Много споров в науке о том, доарийский бог Вишну или арьи принесли его с собой на индийскую землю. В Ведах о нем говорится мало, он не упоминается в числе первых среди богов. Там сказано, что Вишну пересекает тремя шагами семь сфер Вселенной, и это понимают и как отражение трех состояний энергии: огонь — на земле, молния — в небе, солнце — во Вселенной, и как определение только солярной (т. е. солнечной) сущности бога, поскольку солнце проходит три стадии в течение дня: восход — зенит — заход. Иногда он ассоциируется в Ведах с богом Индрой. Иногда его называют «непобедимым охранителем», что уже несет в себе зерно того содержания, которое будет вложено в его образ в последующие века.
В «Законах Ману», в разделе, где поясняется, в каких органах и функциях человеческого тела проявляются те или иные божества, предлагается усматривать манифестацию Вишну в движении. И больше в этом памятнике имя Вишну нигде не встречается. Но постепенно в других памятниках древнеиндийской литературы он начинает занимать все более значительное место, все подробнее описываются его качества. В эпических поэмах, наконец, он играет уже ведущую роль — в «Махабхарате» перечисляются все его имена и все его деяния и воспевается его воплощение в виде Кришны, а в «Рамаяне» — в виде царевича — героя Рамы, чьим подвигам целиком и посвящено это произведение.
И безудержная народная фантазия создает особые пураны-былины только о нем. Надежду на его приход, с жадностью ожидаемый всеми слабыми, изнемогающими в борьбе с силой властных, алчных, беспощадных, можно свести к простой детской формуле: «Вот погодите, придет Вишну — он вам покажет!» И тысячи преданий, в которых переплетаются самые невероятные вымыслы с историческими событиями и фактами, повествуют о том, что именно сделает Вишну с жестокими и неправедными, когда воплотится на земле в разных видах и качествах.
В каких же именно?
Прежде всего в уже навеки присвоенном ему качестве всепроникающей благодати, существовавшей еще в форме Нараяны, т. е. «Пребывающего на воде (мирового изначального океана)». Считается, что эту форму, т. е. бога, спящего на кольцах змеи — олицетворения вечности, — которая качается на волнах океана, он принимает каждый раз, когда заканчивается очередной цикл развития мира и жизнь истребляет саму себя в огне и дыме, чтобы вновь начать развиваться из первозданного яйца в глубине вод.
Воплощения Вишну называются в Индии словом «аватара». В большей части памятников утверждается, что их всего десять: рыба, черепаха, вепрь, человеко-лев, карлик, брахман-воин по имени Парашурама, герой-царевич по имени Рама, богочеловек Кришна, божественный мудрец Будда и Калки-всадник на белом коне.
Наиболее древние мифологические представления отражены в первых четырех аватарах, так как, очевидно, именно они хранят следы первобытного тотемизма. Позже возникли мифы, наделяющие аватар высокой сущностью всевидящих мудрецов и духовных владык. В Индии существует и такая философски-биологическая трактовка аватар: рыба была наиболее ранним видом позвоночных, затем появились земноводные (черепаха), затем теплокровные животные (вепрь), затем нечто человекообразное, но еще зверь (человеко-лев), вслед за ним стала развиваться собственно человеческая сущность, которая была сначала весьма мала (карлик), а потом, хоть и выросла, но оставалась еще исполнена дикой силы и ярости (Парашурама, который залил кровью всю землю, избивая воинов), затем постепенно начали расти человеческий дух и, с его высокими качествами, крепнуть и развиваться мысль, и это уже отражено в последних аватарах Мне думается, что такая трактовка наиболее интересна и, вероятно, стоит ближе всего к истине, показывая, как в коллективной памяти человечества отразилась в символических образах его собственная история, начиная от зарождения жизни в океане. С этим можно соглашаться и можно спорить, но все же это объяснение аватар, безусловно, привлекает к себе внимание.
Итак, рыба. Что же говорится в преданиях об этом воплощении Вишну? Какими мифологическими красками рисуется эта аватара? Что скрывает в себе простейший образ рыбы?
