У бен Ладена завязались также дружеские отношения с другими религиозными организациями региона, имеющими своих представителей в Кабуле или Джелалабаде. Он поддерживает тесные контакты с фундаменталистской пакистанской организацией «Аль-Бадр» и с боевиками из «Таблиг» (индо-пакистанской исламской ассоциации прозелитов), которую щедро финансирует. Таблиги для него — козырь, которым никак нельзя пренебрегать; дело в том, что у них есть два религиозных учреждения недалеко от азербайджанской столицы Баку. Одним ведает сомалиец с двумя йеменцами и гражданином Саудовской Аравии в качестве помощников, вторым полностью управляют йеменцы. Оба центра готовят проповедников для работы в Чечне и Дагестане, в делах которых Усама бен Ладен начинает принимать участие. Эти представительства «Таблиг» служат также для связи с другими исламистскими организациями, в частности, с теми, которые переправляют к чеченским боевикам муджахидов для ведения джихада[78].
С момента своего изгнания Усама бен Ладен неизменно проявляет большую активность в политическом плане. По данным, полученным разведкой из арабских источников, 23 февраля 1998 г. он организовал некое совещание в Пакистане, вблизи афганской границы. На этом сборище делегаты, в том числе египтяне Рифай Ахмед Таха и Амин Давари и палестинец Фазаль уль-Рахман — руководитель движения «Аль-Ансар», создали всемирный фронт джихада, назвав своим главным противником Соединенные Штаты, но притом особо упомянув Францию, преследующую исламистов в Алжире и во Франции[79].
В коммюнике и обличительных воззваниях, посылаемых из Афганистана, Усама бен Ладен признает свое участие в делах Сомали, куда он, по его словам, отправил двести пятьдесят муджахидов под лозунгом джихада против американцев. Не щадит он и Францию, обвиняя ее в поддержке хунты, правящей в Алжире, и в преследовании четырех миллионов мусульман, живущих на французской земле, но не желающих отрекаться от ислама. Эти речи, которые публикует пакистанский журнал «Муслим»[80] и разносят повсюду различные ячейки сети бен Ладена в Европе, содержат все необходимое, чтобы вызвать возмущение в мечетях по всему миру, включая французские пригороды.
Саудовец утверждает, что поддерживает талибов, и всячески ратует за их сближение с иранцами — единственными истинными мусульманами в мире, по его мнению, к тому же имеющими общего врага с истинными исламистами — американцев[81].
Талибский режим оказывает ему ответную любезность: 20 ноября 1998 г. глашатай талибов Абдель Хаи Мутмаэн объявляет, что Усама бен Ладен «по всем обвинениям в терроризме, предъявляемым ему Соединенными Штатами, признан невиновным и, следовательно, может чувствовать себя в Афганистане как дома...» Мутмаэн особо подчеркивает тот факт, что Верховный суд Афганистана исключил из рассмотрения обвинения, связанные с терактами в американских посольствах в Дар-эс-Саламе и Найроби, поскольку ему не было представлено убедительных доказательств по делу в установленный им предельный срок. Заканчивает Мутмаэн так: «Он [бен Ладен] может жить в Афганистане в качестве гостя-мусульманина, но политической и военной деятельностью ему заниматься запрещено».
По мнению американцев, все эти напыщенные декларации — лишь для отвода глаз. На деле всего несколько месяцев назад, в феврале 1998 г., никто не помешал Усаме бен Ладену учредить Исламский интернациональный фронт (ИИФ) для борьбы против иудеев и христиан. Согласно некоторым западным источникам, пакистанские боевики тесно связаны с этой новой организацией через посредство одного общества, особенно активно действующего в Кашмире и известного под названием «Харкат уль-Ансар». В это же время подручные бен Ладена Абдель-Азиз аль-Мазир, Абу Хазер и Абу Ибрагим тайно используют в качестве места встреч индийскую территорию, в частности кашмирский город Амритсар — оттуда доставляют на место главарей фундаменталистов, желающих встретиться с бен Ладеном. Такое использование индийской территории служит подтверждением того, что бен Ладен постоянно вмешивается в дела Кашмира и даже рейд пакистанских войск по индийской провинции Каргил[82], вероятно, не обошелся без него. Его участие в этой операции якобы обсуждалось на секретном совещании в Пешаваре в декабре 1998 г., организованном по приглашению властей пакистанской Северо-Западной провинции.
