Нет, я была актрисой и не видела ничего плохого в том, чтобы раздеваться ради съемок и ролей в достойном фильме. Но ведь сейчас на мое тело будут глазеть не участники съемочного процесса, воспринимающие меня только как актрису, а те, для кого все происходящее будет реальностью, а не игрой. Для них я не актриса, а невеста царя, и все это по-настоящему.
Я влипла. И вообще, что будет, если лес меня не примет? Меня отправят обратно за завесу или закопают под ближайшим деревом? Честное слово, если выберусь отсюда, то найду Георгия Леопольдовича и откручу ему голову.
В панических мыслях я наворачивала круги вокруг виноградной лозы. Горло пересохло из-за мучавшей жажды и тошноты. Меня начало трясти от волнения, и в конце концов я села на пол и прислонилась к теплой стене.
— Успокойся и дыши. — сказала я, ногтями правой руки впиваясь в запястье левой, чтобы переключиться на боль. — Все будет нормально. Все…
Я вздрогнула, когда два деревянных рыцаря оторвались от стены и дергано двинулись ко мне. Они напоминали марионеток, которыми управлял невидимый кукловод, и мертвая отчужденность, сочащаяся в этих оживленных куклах вместо крови, пугала до жути.
Я вскочила на ноги и произнесла:
— Уже пора идти, да? Я уже готова, можете показать, куда топать…
Конечно, платье я не сняла, решив сопротивляться абсурдным указаниями Эррана, но, видимо, эти деревянные прислужники не оценили мой протест. Один из них, что стоял ближе, ухватил за платье, которое уже и так пострадало от лесных приключений, и потянул на себя. Ткань жалобно затрещала, а я взвизгнула и резко вырвала ее из широких клешней, отпрыгивая назад. У рыцарей действительно были клешни, точнее три больших сплюснутых пальца, которые тянулись к моей одежде.
— Не смейте меня трогать! — воскликнула я. — Это насилие!
Но рыцарям хоть бы хны. Они проигнорировали мои попытки воззвать к их деревянной совести и продолжили напирать. Я оглядела комнату, представляя, как буду удирать по ней от этих пустоголовых до тех пор, пока не придет Эрран и… А что, собственно, он сделает? Разденет меня сам?
Я посмотрела на рыцарей и спросила:
— Вы же успокоитесь, только если я разденусь, да?
Прислужники мне не ответили, но хотя бы остановились в ожидании моих дальнейших действий.
— Хорошо. Только отвернитесь. Ну!? — мне было все равно, что у них нет глаз, а лица полностью замотаны лозой.
Деревянные рыцари растерялись, явно думая о том же и пытаясь найти логику.
— Ну!? — я сложила руки на груди. — Кого ждем? — сказал бы мне кто день назад, что я буду наезжать на два полена, послала бы этого товарища в дурку. — Долго стоять будете, истуканы?
Они все же послушались и, кряхтя, отвернулись. Мне даже интересно стало, что творится в их деревянных головах и есть ли там опилки, но думать о ерунде не было времени, поэтому я принялась стаскивать с себя многострадальное платье. Когда на полу к платью присоединилось нижнее белье, я поежилась и сказала:
— Я готова.
Один из прислужников на долю секунды повернул голову и, удостоверившись в моем внешнем виде, вежливо отвернулся.
Моим же вниманием всецело завладела стена, в которой расширился кривой проход, словно только что вырезанный рукой невидимого великана. Прислужники направились в появившийся коридор, а я увязалась следом, не дожидаясь особого приглашения. С одной стороны, было боязно, но с другой… Чудеса, которые наконец выбрались из выдумки в реальность, манили и интриговали.
Коридор был длинным, просторным и обрывался темнотой, откуда веяло холодом и запахом дождливого леса. Видимо, в эту темноту мне придется зайти, не имея даже намека на то, что меня там ждет. Я уже была согласна на компанию Эррана, хоть он меня и пугал, но лучше с ним, чем с безликими спутниками, которым без разницы, куда меня вести: на казнь или на свадьбу. Хотя порой свадьба хуже казни.
Я посмотрела на стены коридора и приметила, что все они были украшены живым плющом, который частично врос в дерево, а частично змеился по полу, колыхаясь на сквозняке. Растение не походило ни на одно из знакомых мне, однако листья плюща были широкими, а стебель толстым и прочным. Мне на ум пришла гениальная идея.
Я бросилась к плющу и начала безжалостно его срывать. Нет, ну ведь нужно предстать перед лесом, не ассоциируясь с человеческим миром, верно? А в плюще я буду олицетворять деву природы или древесную нимфу! Единственное, лесу может не понравиться, что я прибила живое растение, чтобы сделать из него эко-костюмчик…
Я несколько раз обмотала плющом вокруг груди и бедер и завязала его бантиком на талии. Получился своеобразный комбинезон, закрывающий все, кроме рук и голеней. Всегда знала, что нужно было идти не в актерское, а на дизайнера или модельера. Кажется, у меня талант!
Опутанная плющом, я искренне надеялась, что выгляжу, как амазонка, а не как чучело огородное. Хотя жизненный опыт подсказывал, что второй образ куда вероятнее.
