Следующий контакт состоялся в том же 1997 г., в момент, когда напряженность в отношении между Багдадом и Вашингтоном достигла кульминации. В Багдад приехал йеменец Фадель Шайх аль-Далии. Он происходит из семьи, поставившей множество муджахидов организации Усамы бен Ладена во время войны в Афганистане. Аль-Далии повторил предыдущие предложения Усамы бен Ладена, снабдив их тремя новыми: предоставить иракским спецслужбам имена и адреса иракских оппозиционеров-шиитов; организовать мировую сеть лоббистов в поддержку Ирака для снятия эмбарго; и, наконец, проводить совместные с иракскими разведывательными службами действия, направленные против англосаксонских интересов. Эта третья и последняя попытка, как и предыдущие, не увенчалась успехом. Иракцы живут в светском государстве и опасаются принципиальных исламистов. Усама бен Ладен не заслуживает их доверия из-за своего подчеркнутого клерикализма. Его слово для них ничего не значит. Сын президента Коссай Саддам Хусейн[147], который называет Усаму бен Ладена «лицемером», не питает к нему особого доверия, поскольку опасается новых международных нападок на иракский режим, ведь мировые средства массовой информации относятся к последнему крайне негативно. К тому же авантюристическое сотрудничество с изгнанным из родной страны саудовцем может поставить под угрозу план Саддама Хусейна восстановить отношения с Саудовской Аравией.
Тем не менее, представляется, что подобная версия носит характер «благовидной» или «политически корректной»… Согласно тем же самым источникам, должен существовать другой сценарий, более соответствующий расчетливому мышлению Саддама Хусейна и его спецслужб. В 1998 г. иракские разведывательные службы, отклонив все приглашения к сотрудничеству, поступившие к ним по официальным дипломатическим каналам, будто бы установили с бен Ладеном тайную оперативную «связь» в Маниле и Кашмире. И в самом деле, Ираку трудно игнорировать такого араба, как Усама бен Ладен, который «столь эффективно унижает американцев»… Офицером, курирующим эту связь, по слухам, был назначен полковник Хайралла аль-Такрити[148], брат главы разведывательной службы «Мухабарат». Арест двух марокканцев из окружения Усамы бен Ладена в Рабате 11 ноября 1998 г. позволил с уверенностью говорить о существовании подобной связи. По мнению представителей западных стран, иракские спецслужбы старались заручиться поддержкой сети Усамы бен Ладена на случай, если Ирак подвергнется новому нападению со стороны Соединенных Штатов, чтобы осуществить диверсии против американских объектов в арабских странах.
По информации арабских источников, прогнозирующих возможные изменения в Кабуле[149], Усама бен Ладен в сентябре 2000 г. вступил в тайный контакт с людьми Удая Хусейна, другого сына Саддама: их объединяет антиизраильская и антиамериканская борьба. Усама бен Ладен и иракцы обменялись сведениями о наличии химического и биологического оружия, несмотря на противодействие некоторых руководителей Багдада, например Тарика Азиза[150].
Другой фактор, благоприятствующий процветанию Братства бен Ладена, заключается, вне всякого сомнения, в существовании мощной исламистской сети в Европе. Так, европейское общественное мнение с удивлением обнаружило, что в Лондоне вот уже на протяжении многих лет жили алжирцы, ранее бывшие депутатами от ИФС, тунисские исламистские лидеры, такие как Рашид Ганнуши, активисты ВИГ, оппозиционеры саудовской монархии и бесчисленное число египтян, входящих в «Исламский джихад» и заподозренных в участии в покушении на Анвара Садата.
Решающая роль Лондона как мозга неформального исламистского мира не должна затмевать тот факт, что остальная территория Европы представляет для исламистов не только тыл, но и поле сражений. Семнадцатого февраля 1995 г. из секретного доклада, представленного президиуму Европейского союза рабочей группой «Терроризм», стало известно, до какой степени вся Европа, без исключения, уязвима для террористических организаций. Группа экспертов, на протяжении многих лет анализировавшая поведение классических террористических групп, таких как ЭТА или ИРА, допускает, что исламистская фундаменталистская угроза носит абсолютно иной характер:
«В исламском контексте структура ограничивается несколькими глашатаями и посредниками, в то время как определенные мечети, движения, если не сказать — ассоциации, служат религиозным прикрытием для террористических групп. Таким образом, в отсутствие собственно политической стратегии политика отождествляется с религией, а активизм считается религиозным долгом…»
При чтении этого документа создается впечатление, что вся Европа разъедается гангреной исламистских организаций. Усама бен Ладен предстает в докладе как финансист главных исламистских террористических сетей, охватывающих Европу. Второе место по числу исламистских экстремистов после Великобритании занимает Германия. Мусульмане проживают на территории всей страны и составляют общину в два миллиона двести тысяч человек, хотя большинство из них — простые иммигранты. Германия представляет собой перекресток, где на протяжении многих лет недавние иммигранты из Магриба и Турции развивают сотрудничество и пытаются добиться влияния, чтобы сообща создать значительные материально-технические средства, наподобие тех, которыми располагают турецкие группировки, живущие в Германии несколько десятилетий. Действительно, в Кёльне или Аахене можно без труда встретить группировки, входящие в «Хамас», в «Хезболлах», многочисленных активистов, близких к ИФС или ВИГ, занимающихся исключительно легальной и отнюдь не тайной политической деятельностью. Однако, по сведениям немецких следователей, Германия представляет собой, под завесой пропагандистских компаний, прежде всего материально-техническую и оперативную базу, где получают оружие, в частности, боевики алжирской ВИГ.
