13) поджог, сопровождавшийся смертью, когда поджигатель мог это предвидеть, если пожар последовал после того, как несколько раз был подкладываем огонь, или когда пожар произведен шайкою с целию опустошения.
По Французскому кодексу 1810 г. смертной казни подлежали следующие преступления:
1) поднятие оружия против отечества;
2) сношение с иностранною державою с целию возбудить ее к войне против отечества;
3) сношение с врагом с целию облегчить ему вступление на французскую территорию или сдать город, крепость и т. п., или оказать ему помощь людьми, деньгами и т. д.;
4) те же самые действия в отношении союзников Франции, действующих против общего врага;
5) выдача чиновником и всяким другим лицом агентам неприятеля или иностранной державы тайны переговоров, или экспедиции;
6) Выдача чиновником и всяким правительственным агентом планов крепости и т. п.;
7) взятие посредством подкупа, обмана или насилия этих планов всяким другим лицом и выдача их врагу;
8) скрытие заведомо шпионов;
9) посягательство или заговор на жизнь или лицо императора;
10) посягательство или заговор на жизнь или лицо членов императорской фамилии;
11) посягательство или заговор с целию ниспровергнуть правительство или переменить образ правления или порядок престолонаследия;
12) покушение на эти преступления, хотя бы и не было исполнения;
13) составление заговора, лишь бы только последовало между двумя или более лицами согласие на действие, хотя бы не было самого посягательства;
14) посягательство и заговор с целию возбудить междоусобную войну, опустошение, убийства, грабеж;
15) набор войска или снабжение его оружием без приказания и разрешения законной власти;
16) принятие, без права и законных поводов, командования армиею или частию ее, или флотом и т. п.;
17) противодействие набору войска лицом, имеющим власть, если это противодействие имело последствия;
18) поджог и разрушение посредством мин зданий и кораблей, принадлежащих государству;
19) составление, предводительствование вооруженною шайкою, а также участие и содействие таким шайкам, которые образовались с целию завладеть, грабить или разделить государственную и всех граждан собственность;
20) соучастие в преступлениях, исчисленных под N 9, 10, 11 и 14 без различия степеней участи;
21) коалиция чиновников или вообще лиц, имеющих власть, против внутренней безопасности государства;
22) подделка золотой или серебряной французской монеты, участие в выпуске или распространении или содействие ввозу;
23) подделка государственной печати или употребление ее, также бумаг государственного казначейства, штемпелей и банковых билетов;
24) насилие против чиновника во время исполнения или по случаю исполнения им своей обязанности, если от этого насилия последовала в течение 40 дней смерть;
25) раны, нанесенные чиновнику, если они принадлежат к числу тех, которые носят характер убийства;
26) отцеубийство;
27) предумышленное убийство (assasinat);
28) отравление;
29) простое убийство (meurtre), если ему предшествовало, его сопровождало и ему последовало другое какое-нибудь злодеяние или преступление;
30) детоубийство;
31) кастрация, от которой в течение 40 дней последовала смерть;
32) противозаконный арест без предписания власти в следующих трех случаях: а) если он исполнен был в фальшивых костюмах, под ложным именем и по ложному приказу; б) если арестованному угрожали смертью; в) если его подвергали телесным наказаниям;
33) ложное свидетельство, которое повлекло казнь невинного;
34) подкуп свидетелей, которых ложное свидетельство повлекло за собою или бессрочные каторжные работы, или смертную казнь;
35) воровство, если оно сопровождалось следующими пятью увеличивающими тяжесть преступления обстоятельствами: а) если оно учинено ночью; б) если оно учинено двумя или многими; в) если виновные или только один из них имел скрытое оружие; г) если оно учинено при помощи взлома, влезания, поддельных ключей в жилом доме или с принятием на себя звания чиновника и т. п.; д) если оно учинено с насилием или угрозою сделать употребление из оружия;
36) поджог домов, кораблей, магазинов, леса, посевов и т. д.
