- Какой-то человек принес вам письмо... он был у вас... но ему сказали, что вы здесь... письмо от господина аббата д'Эгриньи. Принять это письмо?
- Конечно... если позволит принц.
Джальма кивнул головой, и Феринджи вышел.
- Вы извините, принц... я ждал сегодня очень важное письмо... Оно запоздало... и я велел прислать его сюда, если его принесут в мое отсутствие...
Через несколько минут Феринджи принес письмо, подал его Родену и вышел.
9. АДРИЕННА И ДЖАЛЬМА
Когда Феринджи ушел, Роден, держа письмо в одной руке, другой стал шарить у себя по карманам, как бы что-то отыскивая. Затем, когда поиски оказались тщетными, он положил письмо на колени, на черные поношенные брюки, и с нетерпением и беспокойством принялся обеими руками _ощупывать_ все тело.
Вся эта пантомима, разыгранная с простодушным видом, закончилась восклицанием:
- Ах, какая досада!
- Что случилось? - спросил Джальма, выходя из своей мрачной задумчивости.
- Случилась самая глупая и обычная вещь, которая ставит меня, однако, в очень неприятное положение... я забыл или потерял очки. Без них же при таком освещении, с моими плохими глазами, испортившимися и от возраста, и от работы, я не могу прочесть это важное письмо... а надо сейчас же дать на него категоричный, ясный и короткий ответ... Да или нет. Время не терпит. Положение отчаянное. Если бы кто-нибудь, - добавил Роден, подчеркивая последние слова, чтобы Джальма их заметил, хотя он и избегал глядеть на принца, - если бы кто-нибудь мог оказать мне услугу, прочитав его... Но нет... нельзя...
- Отец мой, - любезно заметил Джальма, - не могу ли я вам помочь?.. уверяю вас, что я постараюсь забыть содержание этого письма тотчас же по прочтении...
- Вы! - воскликнул Роден с такой интонацией, как будто предложение принца являлось невероятным и опасным. - Вам читать это письмо?.. Нет, это невозможно!..
- Тогда извините, - кротко заметил Джальма.
- А впрочем... - продолжал Роден, как бы сам с собою, - почему бы и нет?
И, обращаясь к принцу, он прибавил:
- В самом деле? Вы будете так добры? Я не смел бы попросить вас об этой услуге.
С этими словами Роден подал письмо, и Джальма начал чтение:
- "Ваше сегодняшнее посещение дворца Сен-Дизье, о котором мне передали, является новым вызовом с вашей стороны.
Вот последнее предложение, которое я вам делаю. Быть может, оно будет столь же бесполезно, как мое вчерашнее посещение улицы Хлодвига.
Я сказал вам после долгого и тяжелого объяснения, что напишу вам. Я держу свое слово: вот мой ультиматум.
Еще одно предостережение: берегитесь... Если вы будете упрямиться и продолжать неравную борьбу, вас ждет ненависть тех, кого вы безумно вздумали защищать. Погубить вас в их глазах есть тысяча способов. Их убедят, что вы принимали участие в заговоре, который теперь открываете не из великодушия, а из алчности".
Хотя Джальма хорошо понимал, что малейший вопрос будет большой нескромностью, он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Родена, читая эти строки.
- Ну, да, Боже мой! Речь обо мне... только обо мне. Видите, - иезуит с этими словами указал на свое нищенское платье, - видите... меня обвиняют в алчности.
- Кого же вы защищаете?
- Кого? - Роден притворился смущенным. - Кого?.. Гм... гм... я вам скажу... это... ну, бедняков... без всяких средств... людей низкого происхождения, но людей порядочных... на их стороне только правота... на процессе... имеются очень сильные и могущественные враги, стремящиеся их уничтожить... Ну конечно, я сам, как человек бедный и ничтожный, должен был встать на сторону бедных и несчастных... это ведь вполне понятно?.. Но, прошу вас, продолжайте.
Джальма возобновил чтение:
- "Продолжая быть нашим врагом, вы подвергаетесь опасности со всех сторон. Ваши друзья или, лучше сказать, те, кого вы одурачили, поймут, что ваше бескорыстие необъяснимо, а потому и невероятно, - как понимаю это я, - и ясно, что за ним скрывается какая-нибудь задняя мысль, основанная на корыстных расчетах.
Но в этом случае... вы можете получить от нас гораздо больше... Там вы рассчитываете на будущую благодарность ваших друзей, а здесь вам дают деньги в руки - это вернее. Словом, вот чего мы от вас требуем: сегодня же раньше полуночи вы должны уехать из Парижа и полгода не возвращаться".
Джальма снова с изумлением взглянул на Родена.
- Очень просто, - пояснил последний, - в течение этого времени будет идти процесс моих друзей, и их хотят лишить моей помощи. Понимаете? Роден говорил с горьким негодованием. - Простите, что я вас прерываю, но такое бесстыдство взорвет кого угодно. Прошу вас, продолжайте.
- "Чтобы мы были уверены, что вас не будет в Париже в течение шести месяцев, вам надлежит поселиться у нашего друга в Германии. Пользуясь самым широким гостеприимством, вы обязуетесь до окончания срока его не покидать".
- Добровольное заключение, - заметил Роден.
- "При этом условии вы будете получать ежемесячно по тысяче франков. Десять тысяч вы получите в момент отъезда из Парижа и двадцать тысяч через полгода, когда вернетесь. У вас будут достаточные гарантии. Наконец, спустя шесть месяцев вам будет предложено место столь же независимое, как и почетное".
Джальма невольно прервал чтение негодующим жестом, но Роден сказал ему:
- Прошу вас, продолжайте... это позволит вам понять, что происходит в нашем цивилизованном обществе.
Джальма продолжал:
- "Вы достаточно хорошо знаете ход дела, чтобы понять: мы желаем удалить вас не как опасного, а просто как надоедливого врага. Не будьте ослеплены первым успехом. Последствия вашего доноса будут замяты, так как он был клеветническим, а следователь жестоко поплатится за бессовестное пристрастие. Вы можете воспользоваться этим письмом, как будет вам угодно. Мы знаем, кому пишем, что пишем и как пишем. Вы получите это письмо в три часа. Если в четыре часа у нас не будет от вас полного согласия, написанного на этом же письме... война возобновится... и не завтра, а сегодня вечером".
Окончив чтение, Джальма вопросительно взглянул на Родена.
- Вы позволите мне позвать Феринджи? - спросил тот.
Говоря это, он позвонил, и метис вошел.
Роден взял письмо из рук Джальмы, разорвал его на мелкие куски, скатал в шарик и, подавая его метису, сказал:
- Вы отдадите это подателю и прибавите, что таков мой единственный ответ на низкое и дерзкое послание... слышите, так и скажите: на низкое и дерзкое послание...
- Слушаюсь! - ответил метис, уходя.
- Быть может, эта борьба будет для вас опасна, отец мой? - сочувственно заметил индус.
- Может быть, и опасна. Но я поступаю не как вы... я не хочу убивать своих врагов за то, что они низки и злобны... нет... я хочу победить их... пользуясь покровительством закона... Берите пример с меня...
Заметив, что черты принца снова приняли мрачное выражение, Роден прибавил:
- Простите... я не буду ничего больше вам советовать... может быть, я неправ... но мы должны в этом случае положиться на решение вашей достойной покровительницы... Я увижу ее завтра... и если она согласится... я назову вам ваших врагов... если Же нет... то нет.
- А эта женщина... вторая мать... обладает таким характером, что я могу положиться на ее суждение? - спросил Джальма.