Деятельность исламистских террористов в гораздо меньшей степени затронула Северную Европу. Дания дала приют 80 тысячам мусульман, большинство из которых представляют собой мирных беженцев. Тем не менее, там действует организация, известная своими террористическими актами: «Джамаа Исламия», в которую входят главным образом египтяне и пакистанцы. Там проживает один активист, за которым спецслужбы установили особо пристальное наблюдение: Фуад Мохаммед Талат, очень часто совершающий поездки в Австралию и Великобританию для встреч с другими исламистскими руководителями.
В Бельгии, где проживают более 300 тысяч мусульман, 12 тысяч из которых составляют алжирцы, радикальный ислам в основном представлен «братьями-мусульманами». На бельгийскую территорию также внедрились ИФС, ВИГ и тунисское движение «Ан-Нахда», однако с очень незначительным числом активистов. Самая активная в Бельгии исламская сеть — это сеть Ахмеда Зауи, подозреваемого в том, что он укрывал неуловимого Тарека, причастного к взрывам, прогремевшим в Париже.
В Швеции главенствующее положение занимают в основном иранцы и их вооруженная организация «Хезболлах». Там также насчитываются важные центры ИФС, ВИГ и «Ан-Нахды». Шведская полиция была серьезно обеспокоена пребыванием в Стокгольме Абделькрима Денеша. Денеш, бывший ответственный редактор журнала «Аль-Ансар», в свое время считался вдохновителем и координатором террористических сетей Северной Европы и подозревался в подготовке диверсий в Париже.
Нидерланды, где мусульманская община насчитывает 400 тысяч человек, в том числе и недавно приехавших из стран Северной Африки, Ближнего Востока и из бывшей Югославии, превратились за последние несколько лет в очаг напряженности.
В Южной Европе мусульманские общины уже давно пустили корни. Самым наглядным примером может служить Италия. ИФС и ВИГ в равной мере, прочно обосновались там, главным образом в Милане, Неаполе, Перудже и Риме. Существующие между ними связи были установлены в ходе проведенных обысков, в частности в Перудже в мае 1994 г. Самым активным представителем мусульманских организаций в Италии был Джамель Луниси, он же Зубир. Прежде чем стать руководителем итальянской сети, Джамел Луниси обосновался в Германии, куда приехал после того, как в Алжире были аннулированы итоги выборов января 1992 г. Луниси переправил в Германию множество мелких преступников из своего родного квартала алжирской столицы и создал настоящую контрразведывательную сеть, которая позволяла ему разоблачать офицеров алжирской Службы военной безопасности, пытавшихся внедриться в его организацию. Луниси часто менял имена и представал перед собеседниками то как Салах Мустафа, то как Бенгасем Лабиед, то как Ухадду Джамаль. Луниси, официально получивший в Италии вид на жительство и разыскиваемый полицией четырех стран, скромно жил в южном районе Милана в доме № 62 на улице Тренто, где селилась мелкая буржуазия. Он отвечал за покупку оружия, средств связи и медикаментов, поставляемых в Алжир через Марокко. Одно время специализировался на покупке военной техники, которая в избытке осталась в Германии после вывода советских войск. Судья Жан-Луи Брюгьер считает, что Луниси возглавляет оперативную сеть ВИГ в Европе. В соответствии с полученным от Интерпола ордером на арест Луниси был задержан 1 ноября 1994 г. по просьбе марокканцев, которые установили, что он играл решающую роль в поставках оружия в Уджду, расположенную на границе с Алжиром. К моменту своего ареста Луниси также снабжал оружием алжирских боевиков Рабаха Кебира, одного из руководителей ИФС за рубежом, и его помощника Абаси Усамы, сына лидера ИФС Абаси Мадани, по-прежнему живущего в Алжире под надзором.
Тем не менее арест Джамеля Луниси в Италии не привел к ликвидации сети. Эстафету переняла другая организация, действующая на вполне законном основании: Исламский культурный институт, расположенный в Милане и возглавляемый египтянином Анваром аль-Сайедом Шаабаном, сторонником Гульбеддина Хекматиара. Эта организация, получавшая средства от кувейтских и саудовских банков, поддерживала регулярные связи с исламистами из египетской «Джамаа Исламия», которые посылали ей сведения о диверсиях, совершенных в Египте. Телефонное прослушивание одного из номеров института, которое вели итальянские спецслужбы, позволило выяснить, что один из руководителей исламского центра поддерживал регулярные контакты с шейхом Омаром из бруклинской мечети до ареста последнего.
В начале января 2001 г. алжирцы, возглавляемые неким Абу Доха, намеревались взорвать с помощью заминированного автомобиля американское посольство в Риме. Посольству и консульствам Соединенных Штатов в Италии пришлось срочно закрыть все свои отделения, а базы НАТО были приведены в состояние полной боевой готовности!