37) разрушение посредством мин зданий, кораблей или судов;
38) разрушение или ниспровержение каким бы то ни было образом всего или части здания, моста, плотины, принадлежащих другому, если от того последовала чья-либо смерть.
Изложенный перечень смертных преступлений по кодексам прусскому, австрийскому и французскому, как наиболее типическим, может дать понятие о взгляде европейского законодателя на смертную казнь в конце XVIII и начале XIX столетий. Этот перечень в одном убеждает, что, несмотря на господствовавшую в это время реакцию, смертная казнь навсегда была отменена за два обширные рода преступлений: против религии и против нравственности. Кроме того, почти все виды воровства были вычеркнуты из разряда смертных преступлений, исключение допущено только для самого тяжкого вида воровства, которое сопровождается насилием или убийством, или другими отягчающими обстоятельствами; но и это исключение встречено было полным неодобрением. В этих кодексах смертная казнь не назначается даже в некоторых случаях, касающихся государственных преступлений, в противоположность тому, что делалось до конца XVIII века; к этим случаям принадлежит: недонесение о государственном преступлении, которое до реформы во всех законодательствах наказывалось смертною казнью. А по Австрийскому кодексу смертною казнью не наказывается оскорбление величества в тесном смысле. В Прусском из числа смертных преступлений вычеркнута подделка монеты — преступление, которое в средние века считалось за lеse-majestе; в Австрийском только один вид этого преступления, подделка кредитных билетов, карается смертью.
V. Движение событий и умов против смертной казни, проявившееся с такою силою в половине прошедшего столетия, задержанное затем в конце его и в первое десятилетие нынешнего столетия, не замедлило снова обнаружиться уже в первую четверть нынешнего столетия, может быть, не с таким внешним увлечением, зато несомненно с большею упругостию и постоянством. Движение это идет непрерывно чрез весь XIX в. и продолжается ныне.
Там, где реформа не коснулась уголовного законодательства или где она и коснулась, но новые кодексы, как, например, в Пруссии и во Франции, составлены были под влиянием минуты, скоро повторилось замеченное нами выше явление XVIII века: практика при определении смертной казни была мягче закона, который часто остается без действия или действует в слабой степени. И пусть бы виновниками этого бездействия были присяжные, которых еще так недавно выставляли представителями каких-то опасных элементов. Напротив, неприменению смертной казни способствуют пострадавшие от преступления, свидетели, адвокаты, судьи, министерство, государи.
Нигде этот разлад между законом и жизнью не обнаружился в такой степени, нигде практика чаще и больше не отменяла законом определяемую смертную казнь, как в Англии, где уголовное законодательство, оставаясь без перемен до начала XIX столетия, заключало в себе более 200 смертных преступлений. Пострадавшие от преступления, свидетели, присяжные, судьи, король — все, по уверению в 1811 г. Ромильи, соединились в общем нежелании, разделяемом целою нациею, не допускать казней за воровство пяти шиллингов в лавке и сорока — в доме. В течение пяти лет (с 1806 по 1811 г.) из 595 виновных в преступлениях этого рода только 120 подверглось осуждению, 20 было приговорено к смертной казни, и только один казнен. Чтобы не допустить смертного приговора за эти виды воровства, присяжные, вопреки несомненной очевидности, признавали обвиняемых виновными в воровстве в 39 шиллингов, хотя бы на самом деле уворованная вещь стоила не только 40 шиллингов, но и несколько фунтов стерлингов. По уверению Филипса, позднейшего английского писателя о смертной казни, в течение первых 15 лет нынешнего столетия постановлено было присяжными 535 приговоров с подобным понижением цены уворованной вещи. В 1808 и в 1810 г. Самуил Ромильи, при внесении в парламент билля об уничтожении смертной казни за воровство льна на мануфактурах, объявил, что он делает это по настоятельной просьбе хозяев льняных мануфактур в Ирландии, которые не считают более в безопасности свою собственность, так как присяжные, не желая приговаривать к смертной казни за столь легкую вину, вовсе освобождают обвиняемых от наказания. Число освобождений от наказаний было так велико, что Вильбефорс имел основание сказать в 1812 г. в Палате депутатов, что преступники рассчитывают на эту ненаказанность. Как далеко закон во взгляде на эти преступления расходился с жизнью, можно видеть из следующих статистических данных: с 1802 по 1808 г. было арестовано за воровство сорока шиллингов в жилом доме и пяти шиллингов в лавке 1 тыс. 872 человека, из них казнен только один; с 1808 по 1816 г. предано суду за те же преступления 1 тыс. 228, приговорено к смерти 324 и казнен один. Закон, грозивший смертною казнью за подделку монеты, оставался также почти без применения. Разные способы были употребляемы для обойдения его. Иногда обвинитель и обвиняемый заключали сделку, по которой обвиняемый обязывался признать себя виновным во владении фальшивым документом, за что смертная казнь не определялась, а обвинитель обещал вместо того покинуть обвинение за подделку документа — действие, подлежавшее смертной казни.