По всей видимости, Усама бен Ладен чувствует себя в этом не поддающемся никакому контролю регионе, где укрываются экстремисты всех мастей, как рыба в воде. Достаточно подсчитать военные и полувоенные объекты, чтобы понять, почему большинство международных экспертов называют эти места пороховой бочкой. Наличию огромного числа учебных центров и в Афганистане, и в Пакистане немало способствует прозрачность границы. Лагеря боевиков, участвующих в конфликте в Кашмире, например, разбросаны вдоль всей границы в афганских провинциях Нангархар, Пахтия, Логар и Кунар. Большая часть этих мест раньше находилась под контролем Гульбеддина Хекматияра, затем попала в руки талибов. По имеющейся информации, лагеря в вышеназванных четырех провинциях принимают новобранцев из Пакистана и Кашмира, а также алжирских, тунисских, саудовских, иракских, египетских, иорданских и палестинских муджахидов. В провинции Пахтия, в районе Хоста, расположены два важнейших учебных центра — Аль-Бадр I и Аль-Бадр II, общей площадью около двадцати квадратных километров. Они обнесены колючей проволокой со сторожевыми вышками. В их казармах постоянно проходят обучение более трехсот пятидесяти бойцов, в частности, пакистанцы, направляемые затем в Кашмир, и арабы, набранные для операций боевиков в Чечне и Боснии. Инструкторы знакомят новобранцев с классическими методами ограниченных вооруженных конфликтов: учат их изготавливать самодельные бомбы, обращаться с автоматическим оружием и пусковыми установками. В других лагерях на границе — Омаре, Аль-Хульдане и Фаруке — находятся в основном наемники для Чечни. Лагерь Абу-Бакр вблизи Хоста специализируется на минном деле. Обучение на весьма высоком уровне ведут египетские советники из «Исламского джихада» Аймана аль-Завахири.
Список афганских лагерей можно продолжать долго, причем некоторые из них, простые палаточные городки, по разным причинам перемещаются — или из-за метеоусловий, или по соображениям безопасности (американский налет на базу в Хосте внес определенную неразбериху). Например, некоторые лагеря, первоначально размещавшиеся в районе Пешавара, были перебазированы в горы Афганистана. Главными на сегодняшний день представляются лагеря Джали, Спин-Шага и Шепули в провинции Пахтия. В провинции Нангархар четыре крупных лагеря: Тераки-Танги, Музаффарабад, Дехбала и Назиан-Шинвар, где проходят подготовку в основном кашмирцы. Джелалабадский лагерь в той же провинции специализируется на подготовке арабских боевиков для выполнения террористических миссий в странах Западной Европы. Наконец, лагерь Дарунта, управляемый египтянином, известным под именем Абу Абдалла, после каждого курса обучения выпускает контингент в триста филиппинских, малайзийских, турецких и египетских наемников, по большей части пополняющих ряды исламского легиона в Боснии, Чечне и Азербайджане. С 1996 г. будущих террористов там обучает алжирский специалист по взрывному делу; имя его неизвестно, но известно, что он связан с алжирской ИАС [83].
В провинции Кабул находятся лагеря, управляемые талибами, расположенные менее чем в пятнадцати километрах от столицы; в Кабуле было открыто под управлением египтянина Абу Мохсена бюро помощи муджахидам — филиал знаменитого пешаварского бюро палестинца Аззама. Начиная с 1996 г. этим бюро руководит алжирец Буджема Бунуа Анасс, близкий к ИФС, зять Аззама. Этот алжирец, высланный из Франции в 1992 г., в настоящее время якобы пользуется афганским дипломатическим паспортом.
На территории афганских провинциий Логар, Кунар, Бадахшан, Кундуз и Тахар размещены по меньшей мере тридцать лагерей, большинство из которых находятся под управлением талибов.
На пакистанской стороне, по данным западных разведок и свидетельствам боевиков-исламистов, также существует множество лагерей, нередко под видом медресе. Эти учебные центры, в основном поддерживаемые ИСИ, но финансируемые и наивными неправительственными организациями, порой ухитряющимися вовсе не замечать их военную деятельность, главным образом сосредоточены в Северо-Западной провинции. Самые известные и активные из них — лагеря Аль-Сада к северу от Пешавара, которыми руководит египтянин Абу Хашим по прозвищу Сухейб. По всей вероятности есть еще лагеря в районах Хайберского прохода и Баджаура. По-видимому, когда была создана организация Усамы бен Ладена «Аль-Кайеда», она также открыла свой первый учебный центр поблизости от Пешавара. Но затем, по всей вероятности, бывший саудовец перенес всю свою деятельность в Афганистан, сохранив, однако, обширную сеть внутри армии и разведывательных служб Пакистана.
Усама бен Ладен ухитряется тем или иным образом принимать гостей и передвигаться, в том числе за пределами афганской территории, оставаясь неуловимым. Если верить «разоблачениям», по-видимому, представляющим собой дезинформацию, в апреле 1998 г. американская диверсионная группа проникла в Афганистан из Пешавара с целью уничтожить бен Ладена в Кандагаре. Заговор, как говорят приближенные бен Ладена, «по счастью, раскрыли агенты бывшей ХАД» — афганской секретной службы, в настоящее время переметнувшиеся к талибам. Эти слухи о тщательно спланированной помощи США заполонили сайты Интернета, открытые, несомненно, по наущению и на деньги самого бен Ладена. Мятежник, находясь в горах, заботливо поддерживает свой образ мученика...
