"Льно-пеньковый комитет", "Управление сплава и древесины", "Управление продуктов питания", "Управление территориального округа города Москвы и Московской губернии", "ОМЕС - Окружное управление местного транспорта", "Представитель Бурятско-Монгольской Автономной республики РСФСР" (там же представители Дагестанской, Киргизской, Чувашской и Вотской республик), "Московская губернская коллегия защитников", "Осоавиахим СССР и РСФСР" (Общества друзей обороны и авиационно-химического строительства), "Крестинтерн" (Международный крестьянский совет), "Международный комитет Красного Креста", "Московское рабочее общество шефства над деревней", "Просветительское общество и издательство "Прометей", "ОЗЕТ - Общество по земельному устройству трудящихся евреев в СССР", "Институт торфяной промышленности", "Дом Общества друзей радио", "Центральный клуб строителей им. Ленина", "Центриздат", "Газета "Московская деревня", "Городская товарная станция железных дорог Московского узла", "Военно-кислотный трест", "Трест "Галантерейщик", "Льнотрест", "Москвотоп" (трест), "2-й Хлопчатобумажный трест", "Дачное хозяйство" (трест); акционерные общества: "Восток-кино", "Гармония", "Домострой", "Парча-утварь", "Всекохотсоюз", "Союзкартофель", "Архторг", "Нижневолжский союз" (потребкооперация), "ЦБРИЗ - Центральное бюро по реализации изобретений и содействию изобретательству" и другие.
В 1990-е годы на Никольской снова открылось много магазинов и лавочек. Кроме приспособленных под торговлю помещений, различные магазинчики, закусочные, пункты обмена валюты ютятся в подъездах, нишах-"шкафах", на незастроенных пятачках, как, например, на месте разрушенного в войну дома на углу Никольской и Богоявленского переулка выросли ряды палаток, подобных тем, что стояли здесь в ХVII веке. Вернулась на Никольскую и торговая реклама. Она не столь фигуративна, как в кокоревские времена, но столь же разнообразна по тематике: от классических вывесок "Булочная" и ностальгически архаичной "Мясная лавка" до салона "Роскошь" и магазина "Одежда из Европы" под названием "Зайка моя" - по модной года три назад эстрадной песенке, ставшей символом пошлости. Вообще, надобно сказать, современная торговля на Никольской унаследовала в полной мере смешные и убогие претензии мелких коммерсантов прошлого на заграничный шик, но не респектабельность фирм начала XX века.
Вот уже лет десять на Никольской идет ремонт. Ремонтируют все: подземные коммуникации, дома, дворовые постройки. Улица разрыта и перегорожена, пройти по ней можно с трудом. Не будем гадать, какой явится нашему взору улица после окончания этого всеобщего ремонта, но, думается, ее облик изменится, как менялся на протяжении веков, что-то снесут, что-то перестроят, но хочется верить, что при этом, как и бывало прежде, она останется все той же истинно московской улицей.
Начинающие улицу Казанский собор и ГУМ - церковь с выходящей на улицу иконно-книжной лавкой и универмаг - олицетворяют собою две главные черты, два лица Никольской, с которыми она является миру в течение всей своей многовековой истории - улицей торговли, коммерции и улицей духовности, учения, грамотности, "улицей просвещения", как назвал ее известный историк Москвы начала XIX века И.М.Снегирев. А наш современник замечательный знаток Москвы Ю.А.Федосюк выразился о Никольской несколько выспренне, но так же образно и точно: "Здесь... царство Минервы соседствовало и соперничало с царством Меркурия".
При всем различии этих царств, при очевидной противоположности целей и характера деятельности их повелителей и подданных, а порой и прямой враждебности друг другу, царства Минервы и Меркурия на Никольской улице, в течение многих веков соседствуя друг с другом, образовали если не сплав, то некое переплетение, подобное переплетению цветных нитей в ковре, которые, оставаясь каждая своего цвета, в целом образуют единый узор.
В разные исторические периоды этот ковер приобретал тот или иной общий тон: то торговля теснила просвещение, то наука и искусство выходили на первый план и на них зиждились в то время известность и слава Никольской, но чаще они пребывали в таком состояния равновесия, что в зависимости от симпатий и склонности наблюдателя ее называли одновременно и "центром торговли", и "улицей просвещения". Однако и то и другое имело в этих местах одинаково древние корни.
Что касается торговли, то современный главный магазин улицы - ГУМ, которому стоило бы вернуть его историческое наименование - Верхние торговые ряды, - своим устройством и планировкой является прямым продолжением и преемником традиционного старинного торга - торговых рядов на Красной площади и на ближайших к ней окрестных улицах и в переулках.
Иностранцы, посещавшие Москву, всегда обращали на торговые ряды особое внимание.
