— А Эррана с нами больше нет.
— Что!?
Дриада посмотрела на меня с искренним сочувствием и безграничной болью, а ее губы скривились, словно она старалась сдержать рыдание.
Мне вернули сердце, чтобы сразу же его разбить.
Мир дрогнул, и я рухнула на тротуар, как подстреленная птица.
Глава 18. Сделка с ведьмой
— Надя!? Надя, очнись! — Кажется, Рози била меня по щекам.
— Эрран… — прошептала я. — Эрран, он не мог… Нет! — еще мгновение, и из горла вырвался бы душераздирающий крик, который зарождался в груди.
Если он погиб, если его не стало, то и я просто перестану существовать. Исчезну здесь, прямо на улице, испарюсь.
— Он жив, слышишь!? Он жив.
Сердце снова начало биться, медленно и недоверчиво.
— Жив? — глухо переспросила я, так и оставаясь на асфальте. Может, Арнольд был прав, называя меня сумасшедшей? Сижу на земле в распахнутом пуховике и домашних брюках с совершенно безумным видом.
— Да, — кивнула дриада, но в ее скованных движениях и отводимом взгляде сквозила ложь, поэтому я ей не поверила.
— Что с Эрраном?
— Я не знаю.
Поймать такси не составило труда, доехать до леса тоже. Завеса, скрывающая магический мир, пролегала не так далеко, в областном лесу, куда на машине можно было доехать за полтора часа. Мы с Рози шли молча, она косилась на хаотично раскиданные обертки и бутылки. Я же пыталась осмыслить рассказ дриады после того, как она пересказала то, что произошло за эти три года.
Мося семенил рядом, почти прижимаясь к ноге. Я не отдавала ему команду, но он чувствовал мою боль и пытался помочь.
Оказывается, Эрран уничтожил все человеческие базы с оружием и запасами химиката. Пролетел вихрем по человеческим землям, круша, уничтожая, убивая, но сам был сокрушен. Люди перевезли слишком много железа, рассыпав его крошкой вдоль границы с Лесом, разлили арборицид по улицам. Оказавшись в логове врага, Эрран потерял возможность черпать энергию из Леса, которая просто не могла преодолеть такого расстояние и железо.
Ослабленного лесного царя пленили. Противостояние замерло. Люди затихли, все так же не решаясь заходить в лес, а жители Леса идти за своим царем не могли, потому что их не пускала железная проволока, а еще они не знали, где его искать, потому что потеряли с ним связь. Узником какой клетки он стал… Хотя не было сомнений, что клетка эта железная.
Инрогов почти не осталось, а те, кто остался, ушли так далеко, спрятались в тех местах, о которых Лес больше никому не расскажет. Даже совершая набеги вглубь магических земель, люди не находили их. Война не стоила свеч.
Царь исчез, и Лес утратил одну из двух опор, вторая же покинула его еще раньше. Поэтому он потерялся и начал чахнуть, умирая, как цветок в стухшей воде. Полгода существования и медленного угасания.
— Если Эрран пропал, то Лес должен был выбрать нового царя. Ведь такие правила?
— Да, но он не может никого принять, так как его правители не погибли. Лес первым связь не обрывает, Надя, даже если о нем забыли.
Сердце тоскливо сжалось. Не знаю, специально ли Рози так сказала, или нет, но слова дриады ранили.
— Меня убьют, едва я зайду в Лес? — спросила я, хотя это меня даже не пугало.
— Я не знаю, — ответила Рози, — и это одна из причин, почему я не хотела идти за тобой. Но теперь, думаю, все слишком отчаялись, чтобы бороться с той, кто может нас спасти.
Я помолчала, собираясь с мыслями.
— А какие другие причины?
— Ты заслуживала счастливую жизнь.
— Почему ты решила, что у меня была счастливая жизнь? Без Леса, без Эррана, без тебя?
Рози пристыженно вздохнула и ничего не ответила. Она действительно изменилась за эти три года, стала тихой, вдумчивой, почти растеряла порывистый характер. Что ж, изменилась не только она.
