В 1931 г. получило флаг Коста-Рики и свое прежнее название, но вскоре погибло во время урагана у мыса Гаттерас.
Некоторые специалисты считают, что идея Флеттнера появилась на свет раньше своего часа, в эпоху, когда топливо было дешево, а о загрязнении окружающей среды никто всерьез не думал. Предложи он свои конструкции в наше время - их судьба мЬгла бы оказаться иной.
* * *
Г. НУЛИН
ИЗ ЕНИСЕЯ В ПЕТЕРБУРГ
4/84
mf020-m.jpg
Патриот русского Севера, крупный промышленник и общественный деятель Михаил Константинович Сидоров на свои средства предпринял несколько попыток организовать плавание из устьев Оби и Енисея в Европу. Освоение такого морского пути он считал "Великим делом не только для Сибири и всего Севера, но и для всего государства". Однако царские чиновники его не поддержали и даже Ф. П. Литке был против, считая, что плавать в Карском море невозможно. Энтузиазм Сидорова от этого не угас. Несмотря на неудачи и неверие скептиков, он еще с большей анергией берется за дело.
По его заказу в Енисейске построили деревянное судно "Северное сияние" водоизмещением около 100 т.
В плавание вышли только в сентябре.
Когда достигли Енисейского залива, уже начались морозы. Сильным встречным ветром сломало мачту и разорвало паруса. Капитан Давыд Иванович Шваненберг решил зазимовать на Малобреховских островах.
Он был опытным и отважным мореплавателем. В Крымскую войну плавал шкипером в Балтийском море, затем участвовал в гидрографических работах в Белом море и на Северной Двине. Зимовка проходила очень тяжело. Ближайшее селение находилось в 400 верстах. Трое матросов умерли от цинги и голода. Во время разлива Енисея судно погибло.
Новая неудача не обескуражила Сидорова. Он приобретает небольшую деревянную шхуну "Ибис" водоизмещением 50 т. Длина ее составляла 17,5 м, ширина 4,5, а высота борта 2,3 м. Однако охотников отправиться на таком судне в столь рискованное плавание не находилось.
Во всех приморских городах России сделали объявление через газеты.
Изъявил желание пойти в плавание матрос И. Куаик. Второго матроса А. Цыбуленко нашли уже в Сибири, он был ссыльным из Саратова. Кроме них, весь экипаж состоял из капитана Д. Шваненберга и двух штурманов Г. Нуммелина и Э. Мейвальдта.
Заменили часть такелажа, подновили рангоут и дали судну новое название "Утренняя заря". По тому времени навигационные приборы были весьма скудны: два малых секстана, один октан и магнитный компас.
На шхуну погрузили графит, меха, рыбу в небольшом количестве - как образцы сибирских товаров. Этому рейсу Сидоров особого коммерческого значения не придавал. Главное надо пройти и доказать, что морское сообщение из Сибири в Европу возможно...
Началось плавание из Гольчихи в начале августа 1877 года. В Енисейском заливе встретили немецкий пароход "Фразер". Его капитан, узнав о цели плавания и окинув критическим взглядом шхуну, взволнованно произнес:
- Вы с ума сошли! Я вас перевезу безвозмездно в удобных каютах!
Но гордый русский моряк Шваненберг не изменил своего решения.
Впоследствии он писал: "Мы хотели, однако, доказать, что для русских не опасно то, что опасно для немцев или англичан".
Карское море встретило отважных мореходов штормом и туманами. Приходилось идти чуть ли не на ощупь, постоянно бросая лот. Лавировали среди огромных льдин, то с трудом пробираясь вперед, то возвращаясь назад в поисках чистой воды. У острова Белый легли в дрейф и высадились на берег. Собрали образцы растений, установили русский флаг, а у флагштока оставили бутылку с запиской, где указали имена всего экипажа.
Сначала Шваненберг решил пройти в Баренцево море через Маточкин Шар, но из-за сплоченного льда вынужден был повернуть к Карским Воротам. В шторм повредило о льдину форштевень и сломало руль. Пришлось искать укрытие и делать срочный ремонт... Когда прошли Карские Ворота, тяжелые льды остались по корме. Но тут новая беда - упал ветер.
Медленно продвигались к острову Колгуев. У берегов Мурмана русские поморы-рыбаки поделились с моряками свежей треской.
В конце августа достигли берегов Норвегии и зашли в порт Варде. Далее путь шхуны от Варде до Стокгольма был настоящим триумфом.
Русских моряков горячо приветствовали в Норвегии, Швеции, Финляндии. В Стокгольме шхуну посетил А. Э. Норденшельд. Известный полярный исследователь послал Сидорову телеграмму: "Да рассеет "Утренняя заря" мрак, который до сих пор препятствовал верному суждению о судоходстве в Сибири".
После захода в Стокгольм шхуна благополучно прибыла в Петербург и отдала якорь у Васильевского острова. Весь рейс из Гольчихи в Петербург занял сто дней. Вскоре на борт шхуны явился жандармский офицер и арестовал матроса Цыбуленко.
Но благодаря ходатайству и поручительству Сидорова его через несколько дней освободили. М. К. Сидоров подарил шхуну "Утренняя заря" Петербургскому яхтклубу - "на память потомству". Весь экипаж и сам Сидоров были награждены за заслуги "на поприще торгового мореплавания".
В своем отчете о плавании "Утренняя заря" капитан Д. И. Шваненберг писал, что его спутники, "воодушевленные примерами прежних смелых, отважных русских моряковпромышленников, плававших на своих ладьях на Новую Землю и Шпицберген, осмелились плыть через Карское море и, смею думать, доказали, что и в настоящее время русские моряки не боятся ледяного моря".
