Рис. mf045-m.jpg
4/89
ЛЕГЕНДАРНЫЙ "ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ", моряк-считалец... Эта старинная морская легенда дает богатую пищу для фантазии. "Летучий голландец" нашел свое отражение не только в фольклоре почти всех морских стран, но и в мировой классической литературе, в музыке.
Но почему этого вечного скитальца морей называют голландцем, а, скажем, не французом, немцем или англичанином? Самое удивительное в истории этой легенды то, что первые "Летучие голландцы" не имели к Голландии никакого отношения.
Одно из первых письменных упоминанй о кораблях-скитальцах мы находим в древних скандинавских сагах. Как известно, норманны, хотя и заслужившие в истории человечества недобрую славу своим морским разбоем, по праву считаются выдающимися мореходами древности.
По бытовавшему в ту пору среди викингов религиозному обряду умерших "морских королей" хоронили вместе с их дракарами, которые пускали по ветру в открытое море вместе с покойником. Эти корабли тонули не сразу и нередко долгое время блуждали под парусом в море.
Многие саги рассказывают о викинге Стете. Морские боги обрекли его за похищение у них волшебного кольца на вечное скитание в северных морях. Со временем Стете превратился в скелет, и его не раз встречали в открытом море, восседающим в огненном плаще на верхушке мачты своего черного дракара. Это, пожалуй, самый древний образ моряка-скитальца.
Второй в истории "Летучий голландец" появился только в 1500 году во время шторма у мыса Торментоза (мыс Доброй Надежды - южная оконечность Африки). Был он не голландцем, а чистокровным португальцем.
В XV веке, стремясь найти морской путь в Индию, португальские мореплаватели не раз пытались обогнуть Африку с юга. Но им мешали сильные встречные ветры. Первым взял рубеж Торментозы португалец Вартоломео Диаш, поклявшийся "всеми дьяволами" обогнуть проклятый мыс.
По Лиссабону распространились слухи, что за свою страшную клятву Диащ проклят богом и обречен навечно плавать у Торментозы. 29 мая 1500 года во время очередной экспедиции корабль Бартоломео Диаша пропал без вести у мыса Бурь...
Молва суеверных мореплавателей, охваченных страхом перед неведомым, превращает гибель Диаша в "исполнение воли божьей". Появляется легенда, в которой отважный мореход становится вечным скитальцем океана.
Возвращающиеся из Индии португальские моряки клянутся, что видели во время шторма у мыса Доброй Надежды его каравеллу... Так появляется в истории еще один моряк-скиталец.
Легендарная фабула сказания об отважном португальце в начале XVII века была перенесена на некоторых капитанов нидерландской Ост-Индской Компании, поплатившихся за свою отвагу и вызов бурям. Спустя уже полстолетия по портам северной Европы распространилось несколько вариантов легенды о "Летучем голландце".
В первой из них рассказывается о капитане Бернарде Фокке. Он был до безумства отчаян, упрям, жесток к своей команде. Ходили слухи, что он водил дружбу с самим Сатаной, нередко играя с ним в кости на свою грешную душу. Сатана-то и дал совет, который погубил капитана Фокке.
Второй вариант легенды рассказывает о капитане Ван-Страатене - смелом моряке, не боящемся ни бога, ни черта. За то, что вышел в море в страстную пятницу и поклялся обогнуть мыс Доброй Надежды при встречном шторме, он был осужден богом плавать на своем корабле в океане до Страшного суда. Этот вариант легенды содержит дополнение к первому.
Замечательный английский писатель Вальтер Скотт, основоположник исторического романа, в 1813 году издал большую поэму "Рокби" на легендарный сюжет "Летучего голландца". В его поэме причина скитания капитана - убийство в море.
Легенда о "Летучем голландце" неоднократно разрабатывалась в западноевропейской литературе периода романтизма. Один из голландских вариантов впервые использовал немецкий писатель-романтик Генрих Гейне. В 1821 году в журнале "Вандсбекский курьер" он напечатал рассказ "Послание Вандердекена домой", который вскоре был переведен на английский язык и опубликован в журнале "Блэквуд Эдинбург магазин". Генрих Гейне вторично возвращается к фабуле легенды в 1834 году.
Некоторые исследователи считают, что его вдохновила мелодрама "Летучий голландец" английского романиста и драматурга Эдварда Фитзболла, которая с 1827 года регулярно ставилась театрами Лондона и Нью-Йорка. В рассказе "Из записок Шнапельвопского" появляется замечательное повествование о моряке-скитальце и преданной любви женщины.
Этот сюжет был использован великим немецким композитором Рихардом Вагнером в замечательной опере " Моряк-скиталец".
Двадцатипятилетний Вагнер познакомился с рассказом Гейне летом 1838 года в Риге, где он в ту пору занимал скромное место капельмейстера театра. Молодой композитор, спасаясь от многочисленных кредиторов, угрожавших долговой тюрьмой, тайком переходит границу и в маленьком восточнопрусском порту Пиллау садится на парусное судно, которое направляется в Лондон. Рейс длится три недели. Корабль Вагнера попадает в жестокий шторм и находит убежище в одном из норвежских фиордов.
Девушка Сента поведала композитору легенду о "Летучем голландце".
Вдохновленный ее рассказом, Вагнер в 1840 году написал оперу. Премьера состоялась 2 января 1843 года в дрезденском Королевском театре. Успех был потрясающим.
