Мы, наверное, никогда не узнаем причину следующего таинственного явления: почему большинство саббатианцев в Подолии обратилось, вслед за своим учителем, в чужую религию, тогда как саббатианцы в западных странах, большинство из которых также признавало авторитет Яакова Франка, остались частью еврейского общества? У нас нет достаточных сведений для того, чтобы пролить свет на эту проблему, имеющую немалое значение в контексте последующей еврейской истории на Западе. Мы можем лишь строить в данной связи какие-то предположения, не имея конкретных доказательств. Возможно, что определяющим фактором здесь явился разный социальный состав различных саббатианских групп. Многие саббатианцы в Подолии принадлежали к беднейшим слоям населения; среди обратившихся в католицизм большинство составляли люди необразованные (хотя и знатоков Торы среди них тоже было немало). В то же время саббатианцы, жившие в австрийских землях, принадлежали по преимуществу к социальному слою мелких хозяев, причем многие из них были глубоко укоренены в раввинистической культуре.
Подобно большинству сект, саббатианство держалось на семьях, а не на одиночках. Мы и сегодня еще можем доказать, что семьи, имевшие репутацию саббатианских в 1740 году, оставались приверженными «святой вере» даже и шестьдесят с лишним лет спустя, причем были среди них и весьма уважаемые семьи. Исторический иудаизм стал для этих людей облачением «веры». Не все они стали последователями Франка, хотя пражская община франкистов была духовно сильнейшей среди всех саббатианских групп и вела интенсивную пропаганду. Весьма вероятно, что многие саббатианцы, бывшие прежде последователями р. Йонатана Эйбеншюца, остались верны тем моделям религиозного поведения, которые сложились у них на раннем этапе. Во всяком случае, факты таковы: число обращавшихся в чужую религию было в этих кругах совершенно мизерным, близким к нулю. Многие в этих кругах стремились достичь «святого знания Эдома», но – не проходя через христианские ворота.
И все же мы наблюдаем параллельное развитие в различных саббатианских группах после смерти Франка. Из доступного нам материала к этому последнему периоду в истории саббатианства относятся четыре основных документа: 1) написанная крестившимся «верующим» в Оффенбахе книга «Пророчество Исайи»; 2) большая экзегетическая проповедь на молитву Алéну лешаббéах [62], перепечатанная Вессели из крупной франкистской рукописи; 3) франкистские послания, пересказанные Петером Беером; 4) комментарий к «Эйн Яаков», обнаруженный д-ром Х. Броди, когда тот был главным раввином Праги. Все эти документы принадлежат одному духовному миру; единственным различием между ними является то, что крестившийся франкист восхваляет крещение, бичуя «пророческим» языком народ Израиля и его учителей, тогда как «иудейские» авторы не касаются этих вопросов. Во всех документах удивляет сила веры и энтузиазм, выказываемый франкистами в связи с их учением. Они искренне верят и живут в соответствии со своей верой. В томе, содержащем комментарий к «Эйн Яаков», приводится также истолкование молитвы Халлéль [63], написанное пражским франкистом. Для этого краткого текста характерны радость веры и трогательная полнота религиозного чувства, его автор с ликованием благодарит Бога за «освобождение свое и искупление души своей». И если кто-то заметит, что этот автор, как и большинство саббатианцев в австрийских землях, не знал Франка лично, то об авторе «Пророчества Исайи», столь же восторженно переживающем свое освобождение, этого сказать нельзя. Он знал Франка лично - и видел в нем живое воплощение Бога, «Яакова истинного, не умершего» [64].
Франкистский миф утратил в этих текстах изрядную часть своей остроты и дикости. Основные его компоненты еще различимы, они появляются как «глубокие тайны», которые позволительно открывать только скромным и благоразумным, но даже и с такой оговоркой они преподносятся в ощутимо смягченном виде. Так же и учение о необходимости «верующим» превратиться в воинство, носившее у самого Франка буквальный характер, становилось у многих притчей, лишаясь при этом и своей логики, и парадоксальности. Однако главное изменение состояло в следующем: учение о «чуждых» (или «диких») поступках не исчезло полностью, таковые по-прежнему трактовались как путь к откровению Матрониты («Госпожи»), но прочно связанный с этим учением аспект вседозволенности – исчез.
