаются к первой. Так, слово «fight» (борьба) приобретает вид «briez».
В скором времени было предложено расставлять буквы в первой строке в произвольном порядке, сохраняя в последующих строках правило циклического сдвига. Строки отмечались буквами упорядоченного алфавита.
Следующий шаг в развитии данного способа шифрования был сделан итальянцем Жованом Белазо. В 1553 году выходит в свет его брошюра «Шифр синьора Белазо». В этом шифре ключом являлся так называемый пароль — легко запоминаемая фраза или слово. Пароль записывался периодически над буквами открытого текста. Буква пароля, стоящая над соответствующей буквой открытого текста, указывала номер строки в таблице Тритемия, по которой следует проводить замену (шифрование) этой буквы. Аналогичные идеи шифрования используются и сегодня.
Изобретение книгопечатания Иоганном Гуттенбергом (1440, г. Майнц) заметно повысило грамотность населения. Оживилась переписка, возрос объем обмена секретной информацией. С другой стороны, доступные всем книги сами породили новые коды — так называемые «книжные» шифры, используемые и в настоящее время. Суть их заключалась в следующем. Корреспонденты заранее приобретают по экземпляру одной и той же книги, которая является ключом. При зашифровывании выбирается страница, а на этой странице шифруемые буквы представляются набором цифр, обозначающих номера страниц, строчек и стоящих в них букв. Так, например, сообщение: 125.15\4, 6\ 18… означает, что нужно взять страницу 125, первую букву открытого текста получить по строке 15 (буква 4), вторую — по строке 6 (буква 18) и так далее. Ясно, что данный шифр есть шифр многозначной замены. При его грамотном использовании он достаточно стоек, но всегда существует опасность, что противник догадается об используемой книге и дешифрует переписку.
Во Франции XVI века при короле Генрихе IV (том самом Анри, о котором в популярной песенке поется: «он славный был король») служил криптографом один из основоположников современной алгебры Франсуа Виет. Он прославился также своими работами в области дешифрования. В частности, он дешифровал депеши испанского короля Филиппа. Узнав об этом, разгневанный монарх написал Папе римскому, что дешифровальщик Генриха IV использует черную магию, и потребовал предать его суду инквизиции. Однако Папа благодаря трудам своего криптографа Джованни-Батиста Ардженти был осведомлен в криптографии гораздо лучше Филиппа. Его святейшество знал, что никакой магии здесь нет (тем более что папские криптоаналитики также дешифровали депеши Филиппа). Угроза смерти, нависшая над Виетом, была устранена. Великий математик был спасен для науки, а Филипп был осмеян за безнадежную дремучесть…
Король Филипп II оказался мудрее своего предшественника и провел реорганизацию испанской криптослужбы.
Для связи с королями и вице-губернаторами новых колоний стали использоваться разные шифры, которые были существенно усилены. Так, например, Кортес, покоривший Мексику, использовал небольшой код-номенклатор с перешифровкой многозначной заменой. Дешифровальщики Испании вскрывали некоторые депеши Англии, Франции, Нидерландов. Однако дешифровальная работа против Испании велась странами-соперницами гораздо более эффективно. В частности, дешифрование испанской переписки сыграло важную роль в срыве грандиозных планов Филиппа и его «непобедимой армады» в покорении Англии.
В начале XVI века основатель разведывательной службы Англии Оливер Кромвель учредил в рамках этого ведомства на правах отделения («черного кабинета») специальную дешифровальную службу, которая оказала ему серьезные услуги в борьбе со сторонниками короля.
В XVI–XVII веках в Англии министр королевы Елизаветы сэр Френсис Уолсингем создал эффективную тайную разведку. Большое внимание он уделял дешифрованию перехваченных депеш. Но наиболее яркой личностью в этой плеяде оказался Томас Филиппес, работавший под руководством Кристофора Марло. Именно он сыграл роковую роль в судьбе шотландской королевы Марии Стюарт, соперницы Елизаветы по правам на английский престол. Дешифровав депеши Марии, в которых имелись сведения о заговоре против Елизаветы, Филиппес почерком и шифром королевы Шотландии сделал приписку в одном письме, из которой следовало, что она является организатором покушения на Елизавету. Эти документы стали главным обвинительным заключением на заседаниях высшего суда — «звездной палаты», — который вынес решение о казни Марии Стюарт. Королева погибла, оставив в назидание потомкам свой девиз: «В моем конце — мое начало».