Случалось, что невинный обвиняемый заключал подобную сделку из боязни быть запутанным и казненным в случае обвинения в более тяжком преступлении. Нередко потерпевшие от этого преступления, только бы не допустить смертной казни, вовсе не приносили обвинения, даже уничтожали фальшивые документы. Присяжные под влиянием того же отвращения чаще признавали виновных в этом преступлении невинными при существовании самых очевидных доказательств. Если же случалось, что произносим был смертный приговор, министерство решалось не допускать исполнения казней и обыкновенно давало помилование.[53] Известно, что смертная казнь за это преступление была отменена вследствие поданной в парламент петиции: тысяча подписавшихся банкиров и людей, занимающихся торговлею, мотивировали свою просьбу, между прочим, тем, что существование смертной казни за это преступление ведет к ненаказанности и угрожает опасностию самой собственности. При решении случаев детоубийства, насчет наказуемости которого закон расходился с общественною совестию, присяжные часто произносили вердикт о невинности, хотя они были убеждены в противном, только бы не допустить смертной казни. Когда же в 1851 г. при решении одного подобного случая присяжные, под влиянием исполненного страсти и пиэтизма объяснения судьи Плата, постановили приговор о виновности, и когда приговоренную не хотели избавить от смертной казни помилованием, то присяжные в поданной петиции о помиловании объявили, что они никогда бы не признали обвиняемую виновною, если бы им хотя на мгновение могла прийти мысль, что приговор будет исполнен. Приговоренная была помилована, и в следующем году присяжные, наученные опытом, при решении подобного же случая признали виновную невинною, несмотря на противоположные объяснения судьи. Нерасположение присяжных к смертной казни постоянно возрастало в Англии и по отношению к другим преступлениям. Таллак, секретарь английского Общества содействия уничтожению смертной казни, рассказывает следующий случай: в одном из недавних заседаний ассизов в Герфорте два человека были обвинены в двух преступлениях, почти одинаковых и равно очевидных, но разнившихся только наказуемостью, так как только одно из них подлежало смертной казни. Присяжные признали виновным того, которому грозила депортация, и освободили другого, который должен был идти на виселицу. На упрек в такой несправедливости и непоследовательности один из присяжных отвечал: «Довольствовались ли бы вы, для того чтобы повесить человека, теми доказательствами, каких достаточно для того, чтобы послать его в ссылку?» Другой присяжный, участвовавший в произнесении приговора, которым освобождены были от всякого наказания шесть обвиняемых в одном из тяжких преступлений при существовании самых очевидных улик, отвечал на упрек в несправедливости: «Он и его товарищи действительно признавали улики обвинения очень основательными; но, не находя совершенно полной очевидности, не решились послать на виселицу разом шесть человек».