Радикализм из моральной плоскости вернулся в историческую. Даже если мы предположим, что поздние франкисты не доверяли бумаге всех своих помыслов – а в пользу такого предположения говорят многие намеки в дошедших до нас текстах, - нам нужно будет признать, что совершение развратных действий более не рассматривалось ими как религиозное требование. Пытались понять «чуждые поступки» героев прошлого и, особенно, библейских персонажей, оправдывали эти поступки теоретически, но более не ощущали себя обязанными спуститься в ворота нечистоты. «Чуждые поступки» стали скромнее – во всех смыслах этого слова. В самом Оффенбахе еще было принято совершать развратные действия, причем особенно в Судный день, но это было уже коварной эксплуатацией чьей-то наивности, тогда как искренне «верующие» более не совершали подобных действий по отношению друг к другу. Тайна «соитий» мужского и женского начал в высших мирах, занимавшая столь важное место в «кощунственной Каббале» радикалов и нигилистов, толковалась теперь менее опасным образом – во всяком случае, в тех источниках, что дошли до нас. Упразднение Торá ди-вриá, оставшееся одним из важнейших догматов веры у поздних саббатианцев, совершалось теперь в иных сферах, все больше приобретая характер мечты о глобальной революции и обновлении мира.
В самом деле, вдохновлявшая Франка мечта об отмене всех законов и установлений обрела к концу его жизни реальное историческое содержание. Саббатианцы и франкисты помышляли о революции в религии и морали, но Французская революция поместила эти мечты в определенный контекст, далеко не абстрактный. Известно, что двоюродные племянники Франка, бывшие то ли франкистами, то ли просто авантюристами, обрели значительное влияние в революционных кругах Парижа и Страсбурга. Революция будто бы подтверждала подлинность того, первозданного, нигилизма: столпы мироздания рушились, начала бытия решительным образом менялись. «Верующие» выделяли два аспекта в этих событиях. Прежде всего, они, с характерным для спиритуалистических сект высокомерием, видели в происходящем специально для них совершаемый тиккýн, благодаря которому в общем хаосе станут неразличимы внутреннее обновление «верующих» и радикальная новизна их деяний. В таком духе высказывался уже и сам Франк, а затем мы находим этот мотив в проповедях его пражских адептов. Но, помимо служебного характера, наблюдаемые политические события обладали, с точки зрения франкистов, собственным положительным содержанием: «Подрыв всякой власти вообще и власти священников, в частности».
Данный аспект был особенно ощутим у «верующих», живших в австрийских гетто. Положительная оценка великих религиозных ценностей христианства сочеталась у них с глубокой враждебностью в отношении институциональной церкви и ее клира. Именно поэтому антиклерикальные, просвещенческие идеи эпохи нашли столь заметный отклик у «верующих». Автор франкистской книги «Пророчество Исайи» с большим энтузиазмом перечисляет грядущие мировые войны и бедствия, благодаря которым еврейский народ обновится, отвернется от своих раввинов и учителей, дабы затем обратиться в веру «Истинного Яакова», как и подобает «народу Бога Яакова» [65]. А автор комментария к молитве Халлéль следующим образом трактует стих «Десница Господня высока, десница Господня творит силу» (Пс. 118:16): «Если десница Господня выходит, левая, лживая рука Эсава отступает, и священников его, и его лживого меча». Понятно, что эта метафора одновременно указывает и на власть церкви, и на светскую власть христианских народов. Здесь мы видим слияние апокалиптических идей с идеями революции, также сулящей «освобождение от ярма политического и духовного» - то есть именно то, что, как я уже отмечал, рассматривалось пражскими сектантами как цель их движения, и что, несмотря на ясность уже приводившихся формулировок, не замечалось исследователями до настоящего времени.