Крупнейший английский философ и ученый XVII в. лорд-канцлер Френсис Бэкон уделял серьезное внимание шифрам. Он выдвинул главные требования к ним: «Они не должны поддаваться дешифрованию, не должны требовать много времени для написания и чтения и не должны возбуждать никаких подозрений». Эти требования сохраняются и сегодня. Он также предложил оригинальную идею стеганографической защиты информации, опирающуюся, по существу, на двоичное кодирование букв алфавита и использование в открытом тексте двух мало отличающихся шрифтов.
Посол Франции в Риме Блез де Виженер (XVI в.), познакомившись с трудами Тритемия, Белазо, Кардано, Порта, Альберти, также увлекся криптографией. В 1585 году он написал «Трактат о шифрах», в котором излагаются основы криптографии. В этом труде он замечает: «Все вещи в мире представляют собой шифр. Вся природа является просто шифром и секретным письмом». Эта мысль позднее была повторена Блезом Паскалем — одним из основоположников теории вероятностей, а в настоящее время и Робертом Винером — «отцом кибернетики». В этом трактате вновь появилась идея использования в качестве ключа самого открытого текста. Заранее оговаривается одна буква алфавита и первая буква сообщения шифруется таблицей Тритемия по строке, соответствующей этой букве. Вторая буква шифруется по строке, соответствующей первой букве сообщения, и так далее. Таким образом была реализована идея, предложенная ранее Кардано. Шифр может быть и видоизменен: шифрование букв открытого сообщения ведется по строкам, соответствующим предыдущим буквам шифрованного сообщения. Очевидный недостаток этих шифров—их слабая стойкость: если используемая таблица Тритемия известна, то для дешифрования достаточно опробовать первую (заранее обговоренную) букву, и шифр «раскалывается».
Однако на закате эпохи Просвещения идеи тайнописи были несколько подзабыты и заново обретены лишь в XIX веке. При этом Виженеру приписали изобретение системы, которая была известна и до него. Даже таблица Тритемия получила название таблицы Виженера. Реальный же его вклад—совершенствование шифра Тритемия—заключался в отказе от последовательного использования строк таблицы, которые при зашифровании выбирались теперь в соответствии с заранее оговоренным лозунгом (как это делал Порта).
Среди криптоаналитиков-дешифровальщиков этого времени можно отметить первого госсекретаря Франции Филибера Бабу. Он дешифровал депеши Испании, Италии, германских государств, хотя (!) не знал ни одного из этих языков. Король щедро оплачивал труд Бабу и… одновременно являлся любовником его красавицы-жены. О времена! О нравы!
Не только государственные деятели, но и различные тайные общества использовали секретные шифры. Вспомним шифр «Братства Франкмасонов» или «Вольных каменщиков», который они использовали для общения между собой. По современным понятиям и вопреки расхожему мнению он совершенно не стоек, но представляет определенный интерес. Небольшой пример (применительно к английскому языку). Нарисуем три фигуры следующего вида:
Интересно, что при походе на Россию Наполеон использовал в низших звеньях своей связи подобные шифры. Они были раскрыты русскими специалистами, что оказало определенное влияние на ход боевых действий.
Прибегали к тайнописи и ученые того времени. Опасаясь преследования церкви за свои открытия и в то же время стараясь сохранить свой приоритет, они шифровали результаты некоторых своих исследований. К этому прибегал, например, великий астроном Г. Галилей.
Предложенная им система шифрования, строго говоря, не является шифром. Скорее это анаграммирование — перестановка букв. При этом Галилей сначала выписывал из открытого текста все буквы А, затем В, С и так далее. К примеру, слово на русском языке «АБРАКАДАБРА» принимает вид: «АААААББДКРР».
