Итак, сказав «мы вооружены передовой теорией», мы говорим, во-первых, что вооружены. И, во-вторых, что вооружены не абы чем, а теорией.
Но корректно ли говорить о теории как об оружии? Ибо вооруженными можно быть только оружием.
Это корректно лишь постольку, поскольку развитие проектизировано, конфликтизировано, превращено в предмет игры. Если игра острейшая (а я убежден, что она острейшая), то она тождественна войне. А где есть война, там есть оружие.
Ну, вот мы и вернулись к войнам, то есть к конфликтам наибольшей интенсивности. Эти конфликты в XXI веке носят весьма разнообразный характер. Энергетическая война — реальность XXI века (да и ХХ-го тоже). Это доказано многими специалистами высочайшего класса. Адресую читателя хотя бы к всемирно известной книге Дениэла Йергина «Добыча». О финансовой войне сказал не кто-нибудь, а Сорос. Об информационной войне сказали все кому не лень. О смысловой войне — авторы теории конфликта цивилизаций, да и не только они. «Холодная война» — это разве не смысловая война?
Итак, войны разнообразны. Но я-то хочу доказать, что войной войн в XXI веке является война за развитие. Как строится такого рода доказательство?
Сначала выдвигается гипотеза, согласно которой «войной войн» в XXI столетии является это самое развитие.
Затем рассматриваются разнообразные следствия, вытекающие из этой гипотезы.
Если оказывается, что эти следствия имеют определенное отношение к реальности, то, извлекая некое содержание из анализа оказавшихся вполне реальными следствий, можно снова вернуться к гипотезе как таковой. И либо уточнить ее, либо признать сразу, что она подтверждена и превращена в нечто, требующее признания. Уточнив гипотезу, можно получать новые следствия и проверять их на соответствие реальности. Проверив и проанализировав — еще раз уточнить гипотезу. И в итоге либо добиться ее признания в качестве чего-то реального, либо отвергнуть. Есть, конечно, и другие способы доказательства. Но этот — наиболее отвечает нашему предмету и методу.
Считаю нужным отдельно оговорить, что по отношению к предметам, подобным судьбе развития в России и мире, окончательное доказательство чего-либо… оно, конечно, желательно, но… но любое продвижение в сторону большего понимания сути данного предмета является результатом. Даже если это продвижение не превращает гипотезы в нечто окончательно признанное, но позволяет уточнить и детализировать сам предмет, — это тоже отнюдь немало.
Сопроводив способ доказательства подобной оговоркой, я начинаю рассмотрение гипотезы. Предположим, что судьба развития в XXI веке — это основной глобальный конфликт («конфликт конфликтов»). Предположим, далее, что степень накаленности конфликта позволяет назвать его войной (тогда уж «войной войн»). Что из этого следует?
Где война — там враги… Враги чего? Нашего развития? Развития как такового? Поскольку гипотеза о войне порождает обязательность наличия врагов, то проверка на состоятельность гипотезы о врагах является одновременно и проверкой на состоятельность гипотезы о войне. Ну, так и займемся врагами. В нашем случае — врагами развития.
Я уже говорил о некоей книге, чье название и содержание всегда мне вспоминаются, когда в минуту слабости хочется перестать дразнить гусей, быть объектом массовых интеллигентских истерик («ему, видите ли, враги повсюду мерещатся!»).
Книга эта, о которой я уже говорил и к обсуждению которой сейчас возвращаюсь, — «Открытое общество» Карла Поппера. Причина же, по которой я вновь и вновь возвращаюсь к обсуждению этой книги, в том, что Карл Поппер (в отличие от меня — кумир либеральной интеллигенции) на самом деле назвал свою книгу вовсе не «Открытое общество». Он назвал ее «Открытое общество и ЕГО ВРАГИ». Те, кто не верит, могут легко убедиться в этом, например, зайдя в Интернет.
Согласитесь, возникает парадоксальная ситуация.
«Гуси», которых мне иногда не хочется дразнить, проклинали «совок» за то, что он постоянно рассуждал о каких-то, знаете ли, врагах. При этом те же «гуси» сами молились на Поппера, который — «антисовок», главный борец с «совком» (тоталитаризмом и так далее).
Отсюда с неопровержимостью следует, что самим «гусям» можно иметь врагов, то есть воевать, и это правильно.
Но всем остальным вообще воевать нельзя, а уж с «гусями» — тем более.
Поскольку это является нагляднейшей демонстрацией на тему о двойных стандартах, то есть о войне, в которой противнику вменяются одни нормы, а себе другие, и в точности соответствует формуле «разоружение перед лицом агрессора», то, вспоминая Поппера и почитающих его «гусей», я в итоге делал сразу несколько горьких выводов.