Подобное же развитие убеждений против смертной казни замечается во Франции. Здесь приговоры о невинности при существовании очевидных доказательств были так часты по некоторым преступлениям, за которые положена была смертная казнь, вопреки общему убеждению, что для уменьшения безнаказанности признано было за лучшее издать в 1832 г. закон, по которому присяжным предоставлено право указывать на смягчающие обстоятельства и таким образом своим приговором признавать в данном случае смертную казнь неуместною, а преступление — подлежащим другому, меньшему наказанию. Закон этот вызвал порицание некоторых юристов (покойный Богородский вслед за некоторыми французскими юристами сильно нападал на этот закон), тем не менее он был совершенно необходим для того, чтобы привести в некоторое согласие действующие законы о смертной казни с общественным мнением и уменьшить число освобождений от всякого наказания при очевидной виновности освобождаемых. В 1825 и 1826 г. на 100 обвиняемых в поджоге, политических преступлениях и подделке монеты приходилось от 67 до 82 освобожденных без наказания. С 1833 по 1838 г. число приговоров с указанием смягчающих обстоятельств по преступлениям, за которые положена была смертная казнь, простиралось до 78, а по детоубийству — до 93. То же самое повторилось и в других государствах. Так, во многих штатах Северной Америки вследствие отвращения к смертной казни присяжные вовсе освобождали от наказания виновных в подделке фальшивой монеты. В Пруссии, где до 1848 г. не было присяжных, в течение 37 лет, с 1818 по 1854 г., из 124 приговоренных к смертной казни за детоубийство только двое были казнены. В Тоскане после восстановления смертной казни у народа навсегда осталось убеждение в ее несправедливости. Судьи отчасти разделяли нерасположение народа и старались смягчать законы. В 1830 г., когда после долгого отсутствия кровавой казни назначены были две смертные экзекуции, народ самым энергическим образом протестовал против них; во время казни во Флоренции лавки и магазины были закрыты, жители спешили в церковь молиться, оставив улицы почти пустыми, вокруг эшафота стояло очень немного зрителей. В других городах герцогства произведено было этими казнями такое же дурное впечатление. Событие это имело влияние на последующее законодательство и практику Тосканы. В пятидесятых годах тосканский народ своим протестом заставил правительство отменить исполнение смертной казни в одном случае.
Из сказанного очевидно: 1) действовавшие в первой половине нынешнего столетия в европейских государствах уголовные законы в деле определения смертных казней далеко не соответствовали потребностям действительной жизни; 2) жизнь, вопреки законам, ставила на своем; она не допускала смертных казней там, где она считала их излишними. Чтобы нагляднее доказать справедливость этих положений, я приведу статистические цифры из судебной практики важнейших государств: а) о числе обвиненных в смертных преступлениях; б) о числе приговоренных к смертной казни; в) о числе действительно казненных.