Кульминационным выражением этого настроения стал следующий эпизод. В 1800 году [66], после совещания оффенбахских и пражских франкистов, из Оффенбаха были разосланы знаменитые «красные послания» многим еврейским общинам (они были написаны красными чернилами). В них содержался призыв к евреям принять «святую религию Эдома». В своей теоретической части - последняя треть текста - эти послания представляют значительный интерес. Их авторы коротко, на одной странице, излагают свое мировоззрение, не упоминая прямо переход в христианство (слово «Эдом» использовалось ими в весьма специфическом смысле, как было показано нами выше). Этот примечательный документ полностью выдержан в духе франкистского мифа и в нем воспроизводятся все обычные элементы саббатианской проповеди: смелое использование библейских рассказов о патриархах, отдельных аггадóт, извлечений из Зогара и каббалистических текстов. Вся мистическая теория революции изложена в этом небольшом по объему фрагменте, который я привожу здесь как образец типичного для литературы подобного рода хода мыслей, способа выражения и изобилующего намеками письма (эти послания были опубликованы Поргесом в Revue des Étudies juives, XXIX, стр. 283-286, и затем незнавшим об этой публикации Марком Вишницером в Mémoires de l’académie impériale des sciences в Санкт-Петербурге, 1914):
Знайте, что настало «время делать Господу – нарушили Тору Твою» [67], и об этом говорили благословенной памяти мудрецы : «пока не обернется всё царство ересью» [68], и если стало всё белым, тогда оно чисто [69], и служители его чисты, как объясняется в книге Црор ха-мор [70], и настало время, о котором обещал Яаков «приду к господину моему в Сеир», ведь не видели мы исполнения этого, чтобы пошел он [к Эдому в Сеир] до настоящего времени, и наш святой господин, который есть Яаков, совершенство всего , избраннейший из отцов, потому что соединяет две стороны, и он «проходит от одного конца до другого», до последнего конца, а «последний [особенно] дорог», потому что на прахе встанет сказать: «Восстань, Дева Израиля!», и он конечно не умер, и он вел нас истинным путем в святой религии Эдома, потому что тот, кто из семени Авраама, Ицхака и Яакова, необходимо ему идти их путями, потому что указали путь, по которому пройдут их сыны в конце дней, как Авраам, пошедший в Египет, и Ицхак к Авимелеху, и Яаков, избраннейший из отцов, вышел из Беэр-Шевы, вышел из веры, из Земли Израиля, и пошел в Харан, под чужую власть, как объясняется в Зогаре, что именно в наихудшем месте - там найдете спасение, как объясняется в Зогаре, и там он пришел к колодцу и нашел там Рахель, и отвалил там камень с устья колодца, и пришел к Лавану, и служил ему, и взял оттуда себе надел, а потом пошел к Эсаву, но не закончил в то время, потому что хоть и отвалил он камень [с устья колодца], вернули его на место, и не пришел он в Сеир, ибо всё это было лишь указанием пути, по которому пойдет Яаков, совершенство всего, в конце дней, как объясняется в Зогаре, что Яаков первый был совершенен, а второй – совершенен во всем и он всё завершит, как сказано в Зогаре: «Пока не придет человек, подобный Адаму, и женщина, подобная Еве, и они проведут его (змея) и перехитрят его», а мы должны идти его путями, потому что «прямы пути Господа, и праведники ходят ими», и хотя здесь массá думá, и сердце устам не открывает, всё же написано: «И поведу слепых дорогой, которой не знали они; по путям, неведомым им, вести буду их; обращу мрак перед ними в свет и кривые дороги – в равнину», и там любил Яаков Господа своего и т.д., см. в Зогаре. А отсюда будет «Господь, когда выходил ты от Сеира, когда шествовал ты с поля Эдомского» (Суд. 5:4) и также «Кто этот, приходящий из Эдома?» (Исайя 63:1), как указано в Танна дэ-вей Элиягу [71], что будут просить ангелы у Господа, море скажет «Не у меня», и бездна скажет «Нет со мною», - и где же найдут его? В Эдоме, как сказано: «Кто этот, приходящий из Эдома?», и тот, кто пойдет за ним этой святой религией и прилепится к дому Яакова, и укроется в сени его, как сказано: «Под сенью его будем жить среди народов», и как сказано: «Давайте взойдем в дом Бога Яакова, чтобы Он научил нас путям своим и чтобы пошли мы стезями Его», ибо путь «жизни они для тех, кто находит их» (Прит. 4:22), и удостоятся те быть из прилепившихся к Господу, как сказано: «Оттуда же искать станешь Господа, Бога твоего, и найдешь» - именно оттуда, потому что во тьме различим свет, и как сказано: «хотя сижу во мраке, Господь свет для меня».