В середине февраля 2001 г. в Лондоне была ликвидирована алжирская сеть Салафитского движения пророчества и борьбы Хасана Хаттаба, которое считается преемником ВИГ. В тот же самый период в Париже состоялся суд над террористами, участвовавшими в вооруженных нападениях на севере Франции и изготовлявшими фальшивые документы для «ветеранов» Афганистана и Боснии. Один из обвиняемых, Фатах Камель, был агентом Усамы бен Ладена в Канаде.
К середине 1990-х годов члены итальянской сети наладили тесные связи со Швейцарией по вполне очевидным финансовым причинам, как полагают эксперты. Исламистские активисты в Швейцарии очень долго пользовались поддержкой Мурада Дина, физика-атомщика, работавшего до 1994 года в Европейском центре ядерных исследований (ЕЦЯИ). Обыск, произведенной французской полицией в доме Дина в Сен-Женс-Пуйи, когда тот находился в Судане, позволил обнаружить многочисленные компрометирующие документы. Вернувшись из Хартума, Дина укрылся в Швейцарии, а затем его следы потерялись. Арест его связного в Италии, Джамеля Луниси, не смог помочь определить местонахождение Дина. Несомненно, Дина выбрал Швейцарию потому, что эта страна издавна благожелательно относилась к исламским организациям. Например, в 1961 г. там был открыт Женевский исламский центр по инициативе доктора Саида Рамадана, зятя Хасана аль-Банна, основавшего в 1945 году ассоциацию «братьев-мусульман». Международные центры в Мюнхене и Женеве на протяжении 30 лет были единственной трибуной «братьев» в Европе.
Захват Европы исламистскими сетями дает наглядное представление об этом мире, многие представители которого всегда готовы предложить свои услуги Усаме бен Ладену… К тому же, пока еще не учитываются страны Восточной Европы, куда также проникли радикальные исламисты, но достоверные сведения о которых получить очень трудно.
Итак, Братство бен Ладена нашло в Европе благоприятную почву. Как представляется, ничто из того, что происходит в среде фундаменталистского исламизма, внутри палестинских движений, бывших террористических группировок, близких к ООП или спецслужбам многих стран арабского мира, не чуждо Усаме бен Ладену и его Братству. Из-за того, что контакты носят неформальный характер, они не становятся менее реальными и продолжают представлять значительную угрозу.
В конце декабря 2000 г. немецкие антитеррористические службы обнаружили на двух квартирах четырех исламистов-салафитов во Франкфурте, помимо оружия, химические препараты, документацию на взрывчатые вещества и видеокассету, на которой в течение 12 минут под пение муджахидов были показаны собор и рождественская ярмарка Страсбурга. Возглавлял террористическую группу 30-летний Фуад Сабур, алжирец, родившийся во Франции, в Романе (департамент Дрома). В 1995 г. судебный следователь Жан-Луи Брюгьер установил, что тот занимает высокое положение в организационной сети ВИГ Лиона и Сент-Этьена. На момент своего ареста в июне 1996 г. Фуад Сабур отвечал за распространение бюллетеня «Аль-Ансар» в марсельском районе. Однако еще до начала суда он был… отпущен на свободу. Затем он исчез, чтобы появиться в военно-тренировочном лагере Усамы бен Ладена в Афганистане, а потом вернулся в Германию. Если у одного из трех его приспешников имелись английские фальшивые документы, то два других предъявили французские фальшивые паспорта.
Французские контрразведывательные службы установили также, что эта группа была связана с Абу Доха, человеком, который не только принимал участие в разработке антиамериканских террористических актов в Италии, но и должен был спасти Ахмеда Ресама, после того как тот совершил диверсии в Соединенных Штатах. Однако осуществить задуманное Абу Доха не удалось: в декабре 1999 г. он был арестован на канадской границе.
В конце июня 2001 г. в Испании, в Аликанте, был арестован Мохаммед Бензахрия, алжирец, подручный Усамы бен Ладена. В середине июля его экстрадировали во Францию. Ему вменяется в вину участие в подготовке диверсии в Страсбурге.
Повсеместное присутствие Усамы бен Ладена и его Братства в арабском мире в конце концов приобрело характер заразной болезни. На протяжении нескольких месяцев разведывательные службы разрабатывают очень тревожную версию: похоже, Усаме бен Ладену удалось создать плацдармы для своего Братства в Китае, странах Юго-Восточной Азии и исламских республиках бывшего Советского Союза.
