- Уже!.. - с легким нетерпением воскликнул господин Гарди. - Вы позволите, друг мой? - обратился он к господину де Блессак и, заметив, что последний хочет удалиться в соседнюю комнату, прибавил, улыбаясь: - Нет, нет, оставайтесь... в вашем присутствии разговор быстрей закончится!..
- Но если это деловой разговор?
- Мои дела ведутся открыто, вы знаете... Попросите этого господина войти.
- Извозчик спрашивает, можно ли ему уехать, - оказал слуга.
- Конечно, нет... он должен отвезти господина де Блессак в Париж... пусть ждет.
Слуга вышел и тотчас же возвратился с Роденом, с которым господин де Блессак не был знаком, так как переговоры о его предательстве велись через третье лицо.
- Господин Гарди? - спросил Роден, почтительно кланяясь и вопросительно глядя на обоих друзей.
- Это я, что вы желаете? - приветливо отвечал фабрикант.
Жалкий вид плохо одетого старика навел его на мысль, что тот пришел с просьбой о помощи.
- Господин... Франсуа Гарди? - повторил Роден, как бы желая удостовериться в полном тождестве.
- Я имел честь сказать вам, что это я...
- Я должен сделать вам конфиденциальное сообщение, - сказал Роден.
- Можете говорить... этот господин мой друг, - отвечал Гарди, указывая на господина де Блессак.
- Все-таки... я желал бы поговорить... наедине...
Господин де Блессак хотел уже выйти, но взгляд господина Гарди его остановил. Фабрикант ласково обратился к Родену, подумав, что, быть может, присутствие постороннего лица стесняет его в его просьбе:
- Простите, дело это касается вас или меня? Для кого из нас вы желаете сохранить разговор втайне?
- Для вас... исключительно для вас!
- Тогда... - с удивлением сказал господин Гарди, - прошу вас начинать... у меня нет тайн от моего друга...
После нескольких минут молчания Роден заговорил, обращаясь к господину Гарди:
- Я знаю, что вы достойны тех похвал, которые раздаются в ваш адрес, поэтому... вы заслуживаете симпатии любого честного человека...
- Надеюсь...
- И, как честный человек, я пришел оказать вам услугу.
- Какую услугу?
- Я пришел открыть вам ужасное предательство, жертвой которого вы стали.
- Мне кажется, что вы ошибаетесь...
- У меня есть доказательства.
- Доказательства?
- Да, письменные доказательства... той измены, которую я хочу вам открыть... Они здесь... со мною. Человек, которого вы считаете своим другом... вас бесчестно предал...
- Его имя?
- Господин Марсель де Блессак, - отвечал Роден.
При этих словах де Блессак задрожал. Мертвенно бледный, словно пораженный громом, он едва мог прошептать прерывающимся голосом:
- Ме... месье...
Не взглянув на друга, не замечая ужасного смущения, господин Гарди схватил его за руку и воскликнул:
- Тише... молчите... друг мой... - А затем с блестящим от негодования взором, не сводя с Родена глаз, он произнес презрительно и уничтожающе:
- А!.. вы обвиняете господина де Блессак?
- Обвиняю! - ясно произнес Роден.
- А вы его знаете?
- Я его никогда не видел...
- В чем же вы его упрекаете?.. Как осмеливаетесь вы говорить, что он мне изменил?
- Позвольте... два слова! - сказал Роден с волнением, которое он, казалось, насилу сдерживал. - Как вы думаете: честный человек, видя, что другого честного человека готов задушить злодей, должен или не должен крикнуть: берегись... душат?
- Конечно... но какое отношение...
- По-моему, иногда предательство столь же преступно, как и убийство... Поэтому я и решился стать между палачом и его жертвой...
- Палач? Жертва? - все с большим и большим удивлением переспрашивал господин Гарди.
- Почерк господина де Блессак вам, конечно, знаком? - спросил Роден.
- Да!
- Тогда прочтите это...
И Роден подал господину Гарди письмо, вынув его из кармана.
В эту минуту фабрикант в первый раз взглянул на своего друга... и невольно отступил на шаг, пораженный смертельной бледностью этого человека, который, не обладая обычным для изменников наглым бесстыдством, вынужден был молчать.
- Марсель! - с ужасом воскликнул господин Гарди, лицо которого исказилось от неожиданного удара. - Марсель!.. как вы бледны!.. отчего вы не отвечаете!..