Наконец мы подошли к месту, где висела едва видимая Завеса. Мося тихо заскулил, учуяв нечто ненормальное, а Рози залезла в кусты, пошарила в них и протянула мне термос:
— Это кровь последнего инрога, который еще не покинул родные места. Он согласился отдать немного своей крови.
— Спасибо.
Знакомый неприятный привкус, и вот я уже преодолела Завесу.
Лес встретил меня удивленным шумом листвы, треском деревьев и отдаленным журчанием воды. Пространство жалобно задрожало, как хрусталь, готовый разбиться, а может, мне просто показалось, потому что в глазах стояли слезы, мешающие видеть.
— Я дома.
Здесь Лес еще был сам на себя не похож, пытаясь отзеркалить человеческий, оставшийся по ту сторону Завесы. Но вдруг в ближайшей березе образовался проход, слишком поспешно и быстро. Он был похож на раскрытые объятия, куда я сразу бросилась.
Рози полетела следом, а доберману ничего не оставалось, кроме как прыгнуть в темноту, безоговорочно доверяя своей хозяйке.
Мы вышли в место, до боли знакомое, туда, где меня признали, где я обрела свою судьбу. Теперь здесь никого не было, ни жителей, смотрящих мне в спину, ни Эррана, который дожидался бы у алтаря. Тишина, будто Лес постарался, чтобы кроме нас никого не было.
Рози взяла у меня поводок, и Мося тихо рыкнул, но скорее для приличия, потому он был слишком увлечен незнакомой локацией. Он дышал, высунув язык, а его ошалевший взгляд метался между светящимися камнями, светлячками и клубящемуся сумраку.
Я подошла к алтарю. Цветок, сердце Леса, который когда-то заставил пройти через мучения, а потом сделал меня царевной, сейчас поник, а его лепестки готовы были вот-вот опасть.
Магия истощалась и покидала эту землю, она была уставшей и измученной, как и я все эти три года. Она нуждалась в своих правителях, нуждалась в царе и царевне. И если царь уже не сможет прийти, то хотя бы явится царевна.
— Я здесь, — прошептала я, касаясь корней. Цветок, откликнувшись на мой голос, приподнялся. Сила болезненно запульсировала и перестала гаснуть, и лес вздохнул впервые за долгое время. — Я дома. И я все исправлю, обещаю. Прости, что меня не было все эти годы.
На меня словно накинули теплое одеяло. То были объятия Леса, невидимые, но ощутимые. Он тоже тосковал и тоже просил прощения, я его слышала, я слышала Лес. Его прикосновение подожгло слабый фитиль внутри, и все вмиг преобразилось.
Я чувствовала, как между нами натягивается прочная связующая нить. Эрран научил свою царевну слышать Лес, и теперь я могла видеть магию, вибрации и энергию, которая во все стороны исходила от сердца Леса. Каждый житель был связан с ним, поэтому я позволила корням оплести мою руку и заговорила, обращаясь в пустоту, которая меня внимательно слушала.
— Ваша царевна — человек, и это никак не изменить. Кто-то из вас меня ненавидит, но этого я тоже изменить не в силах. Я могу лишь поклясться, что полностью принадлежу вам, моим поданным, моим друзьям и тем, кто живет и существует на моей земле. Лес не может без меня, а я не могу без него. И я клянусь своей жизнью, что буду защищать его, пока дышу и существую. Как бы вы ни относились ко мне, но я готова отдать ради вас все, что у меня есть. Лес верит в меня, а я верю в него, как и в каждого своего подданного. Вы ненавидите человечество, но куда привела вас эта ненависть? К вымиранию? Я здесь, чтобы этого не допустить, и сделаю все возможное. Обещаю. Клянусь.
Я убрала руку, но так и осталась стоять перед алтарем, не в силах отойти в сторону. Но чужой голос пришел мне на помощь и вернул в реальность.
— Надо же, кто прискакал из своего задрипанного мирка.