Чиновники европейских правительств, перехватившие это послание, заподозрили, что его авторы имеют революционные намерения. И поскольку в тексте послания содержалось много туманных упоминаний о «Яакове», они заключили, что имеют дело с адресованной евреям гетто пропагандой французских якобинцев… Было решено произвести всестороннее дознание, но чиновники, которым его поручили, рассматривали только внешнюю сторону дела, что и видно по тем вопросам, с которыми они обращались к подследственным во Франкфурте и Оффенбахе. Предполагалось, что речь идет о мошенническом вымогательстве денег у доверчиво глупых евреев. В соответствующем духе был составлен официальный отчет. Но вот и еврейский публицист, опубликовавший недавно этот документ, с исключительной наивностью замечает: «Так, в конце концов, были опровергнуты смехотворные описания имперских бюрократов, относящиеся к тайным намерениям франкистского движения, наводившего на них такой ужас». Цитируемый автор просто не понял, что в действительности рассмешившие его опасения были оправданы, хотя европейским чиновникам и не удалось установить истинный смысл послания! А вот если бы они оказались способны внимательно изучить и понять не только отчет о долгах Оффенбахского «двора» ростовщикам и банкирам, но также и книгу «Пророчество Исайи», сочиненную тогда в Оффенбахе, их бы наверняка поразили тайные упования тамошних «якобинцев» на скорый крах европейских правительств…
Надежды и доктрины этих последних саббатианцев оказались во многом созвучны новому духу времени. Еще оставаясь «верующими» - и именно в силу своей «веры» - они вплотную приблизились к идеям Просвещения. А затем, когда огонь веры угас, они стали обычными сторонниками Хаскалы, деятелями религиозной реформы в иудаизме, секулярными интеллектуалами или же просто индифферентными скептиками. Равнодушие этих людей к практическим заповедям Торы и ко многим религиозным обычаям имело, как было показано здесь, глубокие корни; даже умеренные саббатианцы считали, что выполнение заповедей имело реальный смысл только в Эрец-Исраэль, «а в изгнании нет наказания [за их нарушение], хотя награда за [исполнение] заповедей осталась прежней». Эта убийственная для традиционного иудаизма доктрина открывала дорогу в любую сторону и, в частности, делала очень простым путь к полной ассимиляции. Например, такой человек, как Йонас Веле, бывший духовным лидером и наставником пражских саббатианцев после 1790 года, рассматривал в одном и том же контексте Саббатая Цви и Моше Мендельсона [72].
Нам естественно согласиться с его оппонентом, писавшим о нем, что он «взял учение философа Канта и облачил его в одеяния Зогара и лурианской каббалы». Этот тезис звучит уже в полемическом памфлете о пражских франкистах, именуемом Сихá бейн шнат Такáс у-вейн шнат Такса (Прага, 1800). Имя Йонаса Веле не упоминается там прямо, но дается намеком: Эвиль ха-нави! Иш ха-иввéлет («Глуп пророк! Человек глупости» - по созвучию иввéлет и Веле). Саббатианцы думали использовать язык Просвещения в своих целях - и это видно уже из посланий, пересказанных Петером Беером, и из комментариев к «Эйн Яаков», - но тем временем дух Просвещения проник в их собственный мир.