В соответствии с самыми поразительными сценариями Усама бен Ладен, мечтающий о китайском джихаде в Синьцзяне, может попытаться внедриться в Китай, если ситуация в Афганистане чересчур обострится. Китай действительно расположен не так далеко и на небольшом участке непосредственно граничит с Афганистаном. Многочисленные эмиссары бывшего саудовца, вероятно, уже прибыли на место, чтобы подтолкнуть мусульман Синьцзяна, некогда входившего в состав Восточного Туркестана[151], открыто выразить недовольство политикой Пекина и, следуя примеру мусульман бывшего Советского Союза, потребовать предоставления независимости. Мусульманские меньшинства — уйгуры, казахи, киргизы, узбеки, татары и хуэй[152] — внимательно прислушиваются к сепаратистским призывам, поскольку считают себя жертвами дискриминации. Действительно, китайские мусульмане полагают, что экономическое развитие, принесшее выгоду прибрежным провинциям, обошло их стороной. Поэтому сегодня они пытаются сблизиться с пакистанскими и афганскими соседями. В конце августа 1999 г.а китайские спецслужбы арестовали 20 уйгурских активистов и изъяли у них оружие. Арест был произведен как раз тогда, когда уйгуры налаживали материально-техническую сеть для совершения диверсионных актов первого октября, во время празднования пятидесятилетия со дня образования Китайской Народной Республики. Обеспокоенные китайцы обратились к талибам с просьбой не разрешать более Усаме бен Ладену принимать уйгурских сепаратистов в своих военно-тренировочных лагерях. Благодаря западному источнику, проведшему более месяца в Афганистане, достоянием гласности стал тот факт, что два военных лагеря, возглавляемые неким Тахаром Йаном, предназначены исключительно для тренировок китайских исламистов. По сведениям того же информатора, талибы ведут с Пекином опасную игру, поскольку они поставили в Китай три невзорвавшиеся американских крылатых ракеты в обмен на осуществление программы по разминированию их страны. Однако работы по разминированию еще не начались, а власти Пекина, вполне возможно, плохо отнесутся к двойной игре талибов.
Если агитаторам бывшего саудовца удастся подлить масла в огонь китайских событий, в частности, оказывая финансовую поддержку сепаратистам, они создадут серьезные осложнения китайскому правительству, ведь Синьцзян представляет собой стратегически важный район, богатый нефтью, не говоря уже о том, что там, около Лобнора, находится ядерный центр!
Эта проблема тем более беспокоит Пекин, что Китай, насчитывающий по меньшей мере 35 миллионов мусульман (или 150 миллионов по оценкам религиозных деятелей) занимает 12 место среди исламских стран мира![153] Кроме того, мусульмане соседних стран — Таджикистана, Киргизии, Казахстана и Пакистана — оказывают тайную, но эффективную помощь движениям китайских мусульманских мятежников через плохо охраняемую границу. Впрочем, для того чтобы задушить мусульманский сепаратизм, Китай решил поощрять синьцзянских мусульман казахского происхождения эмигрировать в Казахстан, одновременно проводя жесткую политику колонизации провинции этническими китайцами, получившую название «национального переселения». Малонаселенный Казахстан, насчитывающий 17 миллионов жителей, получит немногим более миллиона переселенцев. Перспектива, которую власти считают довольно заманчивой. В 1993 г. Казахстан разрешил сепаратистам Синьцзяна открыть в Алма-Ате свое представительство, что Пекин, разумеется, расценил как вмешательство во внутренние дела Китая, хотя опасность развала страны из-за исламского наступления носит утопический характер.
В России СВР, преемница КГБ, старается ограничивать влияние исламистов, в частности движения «Талибан», в Средней Азии. Глава российской Службы внешней разведки генерал-лейтенант Сергей Лебедев надеется, что с помощью шанхайского «Клуба Пяти», куда входят Россия, Китай, Таджикистан, Казахстан и Киргизия, их спецслужбам удастся удержать в ежовых рукавицах мятежных уйгурских исламистов. Усама бен Ладен и его советники, по всей очевидности, проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что этот район Западного Китая представляет интерес для реализации их амбициозных замыслов.
Другие азиатские страны, так же как и Поднебесная империя, находятся под прицелом Усамы бен Ладена. Малайзии, Таиланду и Филиппинам не удалось избежать заражения. Особо благоприятные условия складываются в Малайзии: ведь там ислам в 1967 г. стал государственной религией! Как и в Китай, ислам проник в страну вместе с торговцами. В целом Малайзия, принимающая самое активное участие в деятельности Международной исламской конференции, выступает как защитница ислама. Она даже посылала воинский контингент в Боснию в составе миротворческих сил. Мощное религиозное движение «Аль-Аркам», насчитывающее несколько сотен тысяч сторонников, выступает за соблюдение законов шариата и призывает к установлению исламских режимов во всех государствах Юго-Восточной Азии. Эта богатейшая организация (она будто бы собрала более 120 миллионов долларов от добровольных пожертвователей) в 1994 г. потребовала созвать чрезвычайную встречу министров по делам религии стран—членов АСЕАН[154]. После проведения этой встречи ассоциация «Аль-Аркам», связи которой с египетскими «братьями-мусульманами» удалось доподлинно установить, была запрещена в Малайзии. С тех пор активисты «Аль-Аркам», лишенные структурной организации, действуют в подполье и представляют собой настоящий кладезь для вербовщиков из Братства бен Ладена.
