А политически… Термидор на то и термидор, чтобы воспроизводиться вновь и вновь на новых этапах истории. Ведь политики приходят и уходят, а классы и их принципы осуществления политики остаются. Кстати, Маркс ведь тоже писал не о буквальном 18 брюмера, а о 18 брюмера Луи Бонапарта.
Почему бы в 2015 году не случиться во Франции еще одному 18 брюмера? Или в России еще одному 15 апреля? Ведь буржуазия, как говорил Владимир Ильич Ленин, она всегда буржуазия. Время меняет нюансировку, а не классовую сущность.
15 апреля 2008 года Путин по сути совершил свое 18 брюмера на российский манер. Важность того, что он совершил в этот день, имеет непреходящий характер. Стратегические политические прецеденты остаются в исторической памяти. А значит, программируют политику тем или иным образом. Причем в течение сроков, несопоставимо больших, нежели время пребывания у власти самих создателей прецедентов.
«Партийный парламент как средство балансировки» — вот смысл путинского прецедента при рассмотрении оного с прагматических позиций. Но дальше начинается сказка про репку. Или про суп из топора. Поди-ка ты отбалансируй ситуацию без адекватной партии. Поди-ка ты сделай адекватную партию без стратегии. А когда та заявил полноценную стратегию (того же самого развития, например) и построил адекватную такой стратегии партию, то оная уже отнюдь не только средство балансировки. Она — политический субъект. Со всем, что вытекает из данного обстоятельства. Поди-ка ты построй политический субъект с «зайчиками».
ТЕПЕРЬ (формально — с 15 апреля 2008 года, а по существу с момента, когда оказалось, что «бес попутал») В.Путину и опирающимся на него элитным группам оказалась нужна новая «Единая Россия», способная обеспечить БАЛАНСИРОВКУ.
Та же самая «Единая Россия» РАНЕЕ в этом качестве не нужна была ни Путину, ни пропутинским элитам. А нужна она была им (а) как электоральный фактор и (б) как фактор исполнительский (политически-сервисный).
Партия как сумма электорального и политически-сервисного фактора — это и есть метафорический «зайчик» из нашей притчи.
Партия как фактор балансировки — это метафорический «ежик» из нашей притчи.
«Зайчикам» приказано срочно переделываться в «ежиков» в связи с возникшей необходимостью введения фактора балансировки в новую политическую игру. Необходимость же эта возникла потому, что «бес попутал».
А как «зайчикам» переделываться в «ежиков»? И будут ли они в них переделываться? Это и есть основной вопрос. Можно, конечно, продолжать размышлять о развитии, как бы не обращая внимания на то, что происходит на собственно политической сцене. Но это означает, что наши размышления становятся философским эссе, а не концептуальной аналитикой. Для того же, чтобы они остались оной, надо связать развитие с острейшими коллизиями собственно политического процесса, что я и пытаюсь делать.
Фактор № 3, возникающий в ходе этого самого политического процесса, можно назвать «фактором капитализации». Если бы Путин пошел на третий срок или ушел, оставив всю полноту власти Медведеву, то «Единая Россия» имела бы «зайчиковую» капитализацию… ну, скажем, в миллиард условных политических долларов.
А в условиях необходимости балансировки та же «Единая Россия» получала «ежиковую» капитализацию… ну, условно, в триллион тех же политических долларов. Капитализация возрастала в тысячу раз.
Эта коллизия на момент ее возникновения, конечно же, не осознавалась в полной мере многими конкретными «зайчиками». В том числе и высокопоставленными.
Но, во-первых, коллизия может не только внятно осознаваться (артикулироваться). Она может еще и ощущаться. Если она кем-то и не осознается, то она всеми ощущается.
И, во-вторых, коллизия на то и коллизия, чтобы существовать еще и независимо от чьих-то осознаний и ощущений. В этом своем — автономном от партийных умов и сердец — качествовании она близка к тому, что называется политической (а то и исторической, чем черт не шутит) необходимостью.
На IX съезде необходимость эта, как Незнакомка Блока, медленно проходила меж партийцами, опьяненными чем-то и не понимающими, чем именно. На лицах этих партийцев можно было прочитать различные комбинации растерянности и восторга. У кого-то это был растерянный восторг. У кого-то восторженная растерянность. Но нечто такое было у всех. По крайней мере, мне до сих пор кажется, что я тогда уловил реальную, плохо формализуемую тенденцию, а не предался абстрактным фантазиям, проецируя своего любимого Блока на совершенно чуждые ему персонажи и обстоятельства.