В феврале 1999 г., после ареста ряда исламистов, в частности в Египте, его соратник по джихаду аль-Завахири собирает активистов различных групп, близких бен Ладену, в лагере Салалабад, и в том же 1999 г. на афганской сцене сенсация — Усама бен Ладен исчез! Говорят, мятежник открыл еще одну секретную базу близ Джелалабада, в Фахимхаддахе, и в феврале покинул Кандагар вместе со своей свитой, но, по-видимому, без семьи. Внушительная бронированная колонна, пораженного в правах саудовца, проследовала через Нимруз, Фараханд, Бола-Блюк, Урузган и Баглан, а затем исчезла в горах. На этот раз Усама бен Ладен полностью ушел в подполье, и 21 июня 1999 г. мулла Абдель Хаи Мутмаэн признал, что Усама бен Ладен еще в Афганистане, но его передвижения властям неизвестны. На сегодняшний день наверняка известно лишь то, что человек, которого разыскивает весь мир, где-то в наиболее труднодоступном районе афганских гор построил замаскированную крепость с мощным вооружением... но не живет в ней. Кроме того, неоднократно видели, как он проезжает в сопровождении колонны, вооруженной «стингерами», и как перед каждым его передвижением в разные стороны уходят несколько одинаковых бронетранспортеров марки «Вайпер».
Несмотря на исключительные меры безопасности, Усама бен Ладен все же, несомненно, бывает ограничен в своих передвижениях — в силу разных политико-дипломатических обстоятельств. В ноябре 1998 г. его пригласили на исламскую конференцию в Пакистан, но Исламабад внес свои коррективы, дав понять, что приезд бен Ладена неуместен в свете предстоящего визита премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа в Вашингтон. Усама бен Ладен вынужден был ограничиться тем, что направил участникам конференции из своего горного гнезда послание с выражением солидарности.
Исчез бен Ладен или нет, в глазах американского правительства и Совета безопасности ООН главные виновники в этом деле на сегодняшний день — неконтролируемые, независимые талибы, слишком долго дававшие убежище саудовцу. Шестого июля 1999 г. президент Клинтон наложил на Афганистан экономические санкции. Талибы отвечали уклончиво, как во всех своих заявлениях по поводу бен Ладена:
«Усама бен Ладен в Афганистане, но мы не знаем где...»
Упорное нежелание талибов выдать бен Ладена дало пищу всевозможным домыслам: одни считают, что бен Ладен — настоящий глава талибов и якобы доказал это, предложив свою дочь в жены мулле Омару. По мнению других, он просто платит за свою безопасность золотом и финансирует тайные лаборатории по переработке наркотиков, находящиеся в Афганистане.
Если бен Ладен менее чем за десять лет стал одним из главных действующих лиц международной исламской войны, то это во многом из-за его безраздельного вовлечения в созидание того, что многие аналитики в конце концов назвали «исламским легионом»: армии, кажущейся секретной, у которой нет реального юридического статуса, тем более нет централизованного командования и единой системы финансирования, как у «Хезболлах», например. Именно в рядах этого исламского легиона, виртуального в организационном отношении, но реального на местности, Усама бен Ладен впервые взял в руки оружие. Понимая, почему и как зародился этот исламский легион, легче оценить личность Усамы бен Ладена и методы, которые он смог применить для распространения его влияния.
Двадцать седьмого декабря 1979 г. советские войска вошли в Афганистан, к недоумению всего западного мира, который не был свидетелем такой прямой агрессии со времени высадки в заливе Кочинос на Кубе почти за 20 лет до этого. Общественность недоумевала и возмущалась, но никто еще и не догадывался, что Москва, сама не подозревая об этом, подняла мусульманский мир на борьбу, которая не утихнет еще долгие годы. Вступление Советской армии в Кабул дало сигнал к началу широкомасштабной международной кампании вербовки муджахидов, по-братски сплотившихся в священной войне против безбожного угнетателя. Прямым следствием создания этих «исламских интернациональных бригад» стала неудача политики СССР, советские войска ушли из Афганистана, уступив место новому коммунистическому режиму Кабула и новой, другой форме хаоса или правления, столь же мало работающей на установление свобод, сколь мало тому способствовала советская оккупация.
С 1980 по 1990 г. эти боевики, приехавшие из разных мусульманских стран и тренировавшиеся на территории Пакистана под руководством лучших западных инструкторов (под флагом антикоммунизма), вели партизанскую войну против Советской армии. Их стали называть «арабскими афганцами» или просто «афганцами». Это название до сих пор пользуется уважением во всем мусульманском мире, включая Северную Африку, в частности в Алжире, а также и в мусульманских общинах Парижа и всей Франции. В те времена советское вторжение квалифицировалось как неприемлемое, а муджахиды повсеместно назывались бойцами сопротивления или «борцами за свободу». Никто даже и не думал записывать порабощение афганцев в актив «позитивных итогов развития социализма», которыми так гордилась Коммунистическая партия Франции.