Другая страна группы риска – Индонезия, самая населенная, наравне с Пакистаном, мусульманская страна мира. В начале XX века ислам был основной движущей силой индонезийского национализма и борьбы против голландского колониализма. В Индонезии ислам представляет собой неустранимую реальность, даже несмотря на то, что Сукарно, отец независимости, заложил в 1930-х годах основы светского государства. Однако после исламской революции в Иране ислам всё глубже проникает в народные слои. Имамы стали читать воинственные проповеди, а всё больше женщин носят паранджу. Война в Персидском заливе в 1990 и 1991 гг. способствовала всплеску исламского возрождения, а правительство пошло на уступки исламистам: в 1991 г., например, президент Сухарто совершил паломничество в Мекку, а в 1994 г. власти разрешили носить паранджу в школах и ввели обязательное преподавание ислама, в том числе и в христианских школах. Эти многочисленные сигналы, а также бурная активность исламских ассоциаций позволяют обозревателям сделать вывод, что над Индонезией нависла опасность фундаментализма. Наконец, малайская секта «Аль-Аркам», изгнанная из Малайзии, создала свои сети на Суматре, в частности в Ачехе, особой территории Индонезии, населенной мусульманами: эта северо-западная часть Суматры уже давно требует предоставить ей независимость.
Таиланд, страна с мусульманской общиной, насчитывающей три миллиона человек, не столь сильно подвержен исламистской заразе, однако здесь довольно остро стоит проблема юга, где проживают в основном мусульмане. Четыре провинции — Паттани, Яла, Сатун и Наратхиват — охвачены хронической гражданской войной, в ходе которой выдвигаются требования освобождения Паттани, древнего мусульманского государства, некогда зависевшего от Сиама, а ныне намеревающегося воссоединиться с малайзистским штатом Келантан, где правит Малайская исламистская партия. Четыре провинции, где 80 процентов населения составляют мусульмане, буквально усеяны мечетями и мусульманскими духовными школами. Организация освобождения Паттани (ПУЛО)[155] получает инструкции из своей штаб-квартиры, отделения которой … в Мекке, в Саудовской Аравии и в Малайзии, в Келантане. ПУЛО располагает собственными военно-тренировочными лагерями, куда неоднократно приезжали члены Братства бен Ладена.
Филиппины также входят в группу риска из-за общины моро. Моро, составляющие восемь процентов населения, живут на юго-западе страны, и некоторые из них требуют создания независимого государства. Однако действительно кризисную ситуацию создает группировка мятежников Абу Сайяфа, стоящая на позициях фундаментализма. Эта организация, прикрывающаяся общими политическими рассуждениями и аморфными целями, представляет собой скорее скопище бандитов с большой дороги, занимающихся как захватом заложников, так и торговлей наркотиками. Их доходы только от переправки марихуаны через острова Джоло и Басилан составляют один миллиард долларов ежегодно. Исторические корни этой группы восходят к Национальному фронту освобождения моро, выступавшему в 1970-х годах за создание самостоятельного исламского государства. Однако в наши дни большинство членов Фронта ведет переговоры с филиппинским правительством и дистанцируется от экстремистских призывов и действий группы Абу Сайяфа. В связи с проведением многочисленных расследований, в частности деятельности Рамзи Юсефа, считающегося одним из последователей Абу Сайяфа, были выявлены связи этой группы с Братством бен Ладена. Однако вполне вероятно, что в 1999 г. в группу Абу Сайяфа внедрились агенты ливийских и филиппинских спецслужб, что заставило Братство бен Ладена отказаться от сотрудничества и даже порвать все связи с группами Джоло. Захватив впоследствии несколько заложников, мятежники Джоло, вне всякого сомнения, попытались таким образом помириться с Усамой бен Ладеном, показав себя надежными союзниками.
Попытка польстить Усаме бен Ладену, предпринятая группой Абу Сайяфа, принесла свои плоды, поскольку 27 июня 2000 г. Абдессалам Булануар, французский гражданин алжирского происхождения, был задержан в Париже и допрошен французскими контрразведывательными службами. Его совсем недавно выслали с Филиппин, где он был арестован 16 декабря 1999 г. за хранение пособия по ведению военных действий в городе и «взрывного устройства». Этого араба подозревали в связях с алжирцами, воюющими в Афганистане, бен Ладеном и Фронтом исламского освобождения моро, который призывает к установлению независимого государства на юге Филиппин с оружием в руках. Двадцать девятого мая 2000 г. глава Фронта исламского освобождения моро заявил по немецкому телевизионному каналу ZDF, что Фронту оказывает финансовую поддержку Усама бен Ладен. В августе 2000 г. филиппинские спецслужбы (уже арестовавшие при проведении облавы Альфреда Сирвена, тайного финансиста компании ЭЛФ) принялись расследовать возможные связи Усамы бен Ладена с Джеммой Круз Аранета, государственным секретарем по делам туризма! Ее подозревали в поддержании отношений с Международной исламской организацией освобождения. Как писала 15 апреля 2000 г. филиппинская ежедневная газета «Дейли инкуайер», эта организация, прикрываясь гуманитарными целями, помогала движению бен Ладена финансировать операции Фронта исламского освобождения моро.
Конечно, не стоит опасаться реальной исламской угрозы, способной дестабилизировать положение в странах Азии, где специфические проблемы арабского мира с трудом находят понимание в народной среде. Однако это не мешает тому, чтобы уже существующая благоприятная исламская почва превратила юго-восток Азии в гигантский центр, где исламские фундаменталисты, всегда пребывающие в поисках подручных для проведения диверсий или перевозки наркотиков, могли бы без труда вербовать желающих.
