- Как чего? - спрашиваю. - Место сбора надо искать...
- Какое место?.? Зачем оно нужно?
- Мы же назначили, - отвечаю Кириллу. - Там соберемся и вместе обсудим, что делать, Кирилл приподнялся на локте:
- Слышишь, море шумит? Тут есть рыбачий поселок. Найдем лодку и ночью махнем через пролив.
- Нет, говорю, я приказ имею - знамя доставить командованию... Буду искать ребят. .
- Глупый ты. Алексей, - отвечает он, - все, кончено, теперь каждый себе командир и начальник, а ты о знамени.
Я промолчал. Кирилл мне говорит:
- Если хочешь свою мамашу повидать, слушай меня... Я, с одной стороны, - человек опытный, с другой - нюх имею, где плохо, а где хорошо.
- Что ты предлагаешь? - спрашиваю.
- Дождаться здесь утра. Убежден, фашисты решили, что из катакомб вышли все. Теперь они тут не очень насторожены. Утречком осмотримся, подумаем... Согласен?
- Согласен, - отвечаю и думаю: "Утром, может быть, вспомню то место, где назначили сбор".
Но Беленький не мог сидеть на месте, ему казалось, что вот-вот из темноты покажутся немцы.
- Подальше от катакомб, - шептал он и все полз и полз. Траншеи попались. Кирилл предложил укрыться в них. Сидим. Кирилл молчит, и я молчу. Где-то под нами плещется море, гальку тревожит волна. Беленький спрашивает меня:
- Ты можешь грести?
- Могу...
И опять мы молчали. Я пытался вспомнить место сбора, мысленно вылезал из траншеи, ходил и искал расщелину. Кирилл думал о своем. Я это понимал по его коротким вопросам:
- За час можно пролив переплыть? - А волна лодку может опрокинуть? - Ты не знаешь, какая глубина пролива?
Я отвечал одним словом: да, нет.
Наступил рассвет. Мы увидели на берегу лодку. Кирилл обрадовался. Он сбросил с себя сумку и протянул мне что-то похожее на кусок затвердевшего хлеба:
- Возьми.
Я не мог не взять. Хлеб оказался тверже железа. И все же я разгрыз... и проглотил...
Беленький непрерывно болтал. Он рисовал картину успешной переправы: И когда он на словах уже переступил порог дома, обнимая и целуя многочисленных родичей, я поднялся, намереваясь уйти на поиски расщелины.
- Где же она? - вслух подумал я.
- Ты о чем? - удивился Кирилл.
- Ребят надо искать...
- Разве ты не хочешь воспользоваться этой лодкой? - обиделся он. Завтра будем на Тамани...
Я отрицательно покачал головой.
- Глупый, - нервно бросил в лицо мне Кирилл. - Пойми, что мы тут можем сделать? Немцы уже под Сталинградом! Ты знаешь, сколько отсюда до Сталинграда километров?
- Не знаю!..
- Вот-вот, не знаешь... А я знаю - тысяча, если не больше, - кипятился он.
- Я не об этом, Кирилл, ребят надо искать. У них знамя дивизии.
- Знамя! - произнес он. - Как же с ним пробьешься? Попадешь в руки фашистов - и верная смерть... Я мечтал после службы поступить в университет. Ты был в Ростове, проспект Карла Маркса знаешь?
- В газете писали: эту улицу разрушили немцы, - заметил я, продолжая смотреть на холмы, изрытые воронками.
Кирилл умолк. Он повернулся в сторону моря. Лодка качалась, гремела цепью. На берегу было пустынно. Когда море и лодка скрылись в темноте, Беленький, поеживаясь от прохлады, улегся спать. Но лежал он недолго. Сел против меня, начал грызть сухарь. Где-то в стороне прогремели два выстрела. Кирилл поделился со мной сухарем.
- У меня тоже есть мать, - сказал я ему. - Отец был ранен на фронте. Не знаю, вышел он из госпиталя или нет.
- Ты расскажи мне, как лодкой управлять на море, - попросил он, прерывая меня.
- Дело несложное. - Я начал объяснять ему, как грести, как ставить лодку против волны. Я взял его за руки, они у него дрожали и были очень слабы. Мне вдруг стало как-то не по себе.
- Чего ты такой? - спросил я у Кирилла.
Он не ответил.
Я вылез из траншеи. Было тихо.
- Ты уходишь? - поднялся Беленький. Мне не хотелось разговаривать с ним, и я молча направился в поле. Шел медленно, присматривался к каждому бугорку. Я искал знакомые места, чтобы по ним определить, где находится расщелина. Вскоре мне попалась высота. Я сразу узнал ее. Здесь у нас был наблюдательный пункт, сюда приходил Шатров. Я узнал окоп, в котором Чупрахин разжигал костер. Помните, шоколадом угощал, предлагал сменить мокрое белье... "Черти мокрые, вы же простудитесь!" - "Вот пехота, матушка-рота..." Все я вспомнил, но никак не мог определить, в каком направлении она находится... расщелина.
Возвратился в траншею. Беленького не было. Я тихо позвал его:
- Кирилл!
- Опять ты! - раздраженно отозвался Беленький.
Он сидел у самого обрыва. Я подошел к нему и сразу заметил, что он раздет до нижнего белья. Рядом лежал узелок, связанный поясным ремнем.
- Боюсь, что завтра лодки здесь не будет. Спешить надо. С одной стороны - такую возможность упускать нельзя, с другой - нет смысла ждать.
- Беги... потом как будешь смотреть товарищам в глаза? - попытался образумить Беленького.
Кирилл поднялся. Была лунная ночь. Море искрилось. Дрожало у берега черное пятно. Это качалась лодка.
- Я не бегу, - наконец понял меня Беленький. - Я спасаюсь, желание не попасть в руки фашистам - не бегство... - Он говорил очень длинно, пытаясь доказать, что поступает правильно. Я ему не возражал, но и не соглашался. Я молчал, занятый своей думой. Однако позвал все же: