Эрран прильнул к моим губам. Черт возьми, как я раньше жила без его поцелуев? Возможно, с моих губ сорвался стон, потому что лесной царь углубил поцелуй, языком проводя по моему небу. Одна его рука лежала на моей талии, вторая путешествовала по спине. Если бы у меня не было уверенности в том, что его не привлекают человеческие девушки, то поверила бы в то, что его очень даже привлекаю я.
Он отстранился, переводя дыхание. Мне же показалось, что я вообще дышать разучилась.
— А теперь повтори, что тебе не нравятся мои поцелуи.
— Не могу, — наконец-то прозвучал честный ответ.
— Это хорошо, что не можешь, — после долгой паузы произнес Эрран. Говорил он сбивчиво и спешно. — Потому что тебе через два дня придется часто меня целовать.
— Это еще почему?
Но отчего-то его заявление вызвало одну лишь радость. Меня даже не интересовали причины.
— Грядет праздник звездных нимф. На нем мы должны выглядеть счастливой парой. Поцелуи и прикосновения не должны тебя смущать.
— Я актриса, — смотреть на Эррана было сложно, поэтому я гипнотизировала берег. — Поцелуи с коллегами меня никогда не смущали.
— Рад слышать.
Мы добрались до покоев в молчании. Лесной царь сухо попрощался и оставил меня. Я залезла на кровать и закуталась в одеяло. Сразу стало жарко, но даже без одеяла жар не проходил. Сон тоже упрямо не шел, наверное, он боялся мельтешащих раскаленных мыслей.
— Черт. Черт. Черт. — я схватилась за голову после бессчетных попыток уснуть. — Нет! Ну нет! — а потом ударила подушку и в сердцах скинула ее на пол. — Это невозможно.
Итак. У меня не получается уснуть, потому что я думаю о лесном царе. Мне жарко, хочется смеяться и кричать, а еще чертова улыбка не сходит с лица, когда я вспоминаю сегодняшний день. День, в который я чуть не померла, между прочим! Дважды! Но это теперь казалось таким не важным по сравнению с окончанием дня, когда Эрран и я… ААА!
Все, это диагноз. Я влипла. Ну как можно быть такой непроходимой дурой!?
Неожиданно перед глазами мелькнула картина, когда Эрран ради меня опускается перед Бридой. Ради меня он встал на колени, но сделает ли он это для меня?..
Глава 13. Праздник Звездосвета
Эрран.
Безумно странное ощущение.
Лес всегда был цельным и идеальным, каждая травинка, дерево, существо составляло единое выверенное полотно, но теперь лесному царю казалось, что только после появления человеческой актрисы Лес стал по-настоящему полноценным. Словно именно ее раньше не хватало.
Эрран смотрел на нее, столь необычную, непохожую ни на кого из его окружения, и удивлялся, как она может так подходить этому миру и превращаться в недостающий паззл. Или это способность любой актрисы — подстраиваться под обстоятельства?
Ему нравилось наблюдать, как Надя бесстрашно ведет себя с его подданными. А порой у нее получалось притворяться царевной настолько естественно, что он ей верил. Безоговорочно верил и тоже невольно притворялся, что никакого соглашения между ними никогда не было, а Надежда действительно являлась его супругой и спутницей.
А когда Эрран ловил эти глупые мысли за хвост, то испытывал одновременно и злость, и страх.
Иногда приходилось напоминать себе о том, что она человек, поведение которого лишено всякой искренности. Совсем скоро их пути разойдутся, и Эрран быстро забудет ее.
К тому же, Лес и правда уже привык к человеческой девушке. Эрран даже не ожидал такого успеха. Большая часть жителей смирилась с невестой из мира людей, хотя Каллиас и продолжал настраивать подданных против нее и человеческого рода, неустанно подталкивал к войне, но его идеи больше не встречали прежнего отклика.
Эрран не ошибся, когда привел актрису и сделал ее своей супругой. Многие жители смогли принять человека, а, значит, в их сердцах осталось меньше места для разрушительной ненависти.
Даже в сердце лесного царя ненависти не было. Переломный момент прошел, и негодование схлынуло замершей водой, оставив смирение. Старую злобу сохраняли лишь Каллиас, огры и их приспешники, но с ними Эрран не мог ничего сделать. Только проучить за то, что посмели угрожать его царевне, и пусть они не сомневаются: кара будет жестокой.