Во-первых, что «гусей» дразнить надо, и в этом мой профессиональный долг.
Во-вторых, что «гусей» просто нельзя не дразнить в случае, если не капитулируешь перед ними.
И, в-третьих, что, сражаясь за развитие, капитулировать перед «гусями» нельзя еще и потому, что в каком-то смысле (и по очень разным причинам) «гуси»-то как раз и являются врагами развития! Или, как минимум, средствами, используемыми этими самыми врагами для войны с развитием.
Пусть читатель сам (возможно, заново перелистав Поппера) пораскинет мозгами. Он обязательно обнаружит две — странным образом соотносящиеся друг с другом — очевидности.
Очевидность № 1 — «гуси» так любили Поппера, потому что он громил Маркса, то есть теоретическую основу «совка» (он же — тоталитаризм). Они утверждали при этом, что «открытое общество» исключает «поиск врага», а его антагонист «закрытое общество» (наивысшая закрытость — у тоталитарного общества) занято поиском врагов и на этом зациклено.
Очевидность № 2 — Поппер не озаглавил свою книгу «Открытое общество»… Он озаглавил ее «Открытое общество и ЕГО ВРАГИ»…
Более того, Поппер, в сущности, осуществлял описание предмета («открытое общество») от противного: «Скажи мне, кто ВРАГ открытого общества, и я тебе скажу, что оно такое!»
Но и этого мало! Поппер прямо заявил, что, в отличие от других обществ, «открытое общество» НЕ МОЖЕТ СОХРАНЯТЬ ЦЕЛОСТНОСТЬ, ЕСЛИ У НЕГО НЕТ ВРАГОВ. Ибо внутренней связности (коллективных ценностей и так далее) у «открытого общества» нет. Оно, представьте себе, потому и открытое, что в нем исчезают все коллективности.
Но какая-то связность нужна! Раз нет внутренней, то нужна внешняя. То есть возможность «дружить против общего врага». Тем самым именно для открытого общества враг особо необходим. Его наличие является структурообразующей осью, главным кодом этого общества. Опять же — кто не верит, пусть сам почитает Поппера. Не статью о Поппере, а самого Поппера.
Ну, и как, читатель, ты соотнесешь между собой очевидность № 1 и очевидность № 2?
Разве наличие вопиющей несостыковки между этими очевидностями не говорит об актуальности всего, что связано с темами «враги» и «война»? В том числе и с темами «враги развития», «война с развитием»?
Во-первых, эта актуальность порождена идеями самого Поппера. Он говорит о том, что с «открытым обществом» воюют, что у него есть враги. Но он же говорит о том, что «открытое общество» является единственным макросоциальным субъектом развития. Значит, враги «открытого общества», если верить Попперу, являются врагами развития. Значит, имеет место война с развитием? Даже если мы верим Попперу, повторяю, это именно так. Но почему мы должны ему верить?
Как показывает несостыковка между очевидностью № 1 и очевидностью № 2, мы имеем все основания ему не верить. Но тогда почему мы не можем предположить, во-вторых, что и сам Поппер воюет с развитием? А его концепция «открытого общества» есть средство уничтожения развития?
Итак, враги развития реальны… Война с развитием реальна… Хошь верь Попперу, хошь не верь — все одно выходит, что и враги есть, и война тоже.
Я много раз говорил о своем категорическом неприятии теории Поппера. И когда-нибудь, возможно, напишу отдельную книгу с подробным разбором того, что осуществляет Поппер не на уровне высказываемых им пожеланий, а по факту своей теоретической (а на самом деле, конечно же, идеологической) деятельности. Относясь таким образом к Попперу, я меньше всего собираюсь оправдывать свои апелляции к врагам авторитетом этого идеолога. Я просто обращаю внимание читателя на то, что подход, при котором «скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», правомочен так же, как и диаметрально противоположный подход («скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе, кто ты»).
В самом деле, я могу быть врагом чего-то, если это что-то, являющееся для моих врагов благом, для меня является злом.
Абсолютным злом, в корне противоречащим тому, что я называю благом. Или же злом относительным. То бишь средством, которое мой враг применяет против меня. Сам по себе камень — не благо и не зло. Но если враг хочет обрушить этот камень мне на голову, то он — зло.
Это значит, что классификация врагов развития может поспособствовать раскрытию его, развития, содержания: «Развитие, покажи мне твоих врагов, и я точнее пойму, что ты есть такое».
