Глава 9
Оказалось, что баба Тоня просто перепутала дни. Она ожидала меня из лагеря завтра. Оно и не удивительно, ведь столько на неё навалилось сразу. И сиделкой успела в больнице у Петровны побыть и душеприказчиком потом.
Помощь от совета ветеранов свелась к организации технической стороны похорон — автобус, грузовик, оркестр и аренда столовой для помин. Наследников у усопшей не было и наследством она не заморачивалась.
Единственной просьбой, которую она постоянно твердила бабе Тоне, было передать все скопленные деньги местному детскому дому. Сберкассам она не доверяла и все накопления держала дома. А сумма там была приличная, около двух тысяч рублей.
Передачей денег тоже занялся совет ветеранов, а заодно отжал в свою пользу цветной телевизор и венгерский холодильник. Да бабуля особо и не возражала, она занималась перетягиванием мебели получше. Для чего даже наняла мужиков за две бутылки водки. Ну и часть носильных вещей получше тоже прихватила. Всё равно, всё оставшееся уйдёт государству.
Вот так мотаясь туда и сюда, она однажды забыла оторвать лист с датой у отрывного календаря. И потеряла один день. Собиралась отоспаться, прибраться и наготовить вкусняшек для меня. А тут внезапно я сам приперся, да еще и на день раньше. Теперь становилась понятна её раздражительность.
Весь вечер мы с бабулей попеременно хвалились успехами. Она показывала что нам с ней перепало от Петровны, а я хвастался выигранной канцелярией.
— Вот, Женька, посмотри, — с этими словами, бабушка достала и стала разворачивать газетный свёрток.
Мать моя женщина, коричневые джинсовые комбинезоны от фирмы Кархарт (Сarhartt)*. С классическими лямками и нагрудными карманами-потранташами. Один комбинезон был как новый, у второго низ штанин был чем то заляпан.
— Она же в войну, на аэродроме с американцами служила. Вот ей и выдали, — объяснила мне бабуля на мой вопросительный взгляд. — Ты малость подрастешь и они тебе впору будут, а заляпанное я отрежу и шорты получатся.
— Ба. А у Петровны награды были какие?
— Да. Победа и две юбилейных медали. Я их тоже в совет ветеранов отдала, обещали в музей передать. А часы наручные её я оставила. Закончишь хорошо полугодие, тебе отдам.
— А что за часы? Покажи, ба, — стало просто нестерпимо интересно, а вдруг там что-то редкое.
— Вот неугомонный. Сейчас, подожди, — она полезла в шкаф и вытащила газетный кулёчек. — Только ремешок порван, надо будет потом заменить.
Поцарапанный стальной корпус и мутноватое стекло, отдельный циферблат под секундную стрелку. Kenwell — прочитал я название. В моём будущем, вроде бы была такая российская компания. Чайниками и сковородками торговала, но точно не часами. Так что, надо смотреть поближе, разбирать, а там может что-то и вплывет. Без сожаления вернул часы бабушке.
Во время моего отсутствия к бабуле постоянно обращались за помощью в электрике. Она всем обещала, «что внук, как только, так сразу» и записывала просьбы и кто в тетрадку. Её она мне уже перед сном и отдала, с наказом обойти всех.
С утра и вечером обошёл записанных в тетрадке. Диспетчер из бабули оказался еще тот. Понять что написано я смог только с её помощью и переписал своим почерком. Чтобы не бегать к ней за расшифровкой, а то она начинала уже злится.
Почти половина из обратившихся не стали ждать моего приезда и решили свои проблемы. С остальных мне перепало пять рублей с полтиной. Заодно наведался в телемастерскую и помог дяде Юре с уборкой. От изоленты я отказался, а попросил за работу ссудить нам с бабулей его электродрель и пару свёрл.
— А вам зачем?
— Карнизы хотим повесить, а гвозди на удачу вбивать в стены не очень хочется. Кто их знает, войдут, не войдут. А так просверлим и чопик с гвоздиком загоним.
— Однако. Это получается ты чопик вырежешь и гвоздь в него забьешь. А как потом эту конструкцию в отверстие загоните, что бы гвоздь не забился по шляпку? Или на раствор будете крепить?