Но история идет вперед, и сегодня эти «арабские афганцы» расцениваются западными нациями во главе со США как самые неблагодарные ренегаты. Американское правительство не собирается их прощать за то, что «террористами» как таковыми они стали лишь после десяти лет совместной с американцами борьбы с общим врагом — Советским Союзом. Американцы, которые поддерживали афганское сопротивление в 1980-х гг., сейчас, сидя в тихих, дорого обставленных кабинетах на берегу Потомака, вдали от противопехотных мин и призывов муэззинов, считают, что их вчерашние партнеры намеренно оскорбляют звездно-полосатый флаг. Их горечь понятна и справедлива. С 1980 г. история деятельности муджахидов в Афганистане полна неожиданными решениями, предательством и ложью.
В 1980 г. было крайне сложно предвидеть, что сунниты, составлявшие в то время основные силы, мобилизованные для противостояния советским войскам и разделявшие с большинством западных стран ненависть к Москве до такой степени, что их воспринимали, как «хороших мусульман», смогут так измениться и в конце концов объявят джихад против Запада. В действительности же, если боевики и хранили кому-либо верность, то только самим себе. Конечно, Соединенным Штатам очень трудно проглотить такую пилюлю, ведь Вашингтон не считал деньги, оказывая им помощь.
Эти муджахиды, которых Америка сейчас упрекает в короткой памяти или в отсутствии политического постоянства, были ли они идеалистами или оппортунистами? Вероятно, и теми и другими, но по мере того, как ситуация становилась все радикальнее, идеализация их образа сходила на нет.
Большинство мусульман, вставших на сторону афганцев, воевавших против Советской армии, были искренни. Много было и таких, кто смело заплатил за участие в конфликте жизнью; но несколько сотен или тысяч вступили в борьбу лишь затем, чтобы скрыться от служб безопасности своих стран, которые только и ждали возможности арестовать их за терроризм. На чем бы ни основывались подобные обвинения, в то время в большинстве мусульманских стран молчаливо признавалось, что участие в джихаде против советских войск смоет грехи прошлого и даже оправдает за совершение подрывных действий. Муджахид, таким образом, мог получить амнистию, а иногда и снискать славу своей семье, если погибал на поле сражения. По иронии судьбы, это те самые боевики, которые сейчас ведут, прибегая к террористическим актам, борьбу против Запада, укрывшись в Афганистане или Пакистане.
В отличие от палестинских организаций 1970-х и 1980-х гг. боевики, воюющие в Афганистане, не пользуются поддержкой каких-либо государств. К тому же их связывает только прошлое: тренировочные лагеря в Пакистане и Афганистане, а также одинаковая идеология и привычка считать себя братьями по оружию, на долю которых выпали сложные испытания. Чтобы понять судьбу и путь этих боевиков, нужно вернуться в 1980 г., к тому моменту, когда афганский народ самоорганизовывался, чтобы противостоять вторжению.
Январь 1980 г. Угнетенный афганский народ создает, после довольно трудных переговоров между соперничающими группировками, Исламский альянс сопротивления. В феврале 1980 г. по-настоящему мобилизовала свои силы мировая общественность, однако произошло это только после того, как в Кабуле был похищен и убит американский посол в Афганистане. Американский президент Джимми Картер вводит экономические санкции против СССР и начинает оказывать беспрецедентную помощь афганским боевикам. В 1981 г. сопротивление окрепло с избранием нового президента, Рональда Рейгана, который заключает с Пакистаном и Саудовской Аравией международный альянс, чтобы эффективно, но тайно вооружать муджахидов. Пакистан становится центром сопротивления Москве, а США открыто поддерживают… джихад. Сам директор ЦРУ Вильям Кэйси отвечал за поставку оружия и боеприпасов афганским боевикам-исламистам!
С 1983 г. военную и финансовую поддержку афганским боевикам оказывали в первую очередь Саудовская Аравия, США и Пакистан. Другие страны, такие как Марокко, Египет, Иордания, Оман и Турция, также вносят свою лепту, правда, более разборчиво, но не менее щедро. Война в Афганистане вызывает единодушную реакцию. По некоторым источникам информации, подтвержденным сегодня, представители Израиля[84] также побывали на афганской территории, помогая радикальным исламистам в тех случаях, когда американские спецслужбы не хотели напрямую задействовать своих военных советников. Но в феврале 1989 г. Рональд Рейган и Михаил Горбачев достигли соглашения о выводе советских войск; это положило конец американской помощи боевикам.
