Четверо из них — негры. Когда автомобильный клуб попытался разместить их в Вашингтоне вместе с их белыми товарищами, двери вашингтонских отелей перед ними закрылись. В результате этого экскурсия вчера была отложена. Ожидалось специальное заявление президента Трумэна…»
Комментируя этот случай, «Нью-Йорк геральд трибюн» писала в передовой статье: «Это издевательство над нью-йоркскими школьниками — позор для нашей страны».[120]
Хуже всего то, что дискриминация негров в Вашингтоне после войны не только допускается, но и поощряется правительством.
Вот что говорит об этом «Национальный комитет по борьбе с сегрегацией в столице США»:
«В этой неприглядной деятельности, направленной против негров… участвует всей своей мощью и правительство США…
Вопреки всем своим установкам и заявлениям, приказам и директивам, правительство Соединенных Штатов систематически отказывает цветнокожим жителям столицы в возможности получать работу на равных основаниях с белыми и тем самым показывает городу и всей стране пример расовой дискриминации».
После войны министерства и правительственные учреждения снова перестали принимать негров на какие-либо должности, кроме низших канцелярских служащих и сторожей. В государственном департаменте, в министерстве юстиции, в бюджетном управлении, в Федеральной торговой комиссии и в Федеральном резервном управлении негры находятся почти исключительно на черной работе. В Бюро переписи населения, в правительственной типографии и в Бюро по гравированию и печатанию большинство служащих-негров работает в обособленных помещениях и получает самую низкую заработную плату.
Касаясь дискриминации негров, проводимой правительством в Вашингтоне после войны, «Национальный комитет по борьбе с сегрегацией в столице США» писал в конце своего доклада:
«В данный момент федеральное правительство угнетает большее число граждан, чем какое бы то ни было лицо или организация в нашей стране. И это его вина, потому что оно, и только оно, в состоянии сломить преграды, которые не позволяют четверти миллиона негров в Вашингтоне пользоваться своими правами американских граждан.
Хуже того, само правительство и помогло воздвигнуть эти преграды. Его окружные суды использовались явно в нарушение конституции, для того чтобы загонять негров в гетто. Той же цели служила и деятельность его кредитных, жилищных и плановых организаций. Высшие власти округа Колумбия, назначаемые президентом, как и прочие должностные лица, поддерживают режим расовой сегрегации в муниципальных учреждениях, школах, больницах и местах отдыха…
Народ, который расколот теорией господства одной расы над другой, не может наслаждаться ни свободой, ни справедливостью. И в столице это очевиднее всего».
«По иронии истории, — писала газета «Вашингтон ивнинг стар» через год после разгрома фашистских держав, — южане, которым не удалось захватить Вашингтон во время гражданской войны, теперь держат его в руках, как беспомощную пешку».
Молодой Стефенсон бросился к Флемингу и ударил его так, что тот пробил витрину и вылетел на улицу. На шум прибежал владелец соседней бакалейной лавки и заорал: «Бей черных негодяев!» Собралась толпа; кто-то крикнул: «Линчевать их!»
Тут на месте происшествия появилась полиция. Один из полицейских занес дубинку над головой молодого Стефенсона. Его мать закричала: «Не бейте моего мальчика!» Полицейский повернулся, и удар достался ей.
Стефенсоны были арестованы.
Полицейский судья задал им один вопрос: «Вы дрались»?
Они ответили утвердительно.
«Виновны, — сказал судья. — Штраф 50 долларов».
В это время в комнату вбежал какой-то человек и сообщил судье, что перед зданием собирается толпа и в ней идут разговоры о суде Линча.
Судья позвонил шерифу и сказал ему: «Уберите-ка лучше отсюда этих людей. Мы не можем их охранять». Шериф отвез Стефенсонов в окружную тюрьму и запер в камеру.
Тем временем по указанию местного судьи К. Хейса Дентона был изготовлен документ, подтвержденный под присягой рядом свидетелей, в котором Стефенсоны обвинялись в «попытке совершить убийство путем использования опасного для жизни инструмента, а именно кусков стекла». За освобождение Стефенсонов на поруки Дентон потребовал залог в 3500 долларов за каждого.
В тот же день шериф позвонил местному коммерсанту-негру Джулиусу Блэру. «Вы бы внесли деньги и забрали их отсюда, — сказал он, — потому что их хотят повесить. Здесь собирается толпа».
Блэр немедленно послал судье обязательство на 7000 долларов, отправился в тюрьму и увез Стефенсонов с собой. Затем их обоих тайком выпроводили из города.
К вечеру того же дня на площади перед зданием городского суда собралось около сотни людей с ружьями и револьверами. Они угощали друг друга виски, а ораторы подогревали страсти, призывая их направиться в негритянский район Минк Слайд и «задать перцу этим черномазым».
Но толпа не спешила откликнуться на этот призыв. Прошел слух, что на оборону негритянского квартала встали негры — ветераны войны, вооруженные трофейными германскими и японскими револьверами и другим огнестрельным оружием.
В Минк Слайде группа негров, в том числе и некоторые ветераны, ходила из дома в дом, уговаривая людей запирать двери и не выходить на улицу. Ветераны собрали немного оружия: несколько дробовиков, две мелкокалиберные винтовки и несколько пистолетов. Это оружие они предполагали использовать в случае необходимости, как последнее средство для защиты своих семей и домашних очагов.