Чечня — еще одна горячая точка в Азии, вернее, на Кавказе. Усама бен Ладен начал внедряться в Чечню, оказывая тайную помощь исламистским сепаратистам. Кризис уходит своими корнями в далекое прошлое: чеченцы конфликтуют с Москвой с XVIII века. Прямолинейная политика ставит федеральное правительство, воспринимаемое как жестокое, в оппозицию к населению, заботящемуся о сохранении своих культурных особенностей. Отношения с московской властью осложняются еще и тем, что чеченцы исповедуют ислам суннитского толка, который пришел к ним из Дагестана.
Двадцать седьмого октября 1991 г.чеченское националистическое движение, зародившееся в 1980-х г., свергло власть Кремля. По инициативе молодого генерала советской армии националиста Джохара Дудаева, возглавлявшего Национальный конгресс чеченского народа, были проведены выборы в законодательные органы власти и президентские выборы. Дудаев одержал победу, а 27 октября 1991 г. Чечня в одностороннем порядке провозгласила свою независимость. Москва резко отреагировала на сепаратистские настроения Грозного. Власти, еще советские в ту пору, ответили плохо скрытыми угрозами в адрес «чеченских преступников» и объявили выборы, прошедшие 27 октября, незаконными. Седьмого ноября Борис Ельцин объявил о введении в Грозном чрезвычайного положения и отправил туда двухтысячный воинский контингент. Через два дня, столкнувшись с повальной мобилизацией местного населения, создавшего антисоветское ополчение и объявившего священную войну против «оккупантов», Кремль был вынужден пойти на попятный. Девятого ноября Государственная Дума объявила об отмене чрезвычайного положения. Федеральные войска были выведены за пределы Чечни. Началось противостояние между Москвой и Грозным. Мятежная республика отказалась присоединиться к федеративному договору, подписанному 31 марта 1992 г. Однако Дудаев, очень скоро вставший на путь диктатуры и кумовства, столкнулся с огромными трудностями в республике, управляемой мафией и различными кланами, интересы которых не совпадали. В июле 1994 года сложились все предпосылки для восстания. Группировки вступили между собой в борьбу. Двадцать шестого ноября была даже предпринята неудачная попытка свергнуть режим Дудаева.
Москва сочла, что кризис принял слишком серьезный характер. Одиннадцатого декабря 1994 г. бронетанковая дивизия федеральных войск, в составе которой насчитывались 30 тысяч человек, 230 танков и 450 бронетранспортеров, пересекла границы Чечни. Российские власти утверждали, что речь идет не о вторжении, а об «операции по разоружению незаконных группировок». Чеченцы выставили против дивизии ополчение в 45 тысяч человек. Кульминацией столкновения стало сражение за Грозный, продолжавшееся с декабря 1994 по февраль 1995 г. Ему предшествовали бомбардировки и артиллерийская подготовка. Падение и разрушение Грозного[156] федеральными войсками произвело удручающее воздействие на моральный дух армии и общественное мнение. Однако мятежники-сепаратисты не были ни сломлены, ни уничтожены. Гражданская война вспыхнула на всей территории Чечни. После потери лидера (Дудаев был убит 21 апреля 1996 года) мятеж не ослаб, а, наоборот, вспыхнул с такой силой, что Кремль был вынужден поручить генералу Александру Лебедю провести переговоры с сепаратистами. Переговоры закончились выводом федеральных войск и обещанием выделить средства на восстановление разрушенного Грозного.
Однако поражение Москвы не означало конец войны. Пять лет спустя, в июле 2001 г., после второго сражения за Грозный, начавшегося 5 сентября 1999 г., федеральные войска по-прежнему стоят в Чечне. Вновь опровергая законный характер существования независимой чеченской республики и намереваясь окончательно покончить с «чеченским терроризмом», федеральные власти начали проводить еще одну силовую операцию на Кавказе. Федеральные войска, насчитывающие 80 тысяч человек, на этот раз использовали для бомбардировок позиций мятежников самолеты «Су-27», более приспособленные для штурмовой поддержки ведения боев в городских условиях. Новая тактика (использование тепловых ракет-ловушек) заключается в том, что на определенной высоте создается большая тепловая зона, от сгорания газа, выпущенного ракетой-ловушкой в атмосферу.[157] Тепловые заряды были также установлены на противотанковых ракетах «Метис-М», «Корнет» и специально переделанных для этих целей передвижных пусковых установках «Шмель».
Надо полагать, что, раз уж Москва отважилась ввести в бой свои элитные воинские подразделения и применить такие виды оружия, которые обязательно вызовут самую негативную реакцию в мире, значит, она серьезно обеспокоена чеченской проблемой, поскольку пример маленькой мятежной республики может стать заразительным, например, для соседнего Дагестана[158]…
Чеченский кризис становится всё более похож на афганский кризис 1980-х гг. Действительно, большинство арабских стран послали муджахидов в Грозный. Россия не приемлет подобное положение и характеризует его как откровенное иностранное вмешательство во внутренние дела страны. Недвусмысленные ноты протеста были отправлены в Пакистан и некоторые страны Персидского залива. У Кремля есть веские основания для беспокойства. Пакистанская экстремистская группировка фундаменталистов «Аль-Бадр» под предводительством эмира Бахта Замеана Хана недавно призвала самые широкие исламские круги к участию в военных действиях на стороне чеченцев. Впрочем, Москва уже составила список из двадцати с лишним арабских и исламистских благотворительных организаций, которые оказывали финансовую поддержку сепаратистам с самого начала конфликта. Руссийские спецслужбы причисляют к таким организациям и Братство бен Ладена и опасаются повторения на территории России террористических актов, подобных взрыву в подземном переходе на Пушкинской площади, прогремевшему 8 августа 2000 г., когда погибли 12 и были ранены около ста человек. Хотя чеченский президент Аслан Масхадов утверждал, что Чечня не причастна к взрыву, российские спецслужбы не сомневаются, что сепаратисты принимали в его подготовке непосредственное участие.