Даже и в тех саббатианских кругах, которые не разделяли настроение пражской группы и не испытывали симпатий к «берлинцам», сохраняя приверженность собственной вере, путь к Просвещению был очень легок. Нет ничего удивительного в том, что Просниц (Простеев), бывший главным центром распространения Хаскалы в Моравии, одновременно был центром саббатианства в этой земле. Вожди Хаскалы в Берлине, разумеется, не были саббатианцами. Они не испытали на себе влияния мистики и, тем более, еретической мистики. Но в лице моравских саббатианцев они нашли преданных воинов для своей битвы с ортодоксальным иудаизмом.
Мир раввинистического иудаизма разрушился здесь изнутри, без всякой критики со стороны Хаскалы, и разрушился до основания. Сердца этих людей были открыты любой реформе, любому новому духу, сулящему исцеление их недугам. И когда мессианские «грезы» утратили свою власть над ними, их положительная энергия обратилась к Хаскале и ассимиляции – тем двум силам, которые совершали, без парадоксов и без религии, именно то, к чему эти буйные люди, члены «проклятой секты», стремились в своей борьбе, одержимые сумрачной, противоречивой верой.
Хаскалá («просвещение», откуда маскил, `просвещенный`, мн. число маскилим, `просвещенные`), еврейское идейное, просветительское, культурное, литературное и общественное течение, возникшее во второй половине 18 в. Хаскала выступала против культурно-религиозной обособленности еврейства и видела в усвоении светского европейского образования и в продуктивизации труда залог улучшения положения еврейского народа.
Дёнме – «перевернутый», «обращенный» (тур. Dönmeh), саббатианская секта, обратившаяся в ислам в конце XVII в. по примеру С. Цви. Члены секты жили в основном в Салониках, но также в Измире и некоторых других районах Османской империи. В 1923 г. остатки дёнме были изгнаны из Греции вместе с турками в ходе нансеновского трансфера. После этого их община распалась.
Wissenschaft des Judentums – «наука о еврействе» (нем.), она же иудаика или по-русски в прошлом «еврейская наука», совокупность научных дисциплин, изучающих еврейский народ, его историю, религию и культуру. Основана вторым поколением берлинской Хаскалы в первой четверти XIX в. Слилась со схожей по характеру и целям восточноевропейской школой Хохмáт Исраэль – «мудрость Израиля» (ивр.), возникшей примерно в тот же период, но использовавшей иврит, а не немецкий в качестве основного языка научной работы.
Из недавних работ, дающих польский взгляд на историю франкистов, заслуживает упоминания J. Doktór, ‘Jakub Frank: A Jewish Heresiarch and his Messianic Doctrine’, Acta Poloniae Historica, 76 (1997), стр. 53-74.
Яаков бен Цви-Гирш Ашкенази, он же Яабéц, 1697-1776, раввин, выдающийся религиозный авторитет, один из важнейших противников саббатианства. Глубокую еврейскую образованность сочетал со знанием немецкого, голландского и латинского языков, имел начатки научного образования. С 1714 г. жил и учился в Бродах (Галиция), в 1728-1732 гг. был раввином в г. Эмден (Саксония), название которого сделалось позже его фамилией. В 1732 г. вернулся к себе на родину, в Альтону. Автор комментария к Мишне Лéхем шаммáим, респонсов Иггéрет биккóрет, Шеэлáт Яабéц и Иггéрет Яабéц, комментария к Пиркэй Авот и многих других произведений. Полемике с саббатианством посвящены упоминаемые Г. Шолемом книги р. Эмдена Торáт ха-кенаóт (1752), Эдýт бэ-Яакóв (1756), Сéфер ха-Шиммýш (1758–62) и др. Мемуары р. Эмдена, изданные через 120 лет после его смерти (Мегиллáт сéфер, Варшава, 1896), являются чрезвычайно ценным источником по еврейской истории XVIII столетия.