— Не, дядь Юр. Обрезок железной трубки на гвоздь и спокойно забиваем.
— Бррр, нихрена не понял, — он аж замотал головой. — Подробней объясни.
— Хм. Вырезаю чопик, закрепляю его в настольных тисках, забиваю в него на две трети гвоздь. Беру обрезок металлической трубки равный по диаметру чопику. Надеваю трубку на гвоздь, упираясь нижним концом трубки в деревяшку. Подношу к высверленному отверстию получившуюся конструкцию и …
— Ага, теперь почти понял. Дальше не надо. Так, пойдём к вам, покажешь как это работает. Заодно я сам вам отверстия сделаю, а то запорете мне машинку ещё.
В общем, на это я и рассчитывал. Вот так мы с бабушкой и дядь Юрой за один вечер повесили все три карниза. Заодно бабуля накормила помощника и налила ему традиционные сто грамм.
Оставшийся август промелькнули одним днём. Сначала мотался на улицу Спортивную, на которой находилась контора с названием «Заготзерно». И к ней, с самого раннего утра, выстраивалась громадная очередь из бортовых грузовиков с пшеницей и кукурузой. Каких там только грузовиков не было — я даже парочку американских студебекеров видел.
Я ходил вдоль этой очереди с трехлитровым бидончиком и выпрашивал у водителей «чуть-чуть» кукурузы или пшеницы. А куда было деваться? Бабуля вручила бидон и отправила на дело. По воспоминаниям Женьки, это было ежегодное и обязательное мероприятие. А потом, в конце августа еще и семечки пойдут.
Затем зарядили дожди почти на полторы недели. И я от нечего делать перечитал все выданные книги и учебники. Особенно уделил время учебнику математики. В своём времени, в четвертом классе я изучал арифметику.
Математика оказалась более обширным по объёму и материалу учебником, и даже с основами геометрии. Из каждой главы и раздела я для восстановления знаний решил по задачке и по несколько примеров.
Моя неожиданная тяга к знаниям не на шутку взволновала бабулю. Первые пару дней она отнеслась к моим занятиям более или менее спокойно. Но потом стала проявлять озабоченность, постоянно заглядывала ко мне в комнату и тяжко вздыхала. В конце дождливой недели она не выдержала:
— Женька, марш на улицу! Сколько можно дома сидеть и в книжки пялится?
Я покосился в окно, на улицу, где продолжал идти мелкий дождик.
— Ба, там же дождь.
— И когда это тебя останавливала, ирод? Шлялся где непоподя, грязный как чушка приходил домой. А теперь сидишь в книжки пялишься. Как будто подменили тебя.
Ой-ей, это хреново. Палишься, Санёк. Тьфу, Женёк. Пацан же был раньше — оторви и выбрось. Дождь не дождь, весь день на улице. Надо как-то объяснить бабуле причину внезапной тяги к школьным учебникам. Хотя, она же сама намекала с часами.
— Бабуль, я часы хочу получить. Вот и готовлюсь к школе.
— Шантажист ты, Женька. Я думала ты сказився, а ты вон чего удумал. Ладно, будут тебе часы. Пойдём, отдам.
Когда получил часы, пришлось выгуливать свою тушку ежедневно, даже под дождиком. Капюшон на жилетке у меня был, панама широкополая и почти непромокаемая. Чаще всего просто отправлялся на рыбалку.
Часы при разборке оказались швейцарскими. Видимо из тех многочисленных, довоенных часовых заводиков, которые не пережили кризис или были поглощены более живучими собратьями.
Прикупил дешевый ремешок из кожзама за семьдесят копеек и теперь был постоянно со временем. Внешний корпус часов был в непрезентабельном состоянии, потемневший от времени, со сколами и многочисленными царапинами. Стекло тоже было потерто и поцарапано. Так что за безопасность можно было не переживать особо. Мало кто позарится на этот, с виду, хлам.
В субботу, 20 августа, бабуля потянула меня за покупками. Обошли несколько магазинов, пока не подобрали мне школьный костюм. Да и тот был на размер больше.
