Николай Иванович Колибуков
Аджимушкай
ТРУДЯЩИМСЯ ГОРОДА-ГЕРОЯ КЕРЧИ
И ВОИНАМ-УЧАСТНИКАМ
ГЕРОИЧЕСКИХ СРАЖЕНИЙ НА КЕРЧЕНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ
Сердечно поздравляю вас с присвоением городу Керчи высокого и почетного звания "Город-герой", награждением орденом Ленина и медалью "Золотая Звезда"!
Величайший героизм и самоотверженность, проявленные Вами в борьбе с фашистскими захватчиками, получили достойную оценку. В этой награде благодарность Родины, партии, правительства и всего советского народа героическим воинам, непосредственным участникам сражений на Крымском полуострове, мужественному подвигу советских, патриотов в Аджимушкайских каменоломнях, веем трудящимся города, проявившим огромную выдержку и стойкость, отдавшим все силы во имя нашей победы.
Желаю Вам, дорогие товарищи, доброго здоровья, личного счастья и успехов в труде на благо нашего социалистического Отечества!
Слава городу-герою Керчи!
Вечная слава героическим защитникам свободы и независимости нашей великой Родины!
Л. БРЕЖНЕВ
x x x
ПИСЬМО МАТЕРИ
В комнате сижу один. Мать ушла на колхозный огород. Скоро вернется. Придет, как всегда, сядет у стола и будет молча перебирать бахрому шали: в это время она думает об отце. Зашумлю - обижается: посмотрит на меня большими темными глазами и упрекнет:
- Быстро ты забываешь отца...
Мне становится обидно: я любил отца и никогда не забуду его. Он испытывал на себе какое-то изобретенное им лекарство, чуть изменил дозировку - и организм не выдержал... Его уважали в станице, но похороны прошли как-то незаметно. Людям было не до врача - в тот день радио сообщило о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Мама этого не понимает.
Перед нашим домом здание райвоенкомата. Здесь днем и ночью толчея формируются роты и отправляются на фронт. Мать опасается, что я тоже могу уйти с какой-нибудь частью и ей придется одной остаться со своим горем. Но, дорогая мама, я уже взрослый, перешел на второй курс литфака. О моя умная, трудолюбивая! Как ты этого не поймешь - я не могу остаться дома.
Убираю в комнате, развожу примус, готовлю обед. На это уходит час. Потом подхожу к окну и снова смотрю на людской муравейник. Весь мир представляется горящим факелом... И дым, дым, густой, черный, стелется по земле. Так в воображении рисуется война.
Выхожу на крыльцо. У порога стоит Шапкин. Он одет в красноармейскую форму,
- Захар, ты откуда?
- А-а, признал... Я, брат, теперь боец... С прошлым покончено, отпустили. Не успел порог переступить, как тут же и повестка; явиться на призывной пункт,
Он поднимается по ступенькам, что-то рассказывает о своем скитании, но я слушаю его плохо. Прошлым летом Шапкина судили за какие-то фальшивые документы, по которым он устроился заведующим гастрономическим магазином. Тогда Захар приходил в больницу, упрашивал отца выдать ему справку о том, что у него плохо со здоровьем. Родных у него не было, жил на частной квартире, снимая маленькую комнатушку. Не знаю почему, но Захар часто приводил меня к себе, угощал колбасой. И вдруг узнаю: Шапкин совершил преступление. Я не поверил этому и просил отца помочь Захару. Шапкину нужна была справка, что он нервнобольной. Конечно, отец на это не пошел. Захар был осужден на один год.
- Пришел поблагодарить твоего батюшку... Впрочем, старое вспоминать не время. Тебя-то еще не забирают?
- Сам думаю идти. Здесь формируется часть. Как - возьмут?
Захар окидывает меня взглядом с ног до головы:
- А чего тебе там делать? В первом же бою заскулишь... Я, брат, фронт знаю. На Хасане приходилось ходить врукопашную...
- Ну и что?
- Да ничего.. А ты что, серьезно решил? - вдруг спрашивает он, улыбаясь одними глазами.
- Серьезно.
- Правильно поступаешь. Если бы мне повестки не прислали, я все равно пошел бы. Вон школу видишь? Приходи, там наша рота, вместе будем служить. У нас хороший командир... лейтенант Сомов. Он меня отпустил на два часа. Так что, ты давай. Нынче каждый обязан быть там, лицом к лицу с врагом. - И, сбежав с крыльца, повторяет: - Приходи, приходи, Самбуров, Уж мы им там покажем, как на Россию поднимать руку.
Гляжу ему вслед и думаю: "Вот вам и Шапкин. Молодец!".
Поздно вечером приходит мать. Не раздеваясь, она тихонько садится рядом, прижимает меня к груди.
- О чем думаешь, Коленька?
- Ни о чем, мама.
- Не оставляй меня одну... Я знаю, ты уходить задумал.
- Мама...
- Не обманывай... Все уходят, и ты должен быть там.
У ворот нос к носу столкнулся с часовым,
- Товарищ, мне бы в часть попасть...
- А ты кто? - Голос знакомый: это же Захар!
С радостью отзываюсь:
- Захар, это я, Самбуров!
- Валяй отсюда, чего стоишь, здесь тебе не пункт скорой помощи. - Он освещает меня карманным фонариком. Не узнает, что ли?
- Слышишь, это я, Самбуров.
- Уходи, уходи, нечего тут стоять, - повторяет он.
- Товарищ Шапкин, вы с кем там разговариваете? - спрашивает кто-то издали.
- Да вот тут какой-то рвется в роту.
Слышатся шаги. Передо мной вырастает высокая фигура военного. Глухой щелчок - и пучок света выхватывает меня из темноты.
- Пойдемте.