Генрих Грец, 1817-1891, основоположник современной еврейской историографии. До 1836 г. учился в йешиве в Вольштейне, самостоятельно занимаясь светскими науками, латынью, французским и греческим языками. С 1842 г. изучал восточные языки и философию в Бреславском университете. В 1845 г. защитил в Йенском университете диссертацию на тему «Гностицизм и иудаизм». С 1854 г. и до конца жизни был доцентом Бреславской раввинской семинарии. Главный труд Греца - «История евреев с древнейших веков до настоящего времени» (11 тт., 1853–75). Полный перевод этой работы на русский язык вышел в 1904-1907 гг.
H. Graetz, Frank und die Frankisten: Eine Sektengeschichte, Breslau, 1868 и Alexander Kraushar, Frank I Frankiści Polscy, 1726-1816, I-II, Kraków, 1895. Г. Шолем постоянно ссылается на ивритский перевод книги А. Краусхара, первый том которого вышел в том же 1895 г. в Варшаве. При необходимости обращения ко второму тому Г. Шолем использует немецкий перевод Frank und die polnischen Frankisten, Krakau, 1895 и в ряде случаев прямой перевод на иврит, выполненный по его просьбе с польского оригинала.
Słowa Pańskie или Księga Słów Pańskich. Учитывая отношение франкистов к личности их вождя и собственные заявления Я. Франка, название его книги можно было бы перевести и как «Слова Господни», но ввиду отсутствия полной ясности в данном вопросе здесь выбран более осторожный вариант перевода.
Залман Рубашов (Шазар), 1889-1974, известный историк, писатель и публицист, редактор газеты «Давар» в 1944-1949 гг., депутат Кнессета с 1949 г., министр образования и культуры в первом правительстве Израиля, президент Государства Израиль в 1963-1973 гг.
Эпикорсýт - по имени греческого философа Эпикура (341-270 до н.э.). Слово эпикорсýт (эпикурейство) традиционно используется в иудаизме как название определенного типа ересей и, иногда, как синоним ереси вообще.
Лурианская каббала - по имени р. Ицхака бен-Шломо Лурии (Ашкенази), он же Ари, 1534-1572, знаменитого каббалиста, родившегося в Иерусалиме, жившего значительное время в Египте и снискавшего затем наибольшее признание в Цфате, где он стал признанным лидером важнейшей в то время общины каббалистов. Непосредственно перу р. Ицхака Лурии принадлежит всего одна книга (комментарий к части Зогара, известной как Сифрá ди-Цниута, т.е. «Книга сокровения»), но его учение получило распространение в еврейском мире благодаря его ученику р. Хаиму Виталю, автору книги Эц Хаим («Древо жизни»).
Тиккýн - «исправление», «украшение», «установление» (ивр.), ключевое понятие лурианской Каббалы, связанное с космогонической концепцией творения и метафизической картиной мира.
Т.е. в грубой материальности, грехе и нечистоте, образовавшихся в результате сопутствовавшей процессу Творения метафизической катастрофы швирáт ха-келим.
Понятие «пневматик», используемое, как пишет Г. Шолем, «общим религиоведением», восходит терминологически к гностической традиции, противоставляющей пневматиков двум низшим человеческим типам – психикам и соматикам (или гиликам), сообразно принятой у гностиков типологии духовного, душевного и телесного. Судя по всему, первым это деление предложил Валентин, живший в середине II века н.э. Следует, однако, различать использование данного термина гностиками и неоплатониками, подразумевающими в данной связи онтологическую разделенность человеческого рода, и его использование в религиоведении, которое не идет дальше характеристики определенного психологического типа.
На иврите - бней алия. В христианской традиции этому термину до некоторой степени соответствует «рожденные свыше».
Источником этого выражения, видимо, является Зогар (в Зогар хадáш к началу раздела Итрó и в Тиккунéй Зогар, тиккун 32), где говорится, что в Египте евреи сошли в 49 ворот нечистоты. Считается, что таким образом они достигли предпоследней ступени падения. Опустившись на последнюю, пятидесятую, ступень, было бы уже невозможно подняться. Затем Израиль взошел в 49 ворот святости и чистоты, то есть получил Тору на горе Синай на пятидесятый день после выхода из Египта. В религиозной литературе понятие «49 ворот нечистоты» связывается с идолослужением, грубым материализмом, добровольным рабством и т.п. Предысточник данного выражения может быть указан в Иерусалимском Талмуде, тр. Санхедрин 4,2: «Чтобы толковалась Тора на 49 лиц (= аргументов, возможностей доказать) чистое и 49 лиц нечистое». В Вавилонском Талмуде, тр. Эйрувин 13б, в схожем контексте говорится о «48 доказательствах».