"Здесь, - говоря о Красной площади, писал в 1670-е годы курляндец Якоб Рейтенфельс, - и на соседних площадях постоянно производится торговля съестными припасами и иными предметами, необходимыми в жизненном обиходе, при густейшем стечении народа. К этому рынку примыкает другой... где лавки для разного товара устроены так, что каждый отдельный, какой угодно товар выставлен для продажи только в назначенном для него месте. Так, например, в одном месте видишь шелковые ткани, в другом - шерсть, в третьем полотно... Особый ряд занимают масло, сало и ветчина, особый - свечи и воск..." Рейтенфельс свое очень длинное перечисление рядов заканчивает похвалой такому устройству рынка: "...всему точно определен свой ряд, и все они прекрасно и удобно расположены так, что покупающему дается полная возможность выбрать наилучшее из всех собранных в одном месте тех или других товаров". Хвалит ряды и Адам Олеарий: "Этот порядок очень удобен, каждый благодаря ему знает, куда ему пойти и где получить то или иное".
Постоянство и специализация торговых рядов держались очень долго - до конца XVIII века. В начале XIX века вместо рядов лавок на Красной площади было построено общее торговое здание, за ним осталось прежнее название ряды. В новом помещении уже не так строго соблюдалось расположение определенного вида товара в одном месте, но в общем прежний принцип соблюдался, как соблюдается и сейчас.
Память о торговых рядах вокруг Красной площади, их местоположении и названиях остается в названиях современных переулков: Рыбный переулок находится на месте Рыбного ряда, Хрустальный - Хрустального...
Первый переулок на правой стороне Никольской, между нею и Ильинкой, сразу за ГУМом, называется Ветошным. Его название такого же происхождения: здесь был Ветошный ряд.
П.В.Сытин в своем справочнике "Откуда произошли названия улиц Москвы" (1959 г.) утверждает, что Ветошный ряд состоял из лавок, "в которых продавали всякую ветошь: старую поношенную одежду, обувь, предметы домашнего обихода и проч.". Такого же мнения придерживаются и авторы справочника "Имена московских улиц" (последнее, 5-е издание вышло в 1988 г.).
Однако это объяснение неправильно. Оно - типичный пример так называемой народной этимологии, то есть истолкования старинного названия по его созвучию с каким-либо современным словом. Да, в современном русском языке, как утверждает академический "Словарь русского языка", слово "ветошь" имеет единственное значение: "ветхое, изношенное платье; тряпье". Но в ХVI-ХVII веках, когда существовал возле самой Красной площади, на престижном, как сказали бы сейчас, месте Ветошный ряд, название его товара - "ветошь, ветошка" имело иной смысл. Это слово не содержало в себе однозначно отрицательного, пренебрежительного оттенка. Оно было названием определенного сорта ткани с редкой основой, вытканной по старинному ветхому - способу, не такой плотной, какая получалась на новых, более поздних, станах. (Слово "ветхий" с нейтрально-уважительным оттенком - в значении "древний, старинный" - сохраняется ныне в словосочетании "Ветхий Завет".)
Ветошка, продаваемая в Ветошном ряду, была товаром недешевым. Она шла на легкую одежду, использовалась как приклад и для укрепления грунта на иконах. В руководстве ХVII века для иконописцев рекомендуется: "Прежде иконы выклеити дску да поволочи ветошью тонкою, да погладити каменем". В бумагах Петра I приведен счет 1689 года, в котором указано, что для него приобретено "тридцать ветошек рубашечных добрых, дано рубль, 16 алтын, 4 денежки". В 1634 году для патриарха Иоасафа шили шубу, и к ней "на настилки пошло две ветошки - гривна". Как видно из приведенных цитат, цены на эту ветошь были высокие, да и покупатели не такие, чтобы носить старье.
Всего на Красной площади и вокруг нее в ХVII веке было около 120 специализированных торговых рядов; конечно, не все они попадают в перечисления иностранных путешественников. Но обязательно упоминаются, вероятно, не виданные ими на других базарах ряды с книгами и иконами.
"Для продажи книг есть особый ряд, для икон - особый", - читаем в "Путешествии антиохийского патриарха Макария в Россию в 1655-1656 годах, описанном архидиаконом Павлом Алеппским". "Один ряд, протянувшийся на добрую милю, занят живописцами, торгующими образами", - сообщает Эрколе Зани (вторая половина XVII века). "Тут же, невдалеке от Кремля, - указывает Олеарий, - в улице направо, находится их Иконный рынок, где продаются исключительно писаные изображения старинных святых. Называют они торговлю иконами не куплею и продажею, а "меною на деньги", при этом долго не торгуются".
Первоначально иконный ряд находился по левой стороне Никольской, между Казанским собором и Николой Старым, но царь Федор Иоаннович, найдя, что на бойком, проезжем месте торговать иконами непристойно, распорядился перевести его в более тихое место. В 1681 году он издал указ: "Иконному ряду впредь в том месте не быть, а вместо того ряду тем торговым людям для промену святых икон построить деревянные лавки на Печатном дворе, подле каменной ограды, чтобы промен святых икон и иконные ряды были в сокровенном месте". Но, возможно, иконные лавки у Печатного двора, находившиеся дальше от Красной площади, приблизительно на середине Никольской, были и раньше, до указа: на так называемом Сигизмундовом плане Москвы 1610 года на этом месте обозначены "лавки художников". В то же самое время некоторые торговцы иконами оставались на прежнем месте. Современная иконно-книжная палатка Казанского собора торгует нынче там же, где в ХVI-ХVII веках был первоначальный иконный ряд.