За истекшее десятилетие около 40 % западной военной помощи пришлось на долю движения сопротивления «Хезб-и-Ислами» исламского фундаменталиста Гульбеддина Хекматияра, скрывающегося в Пешаваре. Когда мы встречались с Хекматияром в 1988 г. в его хорошо охраняемой резиденции, этот религиозный лидер все еще колебался в политическом отношении. Хотя в его окружение входили пакистанцы из ИСИ, да и сам он был хорошо информирован, Хекматияр все еще не сознавал всех последствий исламского наступления, а также той роли, которую исламисты могли бы сыграть в Афганистане. Однако пакистанцы, поддерживавшие его, уже имели четкое представления о новом Афганистане.
Хекматияр еще не развернул в полной мере свою деятельность, и секретные службы Пакистана подталкивали его, но манипулировать им так и не смогли. Человек умный, расчетливый и весьма хитрый, Хекматияр, принявший помощь от Исламабада, не потеряв при этом своего лица и не продавшись пакистанским военным, руководит из Пешавара обширной сетью муджахидов и мулл, которая благодаря иностранным финансовым средствам распространится на весь Афганистан. Хекматияр может почти законно претендовать на помощь: он принадлежит к влиятельной этнической группе, клану Харути из племени пуштунов. Это племя представляет собой реальную политическую силу афганского феодального строя, которую те, кто дает деньги, не должны сбрасывать со счетов. Другие организации, такие как Национальный исламский фронт, или «Куадиссия»[85], либо Национальный фронт спасения Афганистана, также получают финансовую помощь во имя «крестового похода» против коммунизма, однако они не могут соперничать с движением Хекматияра.
Деньги, выделяемые афганским боевикам, шли на закупку дорогих ракет «Стингер», поставляемых из США напрямую или через Саудовскую Аравию, на создание военно-тренировочных центров для отрядов особого назначения. Некоторые рискованные операции, проводимые по другую сторону границы, в том числе и в советском Таджикистане, осуществлялись смешанными американско-афганскими группами. В Афганистане службы ИСИ чаще брали управление операциями на себя, обеспечивали материально-техническую базу и следили за обучением боевиков.
Через несколько лет после вывода советских войск эти тысячи боевиков, которым ни в чем не отказывали и которые прошли исключительную военную подготовку, стали «афганцами» и не собираются складывать оружие. Для одних джихад продолжился сначала против правительства Кабула, остававшегося коммунистическим и деспотичным. Другие вернулись в свои страны, где они, опираясь на полученный опыт, развернули борьбу с собственными правительствами, чтобы содействовать приходу к власти исламистов, как это случилось в Алжире или Тунисе, а сейчас, например, происходит в Марокко[86].. Третьи переехали в Европу, где стали наемниками в Боснии или террористами-бомбистами во Франции.
Исламский легион — не миф, хотя и не существует никакого памятника павшим, на котором были бы высечены имена тех, кто погиб в афганских горах, не существует реестра, куда были бы записаны эти «воины тьмы». Однако число «афганцев» разного происхождения, отправлявшихся тогда в Пакистан, в конце концов достигло нескольких тысяч, возможно, десятков тысяч, за считанные месяцы. В те годы, что последовали за вводом советских войск, консульство Пакистана в алжирской столице выдало 2800 виз молодым алжирцам, которые выезжали из страны, чтобы воевать против Советской армии. А сколько еще неучтенных добрались до Афганистана через Иорданию или Иран! По словам одного из соратников Масуда, с которым у нас произошла встреча в январе 1997 г., алжирские боевики смогли добраться до Афганистана, а конкретнее — до тех лагерей, в которых было создано специальное подразделение — «Бригада алжирского Корана», при помощи многочисленных гуманитарных организаций, обосновавшихся в Пакистане. Алжирцы, входившие в состав этого легиона, понесли тяжелейшие потери. Однако есть основания полагать, что три тысячи алжирцев, воевавших в Афганистане, все еще живы и стали закаленными в боях ветеранами. Малая часть этого алжирского контингента по-прежнему находится в Афганистане и остается верной одному из своих первых командиров — Масуду[87]. Более половины алжирцев вернулись на родину: некоторые занимаются вербовкой в военно-тренировочные пакистанские лагеря; другие стали боевиками ВИГ после аннулирования результатов выборов 1992 г. По информации спецслужб Алжира, около тысячи боевиков, сражавшихся в Афганистане, приехали в Алжир несколькими волнами до весны 1994 г. и приняли участие в террористических актах, которые начиная с 1992 г. стоили жизни как минимум шестидесяти тысячам людей.