Яаков Саспортас, 1610-1698, раввин, выдающийся талмудический авторитет, современник и один из виднейших противников саббатианства. Родился и стал раввином в Алжире; в 1651 году, после неожиданного смещения с должности, ареста и пыток, переехал в Амстердам. Автор важного комментария к Иерусалимскому Талмуду Толдóт Яакóв. Важнейшим произведением р. Яакова Саспортаса является антисаббатианский труд Цицáт новéль Цви («Увядший цветок Цви»). Его сокращенная версия Киццýр Цицáт новéль Цви была впервые издана в 1737 г., а полная вышла только в 1954 г. под редакцией проф. Йешаягу Тишби, одного из наиболее известных учеников Г. Шолема.
От слова марраны, которым называли принудительно крещенных евреев в Испании.
Немецкое название Моравии, числовое значение определялось по принятому тогда написанию еврейскими буквами.
В названии использованы слова из Быт. 24:42.
Эйбеншюц (Эйбшюц) Йонатан, 1690-1764(?), раввин, почитаемый талмудический авторитет, каббалист. Учился в Польше, Моравии и Вене, с 1715 г. жил в Праге, в 1725 г. присоединился к группе раввинов, наложившей хéрем (отлучение) на саббатианцев. С 1741 г. – раввин Меца, с 1750 г. – раввин трех общин Гамбурга, Альтоны и Вандсбека. Занимая этот пост, был обвинен р. Яаковом Эмденом в саббатианстве. Возникший конфликт был разрешен датским королем в пользу р. Йонатана, но некоторое время спустя тот снова навлек на себя подозрения, поскольку в саббатианстве были уличены ученики его йешивы. Примерно тогда же, около 1760 г., старший сын р. Йонатана Вольф заявил о себе как саббатианский пророк.
Аггадот - мн. число от ивр. аггадá – «сказание». Этим словом обозначается нравоучительная часть Устного Закона, не имеющая, в отличие от галахи, юридической силы. В жанровом отношении к аггаде относятся притчи, легенды, проповеди, философско-теологические рассуждения и т. п. Аггадический материал мало представлен в Мишне, но он составляет до трети текста в Иерусалимском Талмуде и около четверти в Вавилонском. Кроме того, аггада является основным материалом в различных гомилетических сборниках (мидрáш) - от древнейших, т.е. относящихся к раннему талмудическому периоду, до позднесредневековых.
Клиппот - мн. число от ивр. клиппá – «скорлупа», «оболочка». В лурианской каббале этот термин используется для обозначения сил зла, возникших в результате сопутствовавшей сотворению мира метафизической катастрофы.
Это словосочетание можно также перевести как «странные поступки», «дикие поступки» и т.п.
Различение между мессией - сыном Йосефа и мессией - сыном Давида проводится в некоторых аггадических источниках. Первый из них представляет Десять колен. Подобно первому еврейскому царю, Шаулю, он призван утвердить израильское царство и, по некоторым мнениям, погибнуть в сопутствующих этому войнах. Второй, Машиах Бен-Давид, представляет колено Йегуды. Подобно своему древнему предку, царю Давиду, он должен будет привести созданное его предшественником государство к подлинному совершенству.
По созвучию с холь – «будничное», «профанное».
Он же Махарáл ми-Праг, 1520(?)-1609, известный галахический авторитет, каббалист и философ, автор многочисленных сочинений, рассматривающих проблему изгнания и Освобождения. Имел репутацию чудотворца; в еврейских и чешских народных легендах ему приписывалось создание искусственного андрогина (голем).