Отмеченный Олеарием обычай не продавать иконы, а "менять на деньги" держался до самой революции. В воспоминаниях московского купца И.А.Слонова "Из жизни торговой Москвы", описывающих Москву конца XIX - начала XX века, рассказывается и об иконных лавках на Никольской.
"Очень типичен был иконный ряд. Одну половину его занимали иконные лавки, а другую - бабы, торговавшие в маленьких шкафчиках ручными кружевами.
В иконных лавках иконы не продавались, а "выменивались". Это делалось таким образом. Покупатель, входя в лавку, говорил:
- Я бы желал выменять икону.
Продавец в ответ на это быстро снимал с своей головы картуз и клал его тут же на прилавок.
Покупатель следовал примеру продавца и стоял также с непокрытой головой.
Икона выбрана. Покупатель спрашивает:
- Сколько стоит выменять икону?
Купец назначает за нее баснословную цену.
Начинался торг. Для большей убедительности продавец говорил, что он назначил цену божескую, потому что за иконы торговаться грешно.
Покупатель с ним соглашался и покупал икону за "божескую цену". Иконы "выменивали" большей частью рогожские и замоскворецкие купцы. Более интеллигентные покупатели не соглашались с "божескими ценами", назначаемыми купцом. Просили его покрыть голову картузом и взять за икону половину "божеской цены".
Продавец быстро шел на уступки и продавал икону за предлагаемую цену...
Как известно, во всех магазинах и лавках имеются свои особые метки, которыми размечают товар. Для этого купец выбирает какое-нибудь слово, имеющее десять разных букв, например "М е л ь н и к о в ъ"; с помощью этих (1 2 3 4 5 6 7 8 9 0) букв он пишет единицы, десятки, сотни и тысячи.
Однажды я был очевидцем следующей интересной сценки.
В иконную лавку пришли два купца, старый и молодой, и с ними три женщины - покупать для свадьбы три иконы. Они выбирали их довольно долго, затем спросили, сколько стоит выменять вот эти иконы. Продавец назначил за них 150 рублей. Купцы нашли эту цену слишком дорогой и начали объясняться между собой своей меткой следующим образом: молодой человек, очевидно жених, обращаясь к отцу, произнес: "Можно дать арцы, иже, покой" (названия букв старославянского алфавита. - В.М.). Старик на это ответил: "Нет, это дорого, довольно будет "твердо, он" и, обращаясь к продавцу, сказал: "Хочешь взять 90 рублей, больше гроша не дадим, а то купим в другом месте". Продавец быстро пошел на уступки, и иконы были проданы купцам за "твердо, он"..."
С самой Никольской улицы иконные лавки практически пропали с постройкой Верхних торговых рядов, куда они и перешли, заняв помещения в общих рядах с торговлей самыми разными товарами. Иконная лавка потомственного торговца иконами Дмитрия Ивановича Силина занимала в Верхних торговых рядах во 2-м пассаже (позже "пассажи" стали называть "линиями") № 153.
В 1906 году архитектор И.Е.Бондаренко строил по заказу фабриканта-старообрядца А.И.Морозова храм в Богородске (ныне Ногинск), и тот искал для храма старинный иконостас. Однажды, рассказывает Бондаренко, Морозов пришел к нему возмущенный и поведал о приобретении иконостаса целую историю:
"- Какой жулик Силин Дмитрий?.. Понимаете, что он сделал. Я как-то у Большакова (известный московский антиквар. - В.М.) присмотрел царские врата, показались они мне очень хорошими, древними. Да и Большаков клялся, что они XVI века московских писем. Сторговались. Поехал я к Силину и прошу его как знатока: пойди, посмотри и оцени. Заезжаю потом к Силину.
- Видел?
- Видел, - говорит.
- Ну и что же?
- Да что, дрянь, подделка, и цена им рублей сто.
- Как сто? С меня Большаков просит две тысячи рублей.
- Ну и плюньте ему в глаза. Ведь подделка.
- Так что, не стоит покупать?
- Ну что вы, Арсений Иванович, для вас, для такого храма, какой вы строите, надо что-нибудь действительно хорошее.
Разубедил. Поехал к Большакову и отказался.
Через две недели заезжаю к Силину. Вижу: эти царские врата подчищены, прямо сияют красотой письма.
- Ну, а ты зачем купил? - спрашиваю.
- Да как же не купить? Ведь это подлинник XVI века, из Благовещенского собора, замечательная вещь.
- Как же ты говорил, что подделка?