В этом новом взрывоопасном регионе перед Усамой бен Ладеном открываются огромные возможности. Российские и западные контрразведывательные службы не теряют бдительности, однако, как и Афганистан 1980-х гг., далекие острова Филиппинского архипелага, Малайзия, Синьцзян, Дагестан или Чечня представляют собой минные поля хронических конфликтов, способных спровоцировать взрыв насилия. Для людей из Братства бен Ладена совсем не сложно раскинуть там свою паутину, а затем спокойно дожидаться подходящего момента для активизации сети. Более того, осенью 2000 г. исламисты перешли в наступление, чтобы установить свой контроль над маршрутами перевозки наркотиков в Средней Азии[159]. В Узбекистане главарь исламистов Джумабой Намангани получает от бен Ладена деньги, указания и современное оружие. Со своей стороны, он старается не только поставлять ему химическое и бактериологическое оружие из других мусульманских республик бывшего Советского Союза, но и создать тыловую базу в Ферганской долине на тот случай, если талибы бросят на произвол судьбы «брата Усаму».
Когда пытаешься проанализировать, каким образом исламистский мир сумел возникнуть буквально из ничего, и как он может фабриковать свои международные союзы, то возникает еще один вопрос: а как эти активисты различных национальностей умудряются финансировать свою деятельность?»
Став одним из руководителей исламского легиона, Усама бен Ладен унаследовал также и титул финансиста международного исламского терроризма. Уже несколько лет по поводу его состояния возникает множество гипотез. Усама бен Ладен – человек без сомнения богатый. Его отец, став самым крупным строительным подрядчиком в Саудовской Аравии, сколотил состояние на том, что, как писали американские журналы, «вкладывал нефтедоллары в строительство». И сегодня семья бен Ладенов владеет состоянием, оцениваемым более чем в 5 миллиардов долларов, а в 90-е годы личное имущество Усамы бен Ладена оценивалось в 300 миллионов долларов. По мнению злопыхателей, свое личное состояние он нажил частью благодаря неким «фондам солидарности» в те времена, когда по заданию спецслужб Саудовской Аравии занимался группировками «арабских афганцев». Речь идет о средствах, большая часть которых была предоставлена афганскому сопротивлению странами Запада и монархиями Персидского залива.
Усама бен Ладен, конечно, остается состоятельным человеком, но уже далеко не таким, как раньше. По данным хорошо информированных источников, его состояние (до того, как он отправился в эмиграцию) оценивалось в 800 миллионов долларов ликвидных активов, не говоря уже о вложениях в недвижимость или производство (деньги, которые, вероятно, нельзя было реализовать в полном объеме).
Внезапное бегство из Судана стоило ему более 150 миллионов долларов: аренда самолета («Геркулеса»!), отказ от обязательств по незавершенным и текущим контрактам в Хартуме, поспешная продажа недвижимости, стоимость обустройства в Афганистане. Кое-кто из близких к нему людей сетовал на то, что суданское правительство не полностью заплатило им за некоторые строительные объекты. В деловых кругах Хартума этот факт опровергается. Согласно сведениям из некоторых источников в исламских кругах Лондона, самая крупная тяжба возникла по поводу оплаты строительства дороги «Тахадди» («Вызов») между Шенди и Порт-Суданом. Общая сумма оценки работ составила 200 миллионов долларов.
Однако вот одна история, которая показывает, до какой степени бен Ладен, учитывая, что он — опытный деловой человек, руководствуется не только и не столько жаждой наживы, ведь он способен истратить целое состояние весьма курьезным способом... По данным пакистанских источников, капиталы бен Ладена позволили ему поторговаться с американскими спецслужбами! Так, на протяжении многих месяцев Усама бен Ладен пытался перекупить ракетные установки «Стингер», поставленные в 80-е годы афганским партизанам. Начиная с 1998 г. между ним и Пентагоном, который пытался вернуть назад свои ракетные пусковые установки, завязалась настоящая гонка. Если американские военные предлагали 100 тысяч долларов за один «стингер», Усама бен Ладен тут же удваивал цену! Американцы, очевидно, опасались, что эти ракеты могут быть использованы для поражения целей в США или западных странах[160].