О чем Эррану не хотелось думать, так это о том, что подходило время возвращать Надю в ее мир. Нужно вернуть ее, иначе Лес пустит в нее корни достаточно глубоко, чтобы уже не отпустить.
Возможно, Эрран уже должен был позаботиться об ее исчезновении, но он тянул. Почему — сам не понимал. Хотя, конечно, понимал, тут уж смысла лукавить самому себе нет. Вернуть актрису в ее мир это значит навсегда попрощаться с ней, потому что пути назад у нее уже не будет, как и смысла и желания возвращаться… и именно это заставляло Эррана испытывать неприятную тяжесть в груди, смутно напоминающую ту, которая была в детстве, когда он остался совершенно один.
И только Брида едва не заставила Эррана навсегда распроститься с Надей, поскорее выпроводив ее прочь из леса. Он забывал, что каждый день может стать для актрисы последним. Она, словно хрупкий птенец, неспособный летать, прыгала по земле, забывая о хищниках.
Эрран не может постоянно ее защищать, и, как оказалось, верная дриада тоже подводит. Для Нади будет лучше, если он ее отпустит как можно раньше. Воспоминание, когда его царевна лежала среди маков без признаков жизни, стало сущим кошмаром и наказанием за то, что царь не отпускал ее в родной мир.
Он бы отпустил ее в тот момент, как Надя очнулась, но она открыла глаза и посмотрела на него так… ТАК, что он уже не смог ее отпустить. Вместо этого он потащил ее на озеро, пообещав распрощаться с актрисой сразу после Звездосвета.
Недолгая отсрочка, чтобы собраться с мыслями. Хотя время, проведенное с лесной царевной, превращалось для Эррана в яд, который спутывал планы, лишал уверенности и зарождал сомнения. Он это чувствовал, но поделать ничего не мог.
Сейчас Эрран стоял напротив двери, ведущей в комнату лесной царевны. Он смотрел в окно, за которым сумерки раскрашивали небо в темные цвета. Лес готовился к Празднику. Звездосвет повторялся из года в год и уже стал привычным, но в этот раз лесной царь испытывал приятное волнение.
Эрран хотел, чтобы праздник ей по-настоящему понравился. Каково это, увидеть ее искреннюю улыбку? Будет ли она отличаться от фальшивых, которые ей наверняка приходилось ежедневно натягивать на лицо?
Эрран шумно выдохнул и мысленно назвал себя безумцем, потому что только безумцы думают об улыбках человеческих девушек. Хотя он думал не только об ее улыбках, но и…
Дверь скрипнула. Лесной царь стремительно развернулся и замер. Наверное, все замерло вместе с ним. Осталась только она. Лесная царевна.
Синее платье подчеркивало глаза, а красные, как спелая черешня, губы сочетались с тиарой из рубинов. Она была настоящей правительницей, и уже не было никакой разницы, кем она являлась, человеком, нимфой, пускай даже огром. Сейчас она была его повелительницей, и не существовало никого, кроме нее.
Эрран сказал раньше, чем успел подумать:
— Мне повезло с лесной царевной.
Она улыбнулась ему и сказала:
— А мне повезло с лесным царем. Мы так подходим друг другу.
Эрран вдруг понял, что если бы она произнесла это искренне, то в ту же секунду он опустился бы перед ней на колени. Перед ней единственной он готов добровольно преклониться и сделать это с радостью.
И это осознание его совсем не обрадовало. Напротив, оно опалило жаром грудную клетку и заставило вздрогнуть. К счастью, Надя не заметила его секундную потерянность.
— Мы идем?
Никуда идти не хотелось. Остаться бы с ней навсегда здесь, дома… Но эти мысли недопустимые и недостойные.
— Да. Идем.
Он подошел к ней и взял за руку. Ладонь актрисы была холодной, а пальцы чуть подрагивали. Что ж, приятно осознавать, что волновался не только он.
Она вдруг приподнялась на цыпочки и коснулась его губ. Все мысли в голове растеклись и превратились в тину.
— Что ты делаешь? — спросил Эрран. Она что, проверяет его на прочность? Он и так еле сдерживается.