Ночью Минк Слайд не подавал признаков жизни. За исключением немногих негритянских патрулей, на улицах никто не появлялся. Все двери были заперты, шторы плотно закрыты. Детей перевели в задние комнаты и на чердаки. Нигде не было видно ни огонька, весь район молча, напряженно ждал, что будет дальше.
Вскоре после наступления темноты по окраинам Минк Слайда стали курсировать машины, полные вооруженных белых. По временам раздавались отдельные выстрелы — это сидевшие в машинах стреляли наудачу в неосвещенные дома.
Одна машина с четырьмя полицейскими направилась прямо в Минк Слайд. Она не имела никаких опознавательных знаков, и в темноте ее приняли за одну из машин погромщиков. «Вот они», — крикнул кто-то. Раздался выстрел. Осыпанные дробью, полицейские повернули машину и направились обратно к центру города…
Тут мэр Колумбии позвонил губернатору Маккорду в Нэшвилль и попросил его немедленно прислать в Колумбию вооруженные силы штата.
В течение ночи в Колумбию было переброшено 500 бойцов гвардии штата в полном военном снаряжении, в том числе и пулеметная рота. Ими командовал бригадный генерал Джэкоб Дикинсон. В Колумбии в эти войска штата влилось еще 75 человек дорожной полиции под командованием начальника управления общественной безопасности штата Линна Бомара.
Не обращая никакого внимания на все еще находившуюся на площади толпу вооруженных белых, генерал Дикинсон развернул свои силы цепью вокруг Минк Слайда и объявил репортерам газеты: «Негры окружены».
Ровно в 5 часов утра началось вторжение в негритянский квартал.
Наступление велось по-военному четко. Впереди выступала дорожная полиция, вооруженная автоматами, винтовками и карабинами. Вслед за ней шла гвардия штата в стальных шлемах с ружьями наперевес. Медленно продвигаясь вперед, войска вели непрерывную стрельбу залпами по домам и магазинам. Улицы окутались дымом.
Описывая эту операцию, газета «Нэшвилль бэннер» писала:
«Проходя сегодня утром через Минк Слайд, или район «Черной ямы», дорожная полиция уничтожила огнем своих пулеметов и карабинов несколько магазинов и контор… Зеркальные стекла витрин разлетелись вдребезги, двери были сорваны, и все эти предприятия были по существу разгромлены», «Участникам недавней войны, — писали сотрудники «Колумбия дейли геральд» Том Кэттерсон и Поль Пэйдж, — это зрелище напоминало вступление американских войск в захваченные города Европы».
Однако между тактикой американских войск за границей и тактикой банд погромщиков в Минк Слайде было и существенное различие. Как писал Роберт Майнор в своей брошюре «Суд Линча и провокации в Теннесси».
«разрушались только предприятия, принадлежащие неграм; все, что принадлежит белым, осталось в целости. Таким образом, все это больше походило на налет гитлеровских штурмовиков на еврейский квартал».
Полиция штата под личным командованием начальника управления общественной безопасности Линна Бомара вламывалась в принадлежащие неграм магазины, рестораны и конторы, ломала мебель и выбрасывала товары и все имущество на улицу. Полицейские палили из автоматов по зеркалам и картинам, взламывали кассы, забирали их содержимое.
Сокрушая двери, они врывались в частные дома и квартиры, вытаскивали мужчин, женщин, детей, не щадя никого, на покрытые мусором улицы, безжалостно избивали их прикладами и заставляли стоять, подняв руки вверх.
Затем всех арестованных негров провели длинной процессией по улицам города в тюрьму…
В полдень в Колумбию прибыл губернатор Маккорд. Он в спешном порядке провел секретное совещание с муниципальными властями, на котором было решено прекратить всякие разговоры о линчевании и официально изобразить происшедшее как «вооруженное восстание негров», предотвращенное в последний момент. Секретарь губернатора Бэйард Тарпли заявил репортерам, что имелись сведения о скупке неграми оружия «по всему штату».
В тот же день газета «Колумбия дейли геральд» заявила в передовой:
«Негры не могут рассчитывать покорить суверенный народ, и чем скорее лучшие элементы негритянской расы осознают это, тем лучше будет для всей расы».
Газеты всей Америки подняли крик о «негритянском бунте» в Колумбии, штат Теннесси.
Было арестовано 70 негров, и большинству из них были предъявлены обвинения в покушении на убийство. Судья Дентон назначил залог в 5 тыс. долларов за каждого, то есть всего 350 тыс. долларов.
Предварительный допрос арестованных проводился в переполненной городской тюрьме. Их выводили одного за другим из камер, вели по коридорам, полным вооруженных солдат, и вталкивали в комнату, которая в обычное время служила шерифу столовой. Здесь им заявляли, что если они будут «говорить правду» и расскажут все, что им известно о «заговоре», — к ним отнесутся снисходительно. Но, несмотря на все уговоры, угрозы и пытки, ни один из арестованных не «говорил правды».
28 февраля в столовую шерифа ввели вместе троих арестованных — Уильяма Гордона, Джемса Джонсона и Наполеона Стюарта. После долгого допроса, в результате которого они не дали того, что полицейские именовали «удовлетворительным ответом», помощники шерифа и вооруженная охрана вывели их в соседнюю комнату.
Внезапно прогремела пулеметная очередь. Истекавших кровью Гордона и Джонсона отвезли в больницу Кингс Дотерс, сделали им переливание крови, но в больнице их не оставили, так как, по словам «Вашингтон пост», это была «больница для белых». Их отправили в Нэшвилль, но по пути оба умерли.