IX съезд «Единой России» не понимал до конца, что ему уготовано. Но он понимал, что ему что-то уготовано! И смутно ощущал, что это «что-то» связано с необходимостью превращаться из «зайчиков» в «ежиков». Необходимость в политическом смысле была очень невнятной. Все вообще было очень, очень, очень невнятно именно в политическом смысле.
Сначала говорилось, что у «Медведя» (он же «ЕР») «не будет никаких крыльев» (то есть фракций). Потом возникли фракции в виде клубов. «Что же произошло с нашим «Медведем»? — спрашивали себя партийцы. — У него выросли крылья или удлинилась шерсть?»
Сначала говорилось, что и Путин, и Медведев войдут в «Единую Россию». Потом оказалось, что Путин возглавил партию, не войдя в нее, а Медведев поблагодарил за честь и, по сути, отстранился.
Исполнялся гимн России, а в ушах партийцев в каком-то смысле звучала знаменитая ария Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».
Кому не понравится, если за один день капитализация акционерного общества, в котором у тебя есть доля, повысится с миллиарда до триллиона? Отсюда — восторг. Точнее — смутная, пульсирующая восторженность…
Растерянность же была родной сестрой этой восторженности, ее политическим близнецом.
Ведь никто не знал, что значит переделаться из «зайчиков» в «ежиков» и можно ли переделаться.
Никто (или почти никто) не готовил себя к такой взрывной и загадочной «рекапитализации». Даже в бизнесе получить на руки сумму, в тысячу раз большую, чем ожидал, в каком-то смысле «напряжно». А уж в политике… Чем это кончится? Удастся ли удержать партию от раскола? Не последует ли за подобным бумом дефолт? Не окажется ли партия политической «пирамидой»?
Во-первых, колоссальная и почти невыполнимая задача немедленного превращения партии из электорально-сервисного фактора в фактор баланса не была четко сформулирована. Она и не могла быть четко сформулирована. На съезде выступали оба политических лидера. Отношения между ними были явным образом глубоко дружественными. Как можно было в подобных условиях формулировать такую задачу сколь-нибудь внятно?
А задачи такого рода без внятных формулировок до сознания вообще не доходят. «То ли дождик, то ли снег… То ли будет, то ли нет».
Во-вторых, даже осознание (а уж тем более осуществление) всего, проистекающего из превращения «Единой России» в фактор баланса, было смертельно опасно. Ибо проистекало следующее.
Перевод абстракции, именуемой «фактор баланса», на конкретный политический язык, означал, что президент, конечно, может ВПОЛНЕ ПРАКТИЧЕСКИ отправить правительство в отставку и распустить Думу. Это его конституционные прерогативы. И Ельцин их прорабатывал безумно подробно. Он ничто другое не прорабатывал. Но это прорабатывал «от и до».
Но ведь и Дума может — хотя бы ТЕОРЕТИЧЕСКИ — объявить президенту импичмент. Ельцин понимал, что без этого Конституцию не нарисуешь. Но он сделал все возможное, чтобы затруднить процедуру. Каких только он рогаток не понаставил на данном пути! Все, что мог, сделал, чтобы этому воспрепятствовать.
Короче, баланс между президентом и парламентом принципиально неравновесен и недоопределен. В политике все неравновесные и недоопределенные балансировки (а также все балансировки Не до конца равновесные и недоопределенные) чреваты чрезвычайщиной того или иного рода. Президент что-то сделал… Парламент что-то сделал в ответ (или наоборот)… Вроде и одна сторона права, и другая… Кому решать? Известно, кому. В 1993 году мы все это проходили!
Вдумайся, читатель: все, чего хотела страна, идя на думские выборы 2007 и президентские выборы 2008 года, это спокойствия.
Она не хотела нового 1993 года в качестве даже однопроцентной возможности.
Она (по крайней мере, в большей части своей) и никакого развития не хотела.
Она хотела только, чтобы не было перемен. Хотела предельной устойчивости. И вдруг, откуда ни возьмись, — неустойчивость. К 15 апреля 2008 года это был еще только призрак неустойчивости. Но даже о нем думать не хотелось!