— Ничего. Подверну и подошью, и тебе на пару лет хватит, — на всякий случай успокоила меня бабушка.
Я был с ней полностью согласен. Потом еще час искали пальто или куртку на зиму. Бабуле постоянно все не нравилось, то материал, то цена. В итоге, я выбрал сам и настоял на покупке клетчатого пальто на пуговицах и с погончиками. Чем-то оно мне напомнило моё пальто от «Paolo Pecora Milano». К тому же, продавали его с уценкой, так как был утерян пристегивающийся меховой воротник.
— Ну что за неслух? Сам смотри, — вертела она взопревшего в этом пальто меня. — Горло открыто, даже шарф не поможет.
— Так сделай мне снуд**, - ляпнул я и прикусил язык.
— Что еще за суп? — перековеркала новое слово бабуля.
— Не суп, а снуд. Домой придём, покажу. Ну, ба! Ну давай купим это пальто, — пришлось включить детскую надоедливость.
Бабуля особо не сопротивлялась, уж очень цена была привлекательная. А мне надо было еще спортивный костюм купить, носки и кальсоны*** на зиму.
Под её недовольное ворчание я за свои скопленные деньги приобрёл у барахольщиков зимнюю шерстяную водолазку машинной вязки. И вязанный рукав от старого взрослого свитера, продаваемого явно на нитки для вязания. Из него, как раз парочка снудов неплохих получится. Когда стал приглядываться к вязанным шапкам, бабуля осадила мои хотелки.
— Женька, донашивай свою шапку, с бубоном. Кто мне в прошлом году обещал её три года носить?
Я точно ей этого не обещал — подумал я. Но спорить не стал. Будем носить что есть.
В общем потратили мы прилично, а купили еще не все. Не смогли подобрать мне зимнюю обувь. Ну, до холодов время еще есть. Да и старые ботинки пока еще не жмут и точно могут продержатся еще один сезон. Тем более что взрывной рост начнется только через год — два, а то и позже. Я за всё лето, прибавил в росте пару сантиметров да в плечах немного раздался.
Дома, пришлось бабуле показывать что такое снуд и как его носить.
— Хитро, — одобрила та. — Ты где про такой интересный шарфик узнал?
— Да в лагере вычитал, в каком-то журнале, — отбрехался я.
— Ба. Ты мне лучше рюкзак в школу сшей. Я тебе сейчас его нарисую.
Набросал технический рисунок рюкзачка с одной косой лямкой, чтобы носить через плечо. Мы с ней долго спорили над моей задумкой, даже поругались один раз. Но всё-таки пришли к соглашению. Брезент на рюкзак у неё был, с меня только поролон на лямку требовался и длинная молния.
— Не заскучаю я с тобой, внучек. Постоянно ты меня чем-то занимаешь, — в конце нашего разговора пожаловалась бабуля.
Поролон я нашел быстро, в июне, когда обносил два расселенных дома, приметил длинные обрезки этого материала. За это время им так никто и не заинтересовался. А вот молнии пришлось поискать. В галантерейных магазинах были только короткие. Я даже у всех знакомых пацанов во дворе спрашивал. Нету — дефицит.
Повезло случайно. На рынке у барахольщиков купил обрезки высоких войлочных сапог с металлическими молниями. И то длины не хватало. Пришлось вставлять обе, с движением навстречу друг другу. Так, даже более прикольно получилось.
А через неделю, настала пора идти в школу, на организационный сбор. Моему 4«б» в качестве классного, достался кабинет № 14 «Литературы и Русского языка» на втором этаже. Окна кабинета смотрели на северо-восток, а точнее на частный сектор по улице Крымской. С моего места на последней парте, зимой, когда облетит листва на деревьях, по идее можно увидеть окна нашей с бабулей квартиры.
Но это так. Я такими идиотскими мыслями отвлекал себя от другой неприятной новости. Нашей классухой назначили Женькину первую учительницу, которая обучала их все три класса начальной школы и у которой к нему, а теперь, выходит, и ко мне сложилась непонятная неприязнь.