Вав. Талмуд, Санхедрин 97а.
«Так сказал Господь Цеваот: пост четвертого [месяца] и пост пятого, и пост седьмого, и пост десятого [месяцев] станет для дома Йегуды радостью и веселием, и праздниками хорошими» (Зехарья 8:19). Пророк перечисляет посты, знаменующие череду трагических событий, связанных с разрушением Первого Храма и с последующием изгнанием евреев из Иудеи. Эти посты приходятся соответственно на месяцы таммýз, ав, тишрéй и тевéт; все они до сих пор соблюдаются религиозными евреями.
Множ. число от ивр. кавванá – «намерение», «направление». В талмудической литературе и в обычном религиозном употреблении это слово обозначает сосредоточенность при молитве и осмысленность в исполнении заповедей. В каббале словом кавванá стали обозначать теургическое намерение, которое может (должно) сопутствовать любому религиозному действию.
Тиккýн хацóт - «Полуночное исправление» (ивр.), название мистического ритуала, представляющего собой чтение молитвенных текстов в полночь из сопереживания изгнанной Шехине. Последняя отождествляется в Каббале с Рахелью и Леэй, женами Яакова. Соответственно, Тиккýн хацóт состоит из двух частей: Тиккýн Рахель (Пс. 137 и 79, некоторые молитвы Судного дня) и Тиккýн Леа (Пс. 42, 43, 20, 24 и др.). В некоторых молитвенниках текст Тиккýн хацóт включает также элегии, сочиненные р. Моше Альшейхом, р. Хаимом ха-Коэном из Алеппо и др. авторами. В субботние и праздничные дни Тиккýн хацóт не читается; в некоторые полупраздничные и иные дни читается только Тиккýн Леа.
В лурианской каббале – «сокращение» или «сжатие» бесконечного божественного Света, благодаря которому стало возможным сотворение миров.
Источник данного выражения в Пс. 78:49.
Фрагмент Зогара, служащий основой этой метафоры выглядит так (на раздел Ваикра):«Вот, посмотри: во всех изгнаниях, которыми изгоняемы были евреи [прежде], всем им [изгнаниям] был положен срок и предел, и изо всех возвращались они к Святому, благословен Он, и дева Израиля возвращалась на место своё в установленный Им срок. А теперь, в этом последнем изгнании, не так, и она не вернётся так же, как в прежние времена, и Писание докажет, ведь написано "Пала, не встанет более дева Израиля" (Амос 5:2), но не написано там "Не подниму её более". Подобно сие царю, который разгневался на царицу и выгнал её из дворца на известный срок. С наступлением того срока, царица сразу же приходила и возвращалась к царю. И так было раз, и два, и три [раза]. В последний же раз удалилась она от царского дворца, и выгнал её царь из дворца на долгое время. Сказал царь: этот раз не таков как другие разы, чтобы она также пришла [и встала] передо мной, но я сам пойду, со всеми моими придворными, искать её. Когда пришёл к ней, увидел её лежащей во прахе. О, кто видел славу царицы в тот час! И просьбы царя к ней, и даже что взял он её на руки, и поднял её, и привёл её в свой дворец, и поклялся ей, что больше не расстанется с ней никогда, и не удалится от неё. Так же и Святой, благословен Он. Всякий раз, когда Кнесет Исраэль была в изгнании, наступал срок, и она приходила, и возвращалась к Царю. А теперь, в этом изгнании, не так, но Святой, благословен Он, возьмёт её за руку, и поднимет её, и помирится с ней, и вернёт её в Свой дворец. И вот, посмотри, что так это, ведь написано "Пала, не встанет более дева Израиля", и потому написано далее: "В тот день подниму Я павший шалаш Давидов" (Амос 9:11). Она не встанет более, как в прежние разы, но Я подниму её… Что такое "шалаш Давидов"? Это "дева Израиля". [А почему] "падший"? Потому что написано "пала". И в этом слава девы Израиля и прославление её.»
Ситрá ахорá - «другая сторона», арам., принятый каббалистический термин для обозначения противоположного святости.