Я также опасалась, что мои деревянные сопровождающие будут возмущаться, но те отнеслись к моей выходке спокойно. Они просто стояли по обе стороны от входа в темноту и терпеливо ждали, когда мне надоест обвязываться плющом.
— Простите, мальчики, что заставила вас ждать! — я так гордилась своей сообразительностью, что даже повеселела. — Что теперь? Мне надо туда?
Прислужники не удосужились ответить, а вот темнота гостеприимно шевелилась напротив, походя на пасть зверя исполинских размеров. Меня проглотят и не подавятся.
Я сжала и разжала кулаки, а потом шагнула в неизвестность, которая встретила меня ночным воздухом и шумом леса. Кроны деревьев перешептывались между собой, а трава под ними шелестела, откликаясь на их тайны.
Деревянные стражники не последовали за мной, я обернулась и, к своему ужасу, поняла, что коридор за моей спиной исчез, будто его и не было. Меня оставили на растерзание кромешной темноте, до чертиков неуютной. Я чувствовала чужое присутствие. Я была не одна.
Сотни взглядов вперились в мою фигуру, пронзили ее, как дротики. Я не видела тех, кого скрывала от меня тьма, но улавливала их настроение. Любопытство, страх, интерес и восхищение потонули во враждебности и ненависти, которые заставили оцепенеть и вспоминать молитвы. Неужели мне посчастливилось снова оказаться в компании тех лягушек-переростков? Или темнота скрывала от меня существ куда страшнее…
Если бы коридор не исчез, я бы стремглав ринулась обратно к деревянным стражникам искать у них защиты. Голодная ярость была осязаемой, как и кровожадность. Я сравнила себя с сочным окорочком, который положили перед хищниками, давно мечтающими о закуске. Они растерзают меня в одну секунду! Вот поэтому нужно было снять одежду? Чтобы не мешала!?
«Эрран, не знаю, где ты, но это не смешно. Если меня сожрут, я буду являться тебе в кошмарах».
Но нападать пока никто не собирался. Вместо скоропостижной гибели, к которой я приготовилась, меня поджидало другое зрелище.
Под ногами справа и слева вдруг загорелись голубые камешки. Они зажигались парами, превращаясь в дорожку с подсветкой, которой хватало только на неровную тропинку. Ужасы, таящиеся в темноте, все еще были сокрыты.
Я нашла в себе силы пойти вперед по единственному пути, надеясь, что он не заведет меня в очередные неприятности.
Камни зажигались, вторя моим шагам. Их свечение не успокаивало а, напротив, нервировало, зарождая подозрения о ловушке. Чем дальше я заходила, тем острее чувствовала на себе взгляды, которых становилось все больше: внимательных, звериных. Кто-то прятался за деревьями, а кто-то подбирался слишком близко, влекомый любопытством или голодом: я слышала дыхание невидимок.
Что ждет меня в конце пути? Плаха? Дойду ли я до нее?
Темнота никогда не была моим кошмаром, но теперь, наверное, станет. Из-за биения собственного сердца в груди, ушах и горле тошнота все разрасталась. Я обняла себя за плечи, продолжая идти.
Наконец пространство стало светлее. Камни засветились ярче, и моему взору предстала картина, заставляя остановиться.
Лесной царь повернулся ко мне и, приветствуя, наклонил голову. Душа моя задрожала от облегчения и слез, которые переполняли испуганную до жути девочку во мне. Ну и зачем только меня заставили проходить через этот ужас!?
В десяти шагах от меня находился каменный алтарь, выполненный в форме округлой парковой поилки для птиц, стоящей на тонкой заплесневелой ножке. Вместо воды была земля, на которой распускался алый цветок, напоминающий бутон гибискуса. Корни не умещались на алтаре и, свисая, льнули к деревянному полу и врастали в него.
Тут только я заметила, что под ногами вовсе не пол, а срез дерева, будто я стояла на огромном пне, усыпанным светящимися камешками, как пылью.
Эрран был одет в серебряно-синюю рубашку, до того свободную, что она больше походила на пляжную. Не до конца заправленная в черные брюки, она заставляла выглядеть царя небрежным и домашним, однако его образ несравненно вписывался в царящую атмосферу сонного, ленивого полумрака и мистики.
Пока я рассматривала царя, он тоже бегло и без особого энтузиазма осмотрел меня, задержавшись взглядом на импровизированном наряде. На мгновение его отстраненность дала слабину, сменившись озадаченностью, но он быстро сморгнул ее и протянул мне руку, предлагая подойти.
Что ж, выбора у меня особого не было. Не бежать же в лес к непонятным чудикам, раз передо мной чудик понятный. Я направилась к Эррану, думая о сумасшедшей энергетике этого места, которая буквально искрила в воздухе и даже электризовала волосы.
Значит, так ощущается магия? Как будто поймали миг за секунду до грозы, которая долго зрела над землей жутким предзнаменованием и только-только решила обрушиться.
— Надеюсь, я не опоздала. — произнесла я, чтобы отпугнуть тишину.
— Нет, но я успел соскучиться. — ответил Эрран. — Ждать тебя и не знать, где ты, — просто мучительно.