Конечно, этот шифротекст трудно расшифровать, кроме того, расшифровка может оказаться неоднозначной. Известен исторический казус, произошедший с шифровками Галилея. Дешифруя его анаграмму, в которой Галилей сообщал об открытом им кольце Сатурна, великий астроном Кеплер ошибочно получил текст о том, что открыты два спутника Марса (Фобос и Деймос). На самом деле это открытие совершил астроном Галле спустя аж 250 лет после смерти Кеплера (1877).
А впереди был XIX век, когда криптография вышла на новый этап своего развития.
Не знаю, кто как—лично я смотрел этот уже давний телевизионный документальный фильм даже с какой-то гордостью. Еще бы! «Глубинка» России — а такие талантливые самородки. Да еще целая семья! Даже младшеклассник такое выдувал на саксофоне — хоть руками разведи.
Не думал я тогда, что однажды наши пути пересекутся в некой трагической точке с семьей Овечкиных.
Что привело на тот перекресток этих людей — не ведаю. Тут разбираться психологам и социологам. Я оказался на месте встречи по долгу службы. Мы же в основном с изнанкой жизни дело имеем.
Память — странная штука: она живет по своим законам. Тронешь в ней одно — потянется цепочка. Вспомнил я этот семейный джаз — и всплыла перед глазами другая дата. Осень 1990 года. Опять телевидение. Еще одна передача. Про нашу «Группу А». Нас тогда, пожалуй, впервые вывели, как говорится, из тени. Передача называлась «Профессионалы». Не ахти какая находка, но суть отражала правильно.
Мир держится на профессионалах. И все в нем рушится, когда, как в басне Крылова, пироги начинают печь сапожники, а править — в том числе и профессионалами — берутся любители-дилетанты. Не работники, а специалисты по «общему руководству». Дело обязательно кончается развалом. Или кровью, как в том случае, о котором я до сих пор не могу забыть.
Между прочим, нашим управленцам — во всех областях и на всех уровнях — басни Крылова не мешало бы каждый день перечитывать. Все возможные жизненные ситуации расписал — куда там Карнеги! Но это — к слову. Я о другом.
…Все началось 8 марта 1988 года. Из Иркутска через Курган на Ленинград вылетел рейсовый самолет Ту-154.
Семья Овечкиных — фильм, с которого я начал рассказ, был о них. «Семь Симеонов» назывался (вспомнили?). Этот самый популярный семейный эстрадный ансамбль — решил угнать рейсовый Ту-154 за границу. Готовились
Овечкины капитально: внутрь контрабаса музыкальная семейка упрятала несколько обрезов охотничьих ружей и взрывное устройство. То есть с их стороны все делалось вполне профессионально, чего, к сожалению, нельзя сказать о другой стороне. Здесь с первых же шагов одна глупость громоздилась на другую, обкладываясь, как ватой, всяческой ложью — главной составляющей руководящего дилетантства.
Ложь главная: в иркутском-де аэропорту не было соответствующих технических средств для досмотра крупногабаритной ручной клади. Поэтому, мол, злополучный контрабас досмотрели «на глаз». И трясли его, и переворачивали—ничего. Не понимаю, как можно было в здравом уме ничего не заметить: обрезы и по весу и по габаритам—не спичечные коробки, и взрывчатка весила побольше горсти куриного пуха.
На самом-то деле, как выяснилось уже потом, Овечкиных толком и не досматривали. Местные знаменитости, кумиры молодежи — чего с такими людьми формальности разводить…
В 15.01 8 марта в Министерство гражданской авиации поступила первая тревожная информация из Ленинграда: «На траверзе Вологды вооруженными преступниками захвачен самолет Ту-154. Высота полета 11600».
Нервы у угонщиков зашалили рано: «музыканты» обнаружили себя, как только самолет вылетел из Кургана. Пассажиры хвостового салона вдруг с удивлением увидели: какой-то молодой человек в сером свитере и фетровом берете не пускает людей в туалет. Сначала грубо завернул женщину. Потом ребенка. Поднялся со своего места мужчина—урезонить новоявленного распорядителя — и услышал: «А ну сядь!». И в спину ему уперлись два охотничьих обреза.
Бригадиру бортпроводников Ирине Васильевой вручили записку: «Следовать в Англию (Лондон). Не снижаться. Иначе самолет взорвем. Вы находитесь под нашим контролем!»