* * *
М. ИРИНЕЕВ
ПОМОРСКИЙ ЭЛЛИНГ
3/86
mf021-m.jpg
Освоение русскими Севера начась более тысячелетия назад.
Чтобы успешно продвигаться по многочисленным и полноводным рекам, а также переходить из одной в другую, новгородцам потребовалось создать легкие и прочные суда новых, оригинальных типов. Первыми из них стали плоскодонные речные шитик и ушкуй.
Это были обычные наборные суда длиной до 15 м и грузоподъемностью до 30 т. Они оснащались мачтой с парусом, а также веслами.
Название "шитик" произошло от конструкции судна - при его строительстве обшивочные доски крепили к набору и соединяли одну с другой распаренной вицей, т. е., попросу говоря, шили. Другое название в исторической литературе связывают со словом "ошкуй" - поморским названием белого медведя, известного своей силой и ловкостью. По одному этому названию можно сделать вывод, что новгородские ушкуйники совершали на своих плоскодонных судах и полярные плавания.
К XII в., когда русские люди установили через Студеное море торговые связи со скандинавскими странами, они имели принципиально новые суда карбасы и раньшины, которые предназначались для плавания как по бурному морю, так и в ледовой обстановке. Будучи меньше ушкуев и шитиков, они отличались конструкционным новшеством, которое стало определяющим для поморского судостроения на целые столетия. Раньшина, например, имела яйцевидную форму подводной части корпуса, благодаря чему легко выжималась на лед и вновь погружалась в разводье.
Усовершенствованным видом раньшины стал на Севере коч, предназначенный для длительных ледовых плаваний в открытом море. Коч представлял собой деревянное однопалубное плоскодонное парусно-гребное судно длиной до 24 м и шириной до 8 м с несколько-приподнятыми носом и кормой. На судне размещалось до 30 человек, а также 25 т груза. Кочи имели дополнительную наружную ледовую обшивку, которая принимала на себя удары льдин и предохраняла от пробоин основную обшивку корпуса. Парусное вооружение коча состояло из одного-двух прямых парусов общей площадью до 100 м2. Вместо парусины нередко применяли выделанные оленьи шкуры, а вместо канатов ременные снасти, так как кожа меньше подвержена обмераанию и обледенению. Как правило, на палубе коча устанавливали один-два карбаса, которые использовались для связи с берегом, стаскивания коча с мели, ловли рыбы и зверобойного промысла.
Именно на кочах поморы дошли до Груманта (Шпицберген) и Матки (Новая Земля), ходили на них вдоль северного побережья Азии, бывали в Карском море и в устье Оби, у знаменитой Мангазеи. На таких судах совершил в 1648 г. свое плавание Семен Дежнев, открывший пролив между Азией и Америкой.
Интересные изменения претерпела в поморском крае и старинная русская лодья, превращенная здесь в чисто морское грузовое парусное судно длиной до 26 м, шириной до 8 м, грузоподъемностью до 200 т и более. Поморская лодья была палубным судном, разделенным поперечными переборками на три отделения, каждое из которых имело свой входной люк. В носовом помещении устанавливали кирпичную печь - здесь готовили пищу и размещали команду. В кормовой части судна устраивали жилье для кормщика, тут же хранили и мореходные инструменты. В средней части находился вместительный грузовой трюм. Рангоут судна состоял из трех мачт с прямыми парусами.
Общая площадь парусов достигала 460 м2. При попутных ветрах лодья делала переходы до 170 миль в сутки.
Известно, например, что московские послы Дмитрий Зотов в 1491 г. и Григорий Истома в 1493 г. использовали поморскую лодью для поездок морским путем из устья Северной Двины в Данию и обратно.
К концу XVI в. поморы еще более усовершенствовали старинную русскую лодью. Грузоподъемность лучших судов этого типа достигала 300 т.
Уместно вспомнить, что "Санта Мария", самая большая из трех каравелл, на которых Колумб совершил в 1492 г. свое историческое плавание к берегам Америки, имела в длину всего 22,5 м и грузоподъемность около 120 т. "Святой Антоний", на котором Магеллан в 1522 г. достиг берегов Южной Америки, имел грузоподъемность также около 120 т, а грузоподъемность "Винтохоута", на котором Варены пересек в 1597 г. море, названное впоследствии его именем, не превышала 200 т. По свидетельству очевидцев, поморские лодьи прекрасно лавировали и обгоняли англичан, не способных ходить в бейдевинд (против ветра).
Из поколения в поколение вплоть до петровских времен совершенствовали поморы искусство судостроения, пока им не запрещено было строить суда на "старый манер". Преобразователю России нужны были торговые и военные корабли для длительных плаваний по чистой воде, и он усмотрел в поморском судостроении препятствие для своих замыслов.
Согласно указу, изданному в 1715 г., на старых судах разрешалось ходить только три года. Но владельцы поморских верфей и корабельные мастера не так легко отказывались от старых конструкций и неохотно воспринимали новшества. Тогда последовал второй указ Петра I - в 1719 г., который предписывал архангельскому губернатору: "Дайте им доходить на судах старой постройки, а вновь отнюдь не делали бы, а кто станет делать после сего указу, тех с наказанием ссылать на каторгу, а суда их изрубить".
После этого поморские самобытные суда строили уже реже, и повсеместно начали создавать новые типы морских грузовых судов. Однако искусство древних поморов не умерло. Перестав строить кочи и лодьи, северяне продолжали делать промысловые боты, карбасы, рабочие шлюпки, мелкие гребные и парусные суда.