Почти на всех полях военных действий, называемых локальными конфликтами, можно увидеть боевиков, воевавших в Афганистане; они проникли в Азербайджан, Бангладеш, Бирму, Малайзию, Чечню, на запад Китая, в Египет, Индию, Алжир, Марокко, Узбекистан, на Филиппины, в Таджикистан, Тунис и Йемен… Не говоря уж об их законсервированных до лучших времен тайниках во Франции, США и Лондоне[88] , который некоторые исламисты насмешливо называют первым арабским городом Европы. Британский журнал «Джейнз дефенс ревью», издаваемый Министерством обороны, сообщает, что их число достигло 14 тысяч. Среди них — 5 тысяч саудовцев, 3 тысячи йеменцев, 2 тысячи египтян, 2800 алжирцев, 400 тунисцев, 370 иракцев, 200 ливийцев и множество иорданцев.
Этот «священный альянс» между мусульманскими легионерами и афганским народом, который возник 20 лет тому назад и до сих пор существует, нельзя считать случайным. Он был создан в 1980 г. по инициативе ныне покойного палестинца Абдаллы Аззама. Этот человек, симпатизировавший иорданским «братьям-мусульманам», примкнул к исламистскому движению в 70-х гг. В 1980 г. он уехал в Пешавар, где создал «Махтаб уль-Хедамат Муджахидинз», Бюро помощи муджахидам. Деятельность этой организации, пользовавшейся финансовой поддержкой фондов Саудовской Аравии, сосредоточилась на вербовке муджахидов. На протяжении многих месяцев Абдалла Аззам ездил по арабским странам, чтобы создать «легион исламской веры», одушевленный мистической идеей, которой не хватало афганским боевикам, хорошо сражавшимся, но находившимся под влиянием феодальных пережитков.
В 1995 г., после нападения на египетское посольство в Исламабаде, Бюро помощи муджахидам было закрыто пакистанскими властями; но система вербовки и военной подготовки, отлаженная за годы войны в Афганистане, не изменилась ни после ухода советских войск, ни тем более после официального закрытия бюро. Бюро завербовало многих руководителей алжирского ИФС, выдворенных из Франции в августе 1992 г. и в 1993 г., таких как Камар Эддин Хербан[89], в прошлом офицер ВВС Алжира, член исполнительного комитета ИФС за рубежом. Задолго до того, как Хербан был завербован, другой алжирец, Буджема Бунуа, он же Абу Анасс, также член исполнительного комитета ИФС, женился на дочери основателя бюро и после смерти тестя стал его главой. Абдалла Аззам, создатель первого батальона арабских муджахидов, погиб в результате взрыва заминированного автомобиля осенью 1989 г. в Пешаваре, когда ехал в мечеть с сыном[90]. Из приведенных фактов становится ясно, сколь важную роль играли Пешавар и Бюро помощи муджахидам в обучении «легионеров» для ведения войны в Афганистане. По мнению некоторых экспертов контрразведки Франции, вероятно, именно в Пешаваре, ставшем гнездом исламистских активистов, в начале 1990-х гг. родилась идея создать алжирскую ВИГ.
В 1994 г., за несколько месяцев до взрыва в Париже[91], пакистанские вербовочные пункты работали на полную мощность. Службы посольства Франции в Исламабаде несколько раз обращали внимание главного инспектора ПСМТВ[92] в Париже на нескольких французов, приехавших на курсы «террористической подготовки в Пакистане или ближайшем регионе», скорее всего, в Афганистане. В то время стажировавшихся встречал гид, который откликался на псевдоним Аисса, Абу Куассим или просто «Афганец». Связной вербовочной сети в Исламабаде имел сотовый телефон, номер которого был найден в записной книжке Маали Монахима бен Амара, арестованного во Франции, в Перпиньяне, 24 июля 1994 г. Вербовка велась не только в пригородах Парижа, населенных мусульманскими общинами, Лилле или Лионе, но и охватывала всю Францию.
Многие из бывших активистов ИФС показали, что тренировки боевиков в Афганистане носили длительный характер — от шести недель до восемнадцати месяцев — и происходили по меньшей мере в четырех лагерях, находящихся в Шариасабе, где в течение некоторого времени располагалась штаб-квартира Хекматияра, в Кунджаке, в Джали и в провинции Пахтия, рядом с пакистанской границей. Боевиков обучали там обращению с советским автоматом «АК-47», чешским пистолетом-пулеметом «Скорпио» и американскими реактивными гранатометами типа РПГ-7. Есть свидетельства, что алжирские и европейские стажеры проходили курс ускоренного обучения непосредственно в ходе боевых действий, что приводило к большим потерям в их рядах. Иногда, но из-за высокой стоимости ракет гораздо реже, боевиков обучали запускать «стингеры». Однако лишь немногие ракеты были использованы по прямому назначению… и еще меньше возвращено после вывода советских войск, к великому недоумению американцев, которые и подумать не могли, что их собственное оружие однажды будет обращено против Соединенных Штатов.
Огромное значение отводилось моральной подготовке боевиков: она основывалась на долгих самокритических выступлениях по возвращении с заданий. Религиозное обучение также играло первостепенную роль[93], в частности, оно велось и во время погребения тел погибших в столкновениях. По свидетельствам очевидцев, похороны превращались в нескончаемые церемонии, на которых звучали религиозные речи и зачитывались суры Корана.