Некогда жили Ману — прародители человечества. И один из них обнаружил однажды в воде, принесенной ему для омовения, маленькую рыбку. Она попросила его человечьим голосом не губить ее, а помещать по мере роста во все большее и большее вместилище воды. Так Ману переносил рыбу из маленьких сосудов в большие, затем — в пруд, в реку и, наконец, в океан, и рыба сказала Ману, что скоро настанет всемирный потоп, и он должен построить корабль и взойти на него, взяв с собой семена всего сущего на земле (по другим вариантам — также мудрецов и святые книги). И когда вода залила землю, губя все живое, огромная рыба, имеющая рог на голове, приплыла к кораблю Ману и велела ему змеем привязать корабль к ее рогу. И она носила корабль по волнам и оберегала его до тех пор, пока вода не схлынула и не очистилась суша для новой жизни.
Так в завуалированной и косвенной форме излагается мысль о том, что сначала была рыба, без которой немыслимо зарождение жизни на суше, очистившейся от воды (не имеет смысла напоминать о том, что аналогичная легенда существует у многих народов).
Вторая аватара — черепаха, то есть земноводное. В этой форме Вишну погрузился в океан, чтобы спасти то, что погибло во время потопа. В качестве черепахи он служил опорой для горы, которой боги пахтали молочный океан.
Третья аватара — вепрь (млекопитающее). В этом виде Вишну извлек из воды сушу, которую туда вверг могущественный демон. Тысячу лет сражался с ним Вишну, затем, наконец, убил его.
Четвертая аватара — Нарасинха, т. е. человеко-лев, терзавший грешников. Это уже получеловек.
Эти четыре аватары индийская религиозная философия связывает с первой из так называемых юг — великих эпох существования мира. Всего их четыре. Первая — сатья-юга, или крита-юга — эпоха истины, в которую люди жили за счет плодов земли; вторая — трета-юга, в которую принципы справедливости и равенства стали нарушаться, и люди начали стараться снискать милость богов жертвоприношениями; третья — два-пара-юга, в которую справедливости и правды вполовину убавилось, а ритуальных церемоний во много раз прибавилось, так как возросли алчность и стяжательство; четвертая — кали-юга, или современная эра, где осталась только одна четверть правды, а чем дальше, тем ее делается все меньше, и человечество погрязло в грехах и болезнях. Все юги вместе составляют, по подсчетам древнеиндийских философов, 4 320 000 лет. Затем мир гибнет, и через некоторое время все начинается сначала.
Во второй юге перед лицом могущественного царя асуров по имени Бали, чья сила стала уже угрозой для богов, появляется пятая аватара Вишну — карлик — и просит у него столько пространства, сколько можно покрыть тремя шагами. (Это образ уже человека, но еще как бы не полностью развившегося.)
Шестая аватара — Парашурама. Она описывается в эпосе в сравнительно поздний период — в середине и конце I тысячелетия до н. э.
Образ Парашурамы говорит уже о сословном делении общества, о формировании сословий брахманов-жрецов и кшатриев-воинов, которые враждовали друг с другом. Парашурама — брахман-воин, т. е. продукт той эпохи, когда функции патриарха-совершителя ритуальных церемоний и молений от имени всей своей семьи еще не отделились от функции патриарха-охранителя семьи силой оружия. Мужчина в ранневедические времена был одновременно и жрецом и воином. В поздневедической литературе мы уже видим четкое разделение обязанностей жреца-брахмана, в чьих руках сосредоточилась духовная власть и право поучать других и служить связующим звеном между миром людей и миром богов, и воина-кшатрия, правящего людьми, защищающего их и завоевывающего земли и богатства. Борьба между светской и духовной властью отражена во многих памятниках устной и письменной литературы 1 тысячелетия до н. э. Парашурама — брахман, топором изрубающий тысячи кшатриев, является воплощением отживающей свой век касты жрецов-воинов, оформляющихся в мирное сословие проповедников Вед и советников царей-кшатриев. Только теперь уже советников, не имеющих права браться за оружие.
И вот седьмая аватара, Рама, царевич и кшатрий, великий и несравненный воин, жизнь которого воспета в «Рамаяне», встречается с Парашурамой и, судя по преданию, оказывает ему знаки глубокого уважения, умеряет его гнев и заставляет его принять как свершившийся факт установление власти кшатриев при условии, что они всегда будут почитать и охранять брахманов.
Описаниями восьмой аватары — бога Кришны — буквально насыщена «Махабхарата», ей посвящено совершенно необозримое количество памятников древней и средневековой индийской литературы на всех языках страны.