В прозе и поэзии периода романтизма (да и не только романтизма) легенда о "Летучем голландце" разрабатывалась неоднократно. Ее использовали немецкий сказочник Вильгельм Гауфф ("История о корабле призраков"), английский писательмаринист Фредерик Мариэт ("Призрачный корабль"), американский поэт Лонгфелло ("Сказки придорожного кабачка"), немецкий романист и драматург Альберт Эмиль Врахфогель (роман "Летучий голландец"), английский писатель Кларк Расселл ("Голландский корабль"), английский поэт и писатель Редьярд Киплинг ("Баллада семи морей") и многие другие.
* * *
Л.СКРЯГИН
АТЛАНТИКА ПРОТИВ "АТЛАНТИКИ"
Рис. mf046-m.jpg
6/89
20 МАРТА 1873 ГОДА АНГЛИЙСКИЙ лайнер "Атлантик", имея на борту около тысячи человек, отправился из Ливерпуля в свой девятнадцатый рейс на НьюЙорк. Стальной парусно-винтовой пароход регистровой вместимостью около четырех тысяч тонн, длиной 420 футов, с осадкой 32 фута, помимо паровой машины мощностью 600 л. с., имел парусное вооружение четырехмачтовой баркентины и мог развивать ход до 15 узлов. Капитан "Атлантика" Джеймс Вильяме - один из выдающихся судоводителей фирмы "Уайт Стар", которой принадлежал лайнер.
Первые дни плавания погода благоприятствовала "Атлантику": он несся под всеми парусами на полных оборотах машины.
25 марта, когда до Нью-Йорка оставалось четыре дня хода, подул западный ветер, перешедший вскоре в шторм. Скорость пришлось уменьшить до пяти узлов.
При этом расход угля был неимоверно большим, а до мыса СандиХук оставалось еще 1130 миль.
Через несколько дней капитан сделал в судовом журнале следующую запись: "На 81 марта из доклада старшего механика явствует, что на борту всего около 127 тонн угля. Мы находимся примерно 460 милях к востоку от мыса Санди-Хук, имея ветер от Зюйд-Веста с сильной западной зыбью при постоянно падающем барометре. Скорость судна всего 8 узлов. Считая, что, продолжая плавание данным курсом, при налетевшем шторме мы можем остаться без угля вдали от порта, принял решение изменить курс на Галифакс".
К вечеру того дня погода немного улучшилась, но к ночи на океан спустился туман. "Атлантик" приближался к одному из самых опасных мест на побережье Северной Америки - южным берегам Новой Шотландии. Здесь, начиная от мыса Сейбл, на юг идет извилистая полоса мрачных скалистых берегов, разрезанных волей природы на тысячи заливчиков, бухт, островов и скал.
Позже Вильяме так рассказывал об этом дне плавания: "Я полагал, что судно находилось в 48 милях к югу от острова Самбро.
В полночь я спустился к себе в каюту, отдав необходимые распоряжения, и приказал в случае чего-либо вызвать меня на мостик. Меня должны были разбудить в 8 часа ночи. Я намеревался повернуть на юг и дождаться рассвета".
Когда капитан спустился в каюту, он не знал, что уже совершил фатальную ошибку. Проложив курс "Атлантика" по огню маяка, мерцающему сквозь туман, Вильяме был убежден, что это маяк острова Самбро. Но на самом деле это оказался луч маяка на мысе Пегги, расположенном восточнее маяка Самбро на 20 миль. Одним словом, "Атлантик" оказался намного западнее Галифакса.
Скалистый мыс Марс, выступающий в море, возвышается над его уровнем на 16 метров. "Атлантик" ударился днищем о подводную скалу. 1 апреля Атлантика решила разделаться со своим тезкой...
На мостике лайнера в этот момент находился только рулевой.
Второй штурман куда-то ушел, а четвертый отправился будить капитана. Услышав крики впередсмотрящих с бака: "По носу буруны!", - рулевой выскочил из рубки на крыло мостика и, увидя бурлящий прибой, положил руль на правый борт. Затем он бросился к машинному телеграфу, чтобы передать вниз задний ход. В это время лайнер и ударился о подводную скалу.
После пятого удара судно, не имевшее второго дна, стало наполняться водой... Почти все шлюпки левого борта смыло волнами. Началась паника.
Один из очевидцев катастрофы позже писал: "Не помню, как мы с моим другом выбрались по трапу наверх. Пробиваясь с толпой на палубу, мы услышали команду одного из офицеров корабля, от которой у нас застыла в жилах кровь. Он приказал закрыть трюмы и никого больше не выпускать на палубу, чтобы могли спастись в шлюпках те, кто уже был наверху. Над нашими головами закрылась крышка люка. Собрав последние силы, мы смогли ее приподнять и выскользнуть через образовавшуюся щель на палубу".
Попытки экипажа спустить на воду шлюпки окончились трагедией: они были опрокинуты волнами. Когда судно начало валиться на борт, на палубу рухнула дваднатиметровая труба парохода, убив и покалечив три десятка человек.
В пятидесяти метрах от погибающего "Атлантика" была скала. Второму штурману удалось доплыть до нее и закрепить за камни сигнальный фал. Таким образом с обреченного судна на крошечный кусок суши был перекинут "мост жизни".
Лишь к полудню на помощь погибающим пришли рыбаки.
Они спасли 371 человека, включая капитана Вильямса. Число жертв катастрофы составило 660 человек.
* * *
С.БЕЛКИН
ПАРОХОД "ГРЕЙТ ВЕСТЕРН"