И никаких рисков не хотелось! Никому не хотелось (вплоть до так называемой «оппозиции»)! А уж этой самой электорально-сервисной системе, именуемой «партия «Единая Россия»», рисков не хотелось больше, чем кому бы то ни было. Даже если они связаны с совершенно новой капитализацией. А ее тянули, тянули, волокли в эти риски! Причем тянули — без объяснений, без внятных новых оценок и ориентиров. Просто тянули и все. Куда тянут? На политический Олимп? На бойню?
Российская постсоветская элита страшно предрасположена к конфликтам. Она «конфликтизируется» по любому, даже минимальному, поводу. Возникли две кремлевско-электоральные наработки — «Единая» и «Справедливая Россия». Ясно было, что альтернативность этих наработок имитационная, периферийная. Но даже этой имитационной периферийности хватало для того, чтобы в регионах начались серьезные элитные конфликты.
Но тут-то и стало маячить нечто совсем другое. Призрак 1993 года, конфликта «парламент — президент»… Как только возник этот самый фактор баланса, к нам в гости вместе с ним сразу же пожаловал этот призрак. Пожаловав же, начал «бродить». А как иначе? Он ведь с тем и пожаловал!
Для начала он стал бродить по периферии страны. Можно было разными способами понимать конфликт Кадырова и Ямадаевых в Чечне. И были поначалу основания надеяться, что это, так сказать, случайное облачко, а не предгрозовая туча. Но были и основания для весьма далеко идущего прочтения этого — не слишком крупного и абсолютно периферийного, на первый взгляд, — симптома элитной политической нестабильности.
Элитный бэкграунд Ямадаевых… Элитный бэкграунд Кадырова… Где баланс парламента и президента, там и все остальные балансы… Иначе в России не бывает… Вплоть до маленького города и большого села…
После президентских выборов 2 марта 2008 года (а в общем-то, с самого начала 2008 года) Кадыров принял на себя определенные ролевые функции. Все, что происходит между ним и семьей Ямадаевых, связано с проблематизацией, так сказать, этих функций. Но ведь и отказаться от их выполнения Кадыров тоже не может. Цугцванг. Из таких цугцвангов сотканы, как мы знаем, все российские «политпризраки». Для того, чтобы новый призрак соткался, не нужно нескольких лет. Достаточно нескольких месяцев.
Призрак еще не успел соткаться из политического воздуха, а все это уже началось. Но для того, чтобы призрак соткался, не нужно нескольких лет. Достаточно нескольких месяцев.
В этой череде острейших перипетий (как состоявшихся, так и маячащих на политическом горизонте) важнее всего все же именно переформатирование «Единой России» на IX съезде. Оно важнее всего по факту. Но оно вдобавок важнее всего для нас, если мы хотим сопрягать собственно политическую коллизию с темой развития.
А ведь мы хотим это делать, не так ли? Но есть ли для этого какая-то возможность? Представьте себе, она есть. И она полностью укладывается в метафору «зайчиков — в ежиков!».
Политическому истеблишменту не сформулировали новую задачу баланса. Но ему сказали, что он должен в принципе переделываться. Переделываться через эти самые клубы и хартию… А главное — через форум «Стратегия 2020», который предварял съезд. По мне, так незримым лозунгом форума было именно «даешь ежиков!».
В воздухе запахло чем-то стратегически нехорошим. Эра Буша кончалась. Россия рисковала оказаться в ситуации беспрецедентно острой. Для того, чтобы в этой ситуации выстоять, нужно было не надувать щеки. Не грозить кому-то слабеющим ядерным кулаком.
Нужно было подводить черту под определенными упованиями (войдем в Европу, станем как все).
Нужно было включаться в миропроектную конкуренцию.
Нужно было энергетизировать, наполнять живой страстью это самое развитие. И создавать на его основе мегапроект. А также мобилизовывать под него общество (не зная точно, мобилизуется ли оно).
«Зайчики» сделать ничего подобного не могли. Но и других людей не было в оперативном распоряжении сил, решивших разыгратъ фактор баланса. Тогда они, силы эти, как-то смутно и не формулируя для себя до конца задачу, возжелали превращения «зайчиков» в «ежиков».