В Англии с 1805 по 1816 г. предано было суду за преступления, подлежавшие смертной казни, 70 тыс. 984 человека; из них только 5 тыс. 874 было приговорено к законом установленному наказанию и только 823 человека действительно казнено. С 1817 по 1825 г. предано было за те же преступления суду 121 тыс. 217 человек, из коих только 10 тыс. 326 были приговорены к смерти и только 791 человек казнен. Таким образом, в течение 21 года приходился на 12 преданных суду за преступления, подлежавшие смертной казни, один приговоренный к этой казни, и на 10 или даже 13 приговоренных — один действительно казненный. В частности, в 1813 г. было приговорено к смертной казни 713 человек, казнено 120; в 1817 г. приговорено 1 тыс. 302 человека, казнено 115; с этого года по 1823 г. количество смертных приговоров колеблется между этим числом и 968 человеками, а затем опять подымается и доходит в 1831 г. до 160; количество казненных ежегодно в этот период, т. е. с 1817 по 1831 г., колеблется между 115 (число казней 1817 г.) и 46 (число казней в 1830 г. при 1 тыс. 397 осужденных на смерть); в 1831 г., когда количество смертных приговоров достигло максимума, казнено 52 человека. С 1832 г., т. е. после отмены смертных казней за значительное число преступлений, по 1838 г. число смертных приговоров колеблется между 931 (в 1833 г.) и 438 (в 1837 г.), а число экзекуций в первый год было 33, а во второй — 34. В 1838 г. сделана была новая отмена смертных казней за многие преступления — и количество смертных приговоров вдруг понижается в этом году до 116, а в 1839 произнесено их только 54, из них приведено в исполнение в первый год 6 и во второй — 11. В 1859 г. постановлено смертных приговоров 52, в 1860 г, — 48, из них в первом году приведено в исполнение 9, а во втором — 12. С 1838 г., хотя смертные приговоры постановляются за разные преступления, но приводятся в исполнение только те, которые постановлены за умышленное и предумышленное убийства. И за это преступление, во-первых, не все обвиняемые были приговариваемы к смертной казни, во-вторых, не все приговоренные были казнимы. Так, число обвиненных в этом преступлении с этого по 1863 г. колеблется между 85 (1843 г.) и 46 человеками (1839 г.), число приговоренных к смертной казни — между 29 (в 1862 г.) и 11 (в 1850, 1854 и 1855 г.) и, наконец, число казненных — между 16 (в 1844 г.) и 5 (в 1838 и 1854 г.). Так шло постепенно в Англии уменьшение числа смертных приговоров и смертных казней. В десятилетний период от 1800 по 1810 г. было казнено 802 человека, с 1810 по 1820 г. казнено 897 человек, с 1831 по 1840 г. казнено 250, с 1841 по 1850 г. казнено 107, с 1850 по 1860 г, — 97. Следовательно, в первый и во второй период ежегодно казнили от 80 до 89 человек, в третий — средним числом по 25 человек, в четвертый — по 10, в пятый — менее 10 человек.
Во Франции в 1825 г. было обвинено в преступлениях, за которые положена смертная казнь, 980 человек, а в 1826 г.- 915 человек. Из них в первый год был освобожден 491 человек, а в следующем — 431, т. е. почти половина. Затем из остальных было приговорено к смертной казни в 1825 г. 132 человека, а в следующем — 150. Из них в первый год было казнено 111 человек, а во второй — 110 человек, остальные были помилованы, в первый год — 23 человека, во второй — 28. То есть приходилось средним числом в оба года на 8 обвиненных в преступлениях, влекущих смертную казнь, 1 действительно казненный. С 1832 г., когда издан был закон, коим предоставлено присяжным право понижать наказание признанием смягчающих обстоятельств, число приговоров с признанием этих обстоятельств по преступлениям, угрожаемым смертною казнью, с каждым годом возрастало: так, с 1833 по 1838 г. средним числом приходилось 78 таких приговоров на 100. Тогда как по преступлениям, подсудным судам исправительным, число их в этот период не было больше 15 на 100. Вследствие этого количество смертных приговоров с этого времени в значительной степени уменьшалось; так, в 1833 г. было постановлено 50, в 1835 г, — 54, в 1838 г, — 44; из них было действительно исполнено в порядке приведенных лет 34, 39, 34. В пятидесятых годах число смертных приговоров возросло: так, в 1854 г. постановлено 79, в 1857 г, — 58, затем опять понизилось и произнесено в 1858 г. при 196 обвинениях в предумышленном убийстве 38, а в 1859 г. при 186 обвинениях в том же преступлении — 36; действительно же казнено по порядку приведенных лет 34, 32, 23, 21. С 1826 по 1852 г. произнесено было 1 тыс. 668 смертных приговоров, из них 1 тыс. 65 казнено, т. е. на каждый год приходилось по 38 человек. С 1850 по 1860 г. из 543 осужденных было казнено 269, а 274 помиловано, т. е. на каждый год приходится по 27 казней.