Может ли оказаться так, что значительные средства, которыми все еще располагает Усама Бен Ладен, тщательно спрятаны в лабиринте счетов многочисленных фирм «прикрытия» вроде «Асма юнайтед», известной также под названием «Мира»? Не являются ли многие благотворительные организации, выявленные американской разведкой, такие как агентства «Рахма», «Храмейн», обосновавшиеся в Лондоне; «Мувафак» — на Балканах, «Фонд Исламского Возрождения» и «Фонд Исламского Пробуждения», которыми управляет этнический албанец, просто финансовыми перевалочными пунктами? В конце концов были начаты переговоры с суданским правительством, с тем чтобы попытаться наложить арест на авуары бывшего саудовца в Судане. По другой информации, исходящей от арабских банкиров, Усама бен Ладен обезопасил свои средства, переведя их в банки султаната Бруней и даже в европейские банки. Эти последние банковские вклады были, очевидно, сделаны с помощью одного из сотрудников бен Ладена, бывшего хозяина «Арабской банковской корпорации»[161]. По данным спецслужб Аравийского полуострова, более 750 миллионов долларов, принадлежащих Усаме бен Ладену, все еще размещены на краткосрочных вкладах на многих финансовых рынках.
В августе 1998 г. этот же банкир купил для нашего мятежника акции французских предприятий «Юзинор-Сасилор», «Акса», «Сосьете Женераль» и Национального Парижского Банка, которые через несколько недель перепродал, получив прибыль в 20 миллионов франков. По мнению многих американских и европейских экспертов, такого рода сделки не привлекают внимания и в настоящее время представляют собой один из излюбленных методов Усамы бен Ладена для обеспечения прироста капитала и создания денежных резервов во многих европейских странах, в частности, Бельгии, Болгарии, Италии и Нидерландах. При посредничестве одного сингапурского торговца недвижимостью он осуществил капиталовложения в этот сектор в Лондоне, Париже и на Лазурном Берегу. Другие источники в Северной Европе утверждают, что при посредничестве одного египтянина, который между 1983 и 1988 годами работал прорабом в компании бен Ладена в Мекке, Усама Бен Ладен начал также вкладывать капиталы в Дании, а именно... в датскую молочную промышленность. У бен Ладена и «молочника» был и еще один компаньон – швед, принявший ислам и женатый на сестре этого «молочника». Выясняется также, что в Швеции Усама бен Ладен имеет долю в секторе производства больничного оборудования, поскольку вложил туда около 15 миллионов долларов. Усама бен Ладен и его шведские партнеры нацелены на иракские, иорданские и египетские рынки медицинских товаров. В Норвегии бывший саудовец также ведет многообразную, разностороннюю деятельность: при посредстве палестинца Самира аль-Хусейни, работающего в Норвегии с 1960-х годов, он имеет долевое участие в лесной и бумажной промышленности в размере около 40 миллионов долларов. Кроме того — и это может шокировать — фундаменталисты также финансируют свои организации из доходов, получаемых от проституции: в Бельгию и Францию они поставляли женщин из Боснии.
В мае 1997 г., саудовский финансист Сиди Тайеб был арестован в своей стране. Он признал, что, будучи одним из казначеев бен Ладена, открывал для него счета в Европе, Африке, Пакистане и даже в Соединенных Штатах. Однако, прекрасно сознавая, сколь рискованно переводить такие значительные средства в Европу, чьи промышленные и товарные рынки абсолютно прозрачны, Усама бен Ладен и его советники начали использовать банковскую систему бывших советских мусульманских республик. Для осуществления таких сделок в западных странах бывший саудовец, вероятнее всего, воспользовался помощью банков, находящихся в турецкой части острова Кипр, в чем ему помогли люди, весьма близкие к правительству. При этом называют даже имя одного из членов семьи президента.
Но почти ни одна из этих финансовых манипуляций не ускользнула от внимания саудовских, американских или европейских разведок. Более того, утечки информации и разоблачительные заявления, которые были сделаны перебежчиками из Братства бен Ладена или простыми посредниками, арестованными за последние месяцы, серьезно ослабили Усаму бен Ладена. Его осторожность в денежных делах возросла до такой степени, что он был вынужден отказаться от некоторых крайне выгодных операций, которые позволили бы разместить денежные средства там, где это было бы стратегически важно для его деятельности в будущем.
Еще один эпизод хорошо иллюстрирует методы Усамы бен Ладена. В 1991 г. разразился скандал вокруг Банка международного кредита и коммерции (БМКК), которым управляли пакистанцы. Этот банк был обвинен в отмывании денег, полученных от продажи наркотиков и оружия. Британские полицейские обнаружили финансовый канал, по которому деньги перекачивались исламским террористам и группе Абу Нидаля, у которого в данном банке было несколько личных счетов. В результате этого скандала деньги из БМКК были переведены в банки Дубаи, Иордании или Судана, контролируемые организацией «Братья-мусульмане». Часть этих денежных средств была переведена обратно таким организациям, как алжирский Международный фонд солидарности (МФС). Остальное было передано Айманом аль-Завахири в Швейцарию, Нидерланды, Лондон, Антверпен и Малайзию. Когда стало известно об ответственности бен Ладена за покушения в Найроби и Дар-эс-Саламе, один высокопоставленный немецкий судья предупредил американцев и Интерпол: «Мы располагаем свидетельством одной француженки, вышедшей замуж за саудовца. После ареста по обвинению в отмывании денег в 1997 г., она сделала заявление о том, что в 1983—1990 гг. размещала в банках средства Усамы бен Ладена».