Татьяна Ивановна, оказывается, училась заочно в институте. И теперь закончив его, перешла на работу с начальных в средние классы. И первым делом, подсадила рядом со мной вместо ушедшего от нас Кима — Ольку Сидорову. Уж не знаю, чем ей не угодила девчонка, но она её без сожаления отправила ко мне на камчатку.
— Привет. Хочешь к окну? — попытался я сбагрить место, которое зимой точно станет не комфортным.
На приветствие — мне кивнули, а на предложение поменяться местами — отрицательно покрутили головой. Девочка, явно сама была в шоке от свалившихся на неё неприятностей.
Тем временем, классный руководитель, на доске записала наше примерное расписание на сентябрь. И мы дружно принялись переписывать его в дневник. Заодно, нам подробно рассказали в каких кабинетах у нас будут проходить занятия. В отдельном разделе дневника мы записали под диктовку фамилии, имена и отчества наших будущих преподавателей.
На все шесть дней учебной недели у нас оказалось по пять уроков, но по пятницам добавлялся еще и классный час. На вторник тридцатого августа было назначено первое родительское собрание. О чем мы также сделали записи в дневники и потянулись к классному руководителю за её подписью.
— Вот теперь, Лисин, ты можешь пойти и получить учебники, — сказала мне классуха, после того как расписалась в дневнике.
— Зачем, Татьяна Ивановна? — притворно удивился я. — Я же, получил их еще в июне, после отработки.
— А кто тебе позволил? Я же запретила библиотекарю выдавать тебе учебники! — удивилась она.
— Краснопольский, Георгий Алексеевич, завуч этой школы. Если он не прав — спорьте с ним. Я могу идти? — и не дождавшись её ответа выскочил из класса, у меня еще были планы зайти в спортзал.
В спортзале сегодня собирался школьный туристический кружок. Когда я прибежал, там уже было несколько старшеклассников и лысый, бородатый мужик. Наверное руководитель кружка.
Школьники и взрослый, до моего появления что-то азартно обсуждавшие — замолчали и удивленно на меня уставились.
— Тебе чего мелочь? — спросил один из старшаков.
— В туристический кружок хочу записаться, — смело выпалил я. — Это здесь?
— Здесь, — согласился со мной лысый дядька. — Но я принимаю в секцию только с восьмого класса. Так что подрасти и приходи.
Под ехидные смешки мальчишек я и поплёлся на выход. Опять облом. И что делать? В таком расстроенном состоянии я на автомате и пришел домой. И тут же попался на глаза бабуле.
— Женька. Ты чего как в воду опущенный? Что случилось? Натворил чего опять? Ой, беда с тобой, — начала заводится бабушка.
— Не, ба. Все нормально, ничего не натворил. Просто в кружок туристический не взяли.
— Ой. Нашёл о чём грустить. Этих кружков в городе больше чем блох на соседской кошке. У нас в ГДК есть, во дворце пионеров должны быть.
А ведь точно! Чего я раньше времени грущу по своему потерянному хобби? Как я мог забыть про всякие внешкольные детские организации?
— Спасибо, ба. Ты самая лучшая, — и я искренне обнял её.
— Ой-ей. Точно что-то натворил, а сейчас ластится, — пробормотала бабуля, тем не менее продолжая гладить меня по волосам.
А из радиоточки на кухне доносилась песня, которую пел звонкий мальчишеский голос в сопровождении детского хора:
А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете,
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры, про синие просторы,
Про смелых и больших людей!
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет.
Кто весел — тот смеётся,
Кто хочет — тот добьётся,
Кто ищет — тот всегда найдёт!****
Кархарт (Сarhartt)* — американская компания — производитель одежды, основанная в 1889 году. Carhartt во многом известен своей рабочей одеждой, в частности это: куртки, пальто, комбинезоны.
Снуд** — шарф-кольцо.
Кальсоны*** — мужское нательное бельё, представляющее собой длинные исподние штаны
Весёлый ветер**** — песня из кинофильма «Дети капитана Гранта» В. Лебедева-Кумача и И. Дунаевского
Фотографии к главе и книге в разделе доп. материалы.