На протяжении многих лет, чтобы выехать из Пакистана и въехать в Афганистан, исламисты пользовались поддержкой пакистанских секретных служб. Но начиная с 1994 г. ИСИ прекратила официально помогать боевикам. И тогда исламские благотворительные организации, такие как Международная исламская организация по оказанию помощи или «Аль-Кифа», переняли эстафету, превратившись в посредников. Прикрываясь гуманитарными целями, они переправляли исламистских активистов из Марселя в Пешавар через Дакар или Джибути. Некоторые из этих организаций[94], располагающиеся в Пешаваре и прошедшие аккредитацию в Верховном комиссариате ООН по делам беженцев, сегодня известны своей безоговорочной поддержкой джихада.
Например, в ноябре 1995 г. был задержан молодой мусульманин, назвавшийся Мулди. Он рассказал, что при вербовке используются любые средства, дело доходит даже до похищения людей. Этот молодой человек, получивший диплом математика, приехал в начале 1990-х гг. в Афганистан через Алжир, намереваясь стать там преподавателем. Его путешествие было организовано движением «Таблиг».
«Джамаа аль-Таблиг» — движение, занимающееся пропагандой ислама, было создано в 1927 г. в Пакистане проповедником Мауланом Мохаммедом Илиасом. Эта фундаменталистская группировка выступает за неукоснительное соблюдение законов шариата. Штаб-квартира «Таблига» находится в Пакистане, а европейский филиал в Дьюсберри (пригороде Лидса) в Великобритании. «Таблиг» открыл во Франции в сентябре 1972 г. бюро под названием «Вера и религиозные обряды» с официальной штаб-квартирой в Клиши. Однако неофициальная штаб-квартира находится в парижской мечети Омара на улице Жан-Пьер-Тимбо в одиннадцатом округе. Организация контролирует многочисленные мечети, расположенные на севере Франции и в районе Парижа. Таких мечетей, вероятно, насчитывается около ста. Проповедники из «Таблига» встречаются с правоверными и призывают их поддерживать бен Ладена. Разделившись на группы из трех-пяти человек, во главе с эмиром, они агитируют прямо на улицах, рынках и даже заходят в семьи колеблющихся. Они охотно посещают больницы и тюрьмы и там вербуют многих сторонников.
В 1993 г. приезд восьми высших руководителей «Таблига» во Францию вынудил министерство внутренних дел обратить пристальное внимание на эту организацию, которая сумела настолько активизировать свою деятельность, что создала опорные пункты в провинции, в частности, в Сент-Сабеле, Оверни, Мейзьё, в Во-ан-Велине и Лионе.
Мулди, вне всякого сомнения, не знал, какая мощная военная и религиозная структура организовала его пребывание в Пакистане. В Пешаваре Мулди действительно преподавал в исламской школе. Его поселили на вилле, в «доме французов», но очень быстро он был завербован для прохождения военной подготовки. Мулди, приехавший в Пакистан как учитель, много недель провел в горах, изучая науку ведения партизанской войны под руководством опытных афганских муджахидов, хотя и не был боевиком… В январе 1995 г. молодые французы, уроженцы стран Магриба, предстали перед судом в Фесе (Марокко) за теракты, совершенные летом 1994 г. в Марракеше. Они также проходили подготовку в военно-тренировочных лагерях в Афганистане в 1992 г.
«Таблиг» стал причинять такое беспокойство, что судебный следователь Жан-Луи Брюгьер поручил 12 октября 1995 г. французским контрразведывательным службам проверить всех французских граждан, вернувшихся из Пакистана, куда они будто бы отправились изучать Коран[95]. Контрразведчики допросили несколько десятков граждан. Практически все имели похожую историю: французы, родившиеся в Северной Африке, безработные, живущие в трущобах рабочие, не нашедшие своего места в современном обществе. Почти никто из них не скрывал, что прошел курс военной подготовки «где-то между Афганистаном и Пакистаном, в горах». Где точнее, никто из них не знал. Большая часть из этих мнимых студентов имели также и еще одну общую особенность: за несколько дней до выезда во Францию, они, как бы случайно, теряли паспорт, и французское консульство в Исламабаде было вынуждено выдавать им охранное свидетельство для возвращения во Францию! Якобы потерянный паспорт должен был послужить организации. Вернувшись во Францию, некоторые из прошедших подготовку стали безвестными рядовыми организации, другие же пополнили ряды вербовщиков и руководителей. Один из таких «афганцев» Абделькадер Эммали по возвращении во Францию был арестован в декабре 1994 г., когда пытался создать собственную сеть. В ноябре 1998 г. в Албании другой француз алжирского происхождения был приговорен к двадцати годам лишения свободы за убийство албанского студента; во время процесса он признался в работе на Братство бен Ладена, которое и завербовало его для ведения террористической деятельности на албанской территории, когда он находился в Тиране в апреле предыдущего года. Представители организации пообещали ему предоставить средства, чтобы сражаться в Косово.