И о Раме и о Кришне я более подробно расскажу ниже, а сейчас закончим перечисление аватар.
Будда — девятая аватара — был включен, по общему мнению, в пантеон индуизма для того, чтобы принять в лоно этой религии реформаторское, во многом антибрахманское вероучение буддизма.
А десятой аватаре — Калки, по учению вишнуитов, еще предстоит появиться в этом мире.
Здесь вкратце расскажем о Раме, любимом герое всей Индии, объекте поклонения, воплощенном идеале царской власти, победителе зла, образцовом сыне, брате, муже.
Его имя входит в качестве составного элемента в названия многих городов и деревень, в имена людей и священных коров. Словосочетание «рамрадж» является приветствием и вместе с тем краткой молитвой, повторяемой много раз на дню по всякому случаю, и клятвой, и божбой.
Словосочетание «рамрадж», постоянно встречающееся в газетах и в речах политических деятелей, означает царство справедливости, правильный способ управления государством, мудрую политику и переводится буквально как «царство (правление) Рамы».
Предводитель союзного Раме обезьяньего войска по имени Хануман, которого народная фантазия наделила невероятной физической силой и даже способностью летать по воздуху быстрее мысли, тоже объект религиозного поклонения. Его изображения в шлеме, доспехах и с булавой в руке, обычно покрытые красной или черной краской, украшают улицы, стоят в часовнях и храмах как вишнуитских, так и шиваитских.
В Индии много храмов и специально посвященных Хануману, куда во вторник — День Ханумана — приходят толпы молящихся. Центральное место на алтарях этих храмов занимают фигуры Рамы и Сйты, а также одного из братьев Рамы — Лакшмана, тоже последовавшего за ним в изгнание. А сам Хануман чаще всего присутствует в этой скульптурной композиции как фигура с молитвенно сложенными ладонями, преклонившая колено у их ног.
Есть и храмы Ханумана, где живут священные обезьяны. Паломники их кормят и дают им деньги: Обезьяны ведут себя очень агрессивно, настойчиво требуя подачек от всех входящих. Поэтому гиды, приводящие экскурсантов, всегда берут с собой палку, чтобы не дать священным животным укусить кого-нибудь из туристов.
Перед входом в каждый храм, а в обезьяньи храмы особенно, продают на круглых металлических или картонных тарелочках или просто на больших листьях сладкие шарики из теста, творога или риса, порошок шафрана, цветы, кусочки кокосовых орехов и арахис. Молящиеся берут их, вносят в храм, с молитвой отдают жрецу, сидящему возле изваяния божества, а к подножию изваяния кладут деньги. Иногда тут же ставят маленькие зажженные масляные светильники. Жрец со словами молитвы подносит божеству жертву, делая перед ним кругообразные движения рукой с тарелочкой, после чего, взяв часть продуктов, отдает остатки приносящему, и тот выходит из храма. В этом чаще всего состоит весь обряд почитания божества, и иногда можно видеть, как выстраивается у храма длинная очередь, медленно продвигающаяся для совершения описанной церемонии (мужчины — в одной очереди, женщины с детьми — в другой: даже в храмах они не должны прикасаться друг к другу).
Си
Р.Э/Г ' -
Храмов, посвященных собственно Раме, в Индии почти нет. Обычно его изображение помещают в храмы Вишну, Ханумана или Кришны.
В дни осеннего праздника Дасёры разыгрываются сцены из великого эпоса Индии — «Рамаяны», эпоса, созданного не менее двух-трех тысячелетий назад…
— Двух-трех тысячелетий? — спросит меня читатель. — Вы так приблизительно оперируете тысячелетиями?
— Да. А что ж делать? Наука не в силах пока более точно определить датировку многих памятников индийской литературы, а они порождались самой жизнью народа.
…Рама, который почитается как аватара Вишну, был старшим, самым сильным, самым прекрасным и благородным из четырех сыновей, подаренных великому царю Дашаратхе его любящими женами. Старшая из цариц была матерью Рамы, и по велению древнего закона он, и только он, должен был стать наследником престола. Отец его, царь царей земных, пресветлый и справедливый государь, ощутив, что близится неминуемая старость, что руки его слабеют и готовы выпустить бразды правления, принял решение возвести сына на престол еще при своей жизни. Узнав об этом, народ с ликованием стал готовиться к торжественному дню коронации юного героя, безмерно любимого всеми. В едином порыве радости слились все люди земли — воины и жрецы, пастухи и пахари, ремесленники и водоносы, метельщики и брадобреи. В честном воинском состязании женихов Рама завоевал руку царевны Ситы, самой прекрасной среди женщин земли, и привел ее в свою столицу, озарив всю страну светом нового счастья. Приближался день коронации, и не было предела всеобщему ликованию.