В первый класс предлагаемой мною классификации входят абсолютные враги развития. Враги развития как такового. Те враги развития, для которых оно сущностно, бытийственно неприемлемо. Такие враги хотят, чтобы развитие во всем мире было отменено, прекращено, превращено в свою противоположность. То есть заменено своим антагонистом — регрессом.
Во второй класс этой классификации входят относительные враги развития. Враги «развития для других». Некий субъект может быть абсолютно комплиментарен по отношению к развитию как таковому. Но хотеть развития только для себя. Другие же (назовем их туземцами), с его точки зрения, либо вообще не должны развиваться (то есть должны стагнировать, двигаться в направлении вторичной архаизации и регресса etc), либо… Либо должны развиваться в том направлении и в той степени, в какой это надо субъекту. Поскольку тут имеется вариативность по отношению к туземцам, неминуема и вариативность в том, что касается осуществляемых по отношению к туземцам стратегий.
Если субъекту надо, чтобы туземцы двигались в сторону архаизации и регресса, он будет внедрять в их сознание одни ценности. Как в принципе отвергающие развитие, так и как бы восхваляющие развитие, но не позволяющие ему осуществляться на деле.
Если субъекту нужно, чтобы туземцы развивались дозированно, он и будет внедрять в их сознание другие ценности, совместимые с более или менее усеченным развитием. А также дозированно передавать туземцам знания о развитии. Но именно дозированно! И (это очень важно) передавать, что называется, «с рук». То есть кормить их готовыми знаниями, не объясняя способа производства оных.
Предположим, что у развития есть и абсолютные, и относительные враги. Пока что я еще не доказал, что они есть. Но я, апеллируя к Попперу, доказал, что их рассмотрение в принципе корректно, а не является фантомом теории заговора. В противном случае, и врагов «открытого общества» надо — о, ужас! — называть конспирологическими фантомами.
Итак, введение гипотезы о врагах развития корректно. А значит, столь же корректно рассмотрение (с точки зрения гипотезы, не более) стратегического знания о развитии как оружии. Если у развития есть враги, то знание о развитии, позволяющее это развитие осуществлять, подобные враги постараются либо уничтожить (если речь идет об абсолютных врагах), либо монополизировать (если речь идет о врагах относительных).
В последнем случае знание о развитии является оружием в борьбе субъекта, желающего осуществлять развитие, с целым веером сценариев, навязываемых этому субъекту как абсолютными, так и относительными врагами развития. Оружием в борьбе с архаизацией и регрессом, которые навязывают твоей стране (а в случае, если речь идет об абсолютных врагах развития, то и всему человечеству)… Оружием в борьбе с дозированным развитием… Оружием в борьбе с отчуждением производства знаний при допустимости заимствования знаний… И так далее.
Четыре «д», о которых я уже говорил в первой части этой книги (декультурация, деиндустриализация, десоциализация, дегенерация), — это оружие в руках тех, кто не хочет никакого чужого развития, даже сколь угодно зависимого. Или же не хочет никакого развития вообще.
Низведение развития к усеченной и огрубленной (в том числе за счет так называемой экономизации) рецептуре — это оружие в руках иноземного опекуна, который хочет дозированно развивать опекаемых им туземцев. Развивать их в той лишь степени и в том лишь направлении, в каком это нужно опекуну.
Тот, кому нужно неразвитие, обопрется на актив, который я назвал «4Д-дженерейшн». А также на табун интересантов (криминальных, в первую очередь), которые сомнут развитие не потому, что оно им антипатично или враждебно, а потому, что интересы требуют движения в определенном направлении. Табун, ломанувшись в этом направлении, даже не ощутит, что у него под копытами будет гибнуть развитие. Табун вообще не знает, что такое развитие. Он на то и криминальный табун, чтобы двигаться в сторону своих очередных элементарных криминальных приобретений. А если у него на пути оказалось нечто (хоть развитие, хоть религия, хоть мораль), он, не задумываясь, это растопчет.
Тот, кому нужно ограниченное развитие (ОР), обопрется на другую «дженерейшн». Назовем ее «ОР-дженерейшн». Сама «дженерейшн» не будет ни отрекомендовываться нам в качестве ОР, ни именовать себя ОР, даже оставшись наедине с собой. Она будет называть себя «подлинным развитием».
«Вы себя так будете называть… Она себя так будет называть… А разобраться-то как?» — спросит читатель.
Для начала — просто признав, что игровая рефлексия, проектизация развития (она же — попытка раскрыть развитие с содержательной точки зрения, адресуясь к его врагам, конфликту вокруг развития, накаленному до той степени, когда его можно называть войной) допустима.