По данным, приведенным в секретном докладе от 27 декабря 1997 г. французского подразделения Комитета по координации антитеррористической борьбы, система вербовки во многом основана на уязвимом общественном положении молодых людей, однако личность вербовщика имеет основополагающее значение. Как подчеркивает глава антитеррористического отдела парижской прокуратуры Ирен Столер, военная подготовка всегда сопровождается психологической обработкой: культивируются ненависть к Западу и отрицание так называемых материальных ценностей[96]. Исламистские террористы используют таких вербовщиков, которые не только знают положения ислама, не только располагают необходимыми финансовыми возможностями — по крайней мере в глазах обездоленных молодых людей из бедных кварталов, — не только имеют прямые контакты с главой организации, например ВИГ, но и пользуются авторитетом, завоеванным на полях сражений, вызывающих уважение в мусульманском мире. Именно поэтому им удается возбудить в сердцах молодых кандидатов в боевики жажду участвовать в джихаде, с помощью которого они надеются покончить с западным обществом.
К февралю 1995 г. европейские спецслужбы разоблачили и ликвидировали довольно много исламистских сетей во Франции, Тунисе и Марокко, и поэтому у них сложилось довольно четкое представление о способах действия вербовщиков и природе их каналов. Самыми крупными военно-тренировочными лагерями в то время были Бактиа и Шехар-Сиаб в Афганистане. Из полученной информации становилось ясно, что боевиков учили пользоваться новейшими видами взрывчатых веществ, таких, как знаменитая «С-4», взятыми на вооружение в течение последнего десятилетия большинством крупных террористических организаций. Военно-тренировочные лагеря, где отрабатывалась технология террористических актов с использованием заминированных автомобилей, также уже существовали в Пакистане. Перехваченные спецслужбами, в том числе и британскими, телефонные разговоры позволили записать беседы исламистов, находившихся во Франции и Великобритании, с боевиками, проходящими подготовку в лагерях Пакистана под руководством некоего Абу Касема. Прослушивание показало, что этот последний намеревался вербовать себе подручных в исламских общинах Европы, прежде всего во Франции, Великобритании и Германии, с тем чтобы идеологически подготовить молодых людей к проведению в Европе диверсий, в ходе которых они должны были неизбежно погибнуть.
Незадолго до взрывов, прогремевших в 1995 г. в Париже, вербовщики активизировали свою деятельность. Исламистские радикалы собирали по Европе что-то вроде легиона для войны в Боснии, но сначала «новобранцам» предстояло пополнить лагеря в Афганистане. Большая часть тех, кто впоследствии будет направлен в Боснию, принадлежала к объединению, называемому «фаланга правоверных». Некоторые из этих будущих мучеников вступили в ряды движения «Джихад» в Палестине. Глава «Джихада» Фати Шакак объявил в конце 1994 г., что намерен создать отряд смертников, насчитывающий около ста боевиков, чтобы сражаться не только с израильской армией, но и со всеми, кто выступает против ислама в Европе и Алжире. Сто смертников, готовых свести счеты с жизнью во имя джихада, — это может показаться немыслимым, однако реальность еще более ужасна.
По свидетельству одного из выживших боевиков, проходивших подготовку в этих лагерях, кандидатов затем переводили на базу в Ливан, где его самого научили быть живой бомбой. Сопровождаемые с первого до последнего дня обучения имамом, в обязанности которого входит их духовное наставление, будущие смертники в конце концов начинают сами умолять своих учителей отправить их на задание, настолько им не терпится отправиться в рай… или, возможно, нервное напряжение доходит до предела и они хотят поскорее покончить со всем этим. Смертники проходят элементарную военную подготовку и живут в очень суровых условиях. За два часа до планируемой операции имам будит их и предлагает помолиться в последний раз. Затем смертники садятся в машину, двери которой заваривают! Тот же свидетель показал, что на каждой тренировке инструкторы приносят в жертву одного добровольца, который, прикрепив к телу взрывчатку, врезается на машине в стену со скоростью 50 км/час. Других «одержимых Аллахом» это зрелище не обескураживает, а ужасная смерть их товарища лишь придает им силу отчаяния. Палестинский «Джихад», отделения которого имеются в Иране, получал тогда финансовую помощь в размере более 200 тысяч долларов в месяц на покупку оружия, взрывчатки и на подготовку смертников.
По сведениям журнала «Ватан Араби» от 7 июня 1997 г., на афгано-пакистанской границе существует такой же лагерь. Пять тысяч человек, в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет, приехавшие со всего мира, тренируются, чтобы принять последнее участие в джихаде[97]. Руководит этим лагерем пакистанец, которого зовут аль-Аршад.