Но недолго продолжалась эта радость. По следам счастья шло горе, мера которого превысила всякие пределы. Младшая жена престарелого Дашаратхи, побуждаемая демонами зла, бесчисленной армией которых в этом мире правил десятиголовый Равана, владыка ненависти, взбунтовалась против воли своего повелителя. Она вырвала у него обещание возвести на трон ее сына Бхарату, а Раму, светлого героя, изгнать из страны.
Как только весть о том, что его отец дал своей младшей жене такое обещание, коснулась слуха Рамы, он, исполненный благородства, сам уступил Бхарате трон и добровольно удалился в Изгнание на долгие годы.
Не будучи в силах вынести даже мысль о разлуке с мужем, ушла вместе с ним и Сита — пример всем женам, которые жили и будут когда-либо жить в этом мире, а вслед за ними обоими покинул дворец и самый преданный Раме из трех его братьев, Лакшман, решивший посвятить свою жизнь служению Раме. Над их головами сомкнулись своды непроходимых дебрей, колючие лианы заплели тропинки, по которым прошли их стопы, черная пелена горя накрыла страну…
— Послушайте, а вы уже видели, как подготовили площади Дели к празднику Дасёры? — спросили меня мои индийские друзья.
— Нет еще Все как-то времени не выберу съездить.
— Да как же это можно? Ведь сегодня первый день праздника. Уже начнут играть «Рамаяну». Куда хотите поехать?
— Вот уж это не мне решать. Куда повезете, туда и поеду.
Начался спор. После оживленнейшего обсуждения было решено, что на день-два надо — «во что бы то ни стало’» — съездить в штат Пенджаб, где город Лудхиана славится процессиями и представлениями «Рамаяны», затем побывать поочередно на любительских спектаклях студентов и выступлениях разных трупп народного театра, затем посмотреть балет «Рамаяна» в Центральной делийской школе танцев, последние дни праздника провести на главной площади Дели, которая так и называется «Рам-лйла-граунд».
«Ну и программа!» — подумала я про себя, с великим облегчением вспомнив, что сейчас стоит октябрь и поэтому можно хотя бы не опасаться теплового удара.
И вот мы в Лудхиане.
Лудхиана бурлила. Казалось, все до единого жители города были на улицах, украшая их флагами, гирляндами фольговых, бумажных и живых цветов, картинами, изображающими героев эпоса. Ни проехать ни пройти было нельзя. Мы, ведомые активистами местного отделения индийско-советского культурного общества, с трудом проталкивались, наверное, не меньше двух часов сквозь бурлящую радостную толпу, мимо стиснутых ею моторикш и велорикш, священных коров и быков, телег, колясок и автомобилей. Возбужденно орущие мальчишки в таком множестве вертелись под ногами, что казалось, вся толпа идет по их головам. Кто-то из сопровождавших меня друзей тащил мою кинокамеру, кто-то нес фотоаппарат, о съемке нечего было и мечтать.
Наконец, вырванная из тисков толпы чьими-то сильными руками, я очутилась на высоком помосте, нос к носу с многочисленной группой полицейских, оттеснявших зрителей от менее многочисленной группы участников готовящегося представления.
Вздохнув полной грудью и оглядевшись, я увидела то, ради чего приехала сюда: подготовку парада «Рамаяны», парада Дасеры. Вдоль всей улицы стояли помосты, или, вернее, платформы, смонтированные на шасси грузовиков, легковых машин и на повозках всех видов и родов. А на этих платформах, нарядно убранных и увитых гирляндами цветов, были воздвигнуты дворцы, троны, деревья и хижины — словом, все декорации «Рамаяны». А моторы машин скрывались под изображениями упряжек вздыбленных серебряных коней, или гигантских птиц, или каких-то фантастических существ. Все сверкало, пылало, блестело, переливаясь под солнцем всеми оттенками красок. И хотя до вечерней процессии было еще далеко, участники ее, одетые и загримированные, сидели по своим местам, чтобы толпы людей могли их созерцать.