При всей краткости записей они дают не только полное представление об экономической жизни слободы, но также рисуют яркую картину сотен человеческих судеб, многие из которых могли бы своим сюжетом заинтересовать романиста.
Русские ремесленники из московских слобод и других городов записывались в тяглецы Мещанской слободы, чтобы получить землю под двор, так как купить ее в других местах они не имели средств.
Разными путями приходили в Мещанскую слободу переселенцы и пленники.
Довольно много переселенцев, выехавших "на государево имя" в Москву, а после заключения мира уехавших на родину, через некоторое время вернулись в Россию. Так, например, оказалась в Мещанской слободе "вдова Овдотьица Яковлева" с детьми, а детей у нее "2 сына Федки, да Ивашко, да Никанко", которые "торгуют в Ветошном ряду". "Муж ее, - сообщает перепись, Дубровинского повету местечка Россаны... в 163 год (дата указана по летосчислению "от сотворения мира" - 7163 год с обычным опущением цифры, обозначающей тысячелетие, это - 1654 год "от Рождества Христова". - В.М.) вышли они на Москву на государево имя и на Москве жили у бараша у Козьмы Игнатьева добровольно. И в прошлом (то есть вообще прошедшем. - В.М.) во 176 году по Указу великих государей отпущен был муж ее в свою сторону, и в прошлом же во 178 году выехал ее муж сызнова к Москве на государево имя и в Мещанской слободе построился..."
Любопытна история шляхтича Федки Федосеева. "Во дворе Федка Федосеев, родиною Гродни города шляхтича Федосея Соболевского сын. В прошлом во 169 году взял его сын боярский, а как ево имя и чьих слыл, того не помнит, потому что, едучи, по дороге умер и после своего живота приказал его, Федку, Рождества Пресвятой Богородицы, что под Коломною, священнику Анисиму Павлову сыну Жемчужникову. А как де великий государь указал их братью шляхту и шляхецких детей отпущать в сторону королевского величества, и он, Федка, учинился от того священника свободен шляхечеством и в сторону королевского величества не поехал за скудостью своею... взят он в Мещанскую слободу с поручной записью, а кормитца черною работою".
Эта история не единична: кроме Федки Федосеева в архиве Мещанской слободы указаны тяглецы - шляхтичи Иван Михайлов, "взятый в плен с конем" и занимающийся ныне портновским делом, и Мишка Самойлов - гончар.
Так что происхождение графини Прасковьи Ивановны Шереметевой от "впавшего в бедность" пленного шляхтича вполне могло быть подтверждено подлинными, а не сфабрикованными документами.
С приключениями попал в Мещанскую слободу Терешка Мартынов из села Красного Смоленского уезда. "Взял его в полон в малых летах стрелец... а продал Посольского приказа подьячему Григорью Каташихину... Он, Григорий ...великому государю изменил, отъехал в Польшу, а он, Терешка, в то время с ним же, Григорьем, на службе был, а в Польшу с ним отъехать не похотел, и за то он, Терешка, пожалован - на Москве дана ему свобода и, свободясь, жил у сапожных мастеров в учениках. И в прошлом во 181 году взят в Мещанскую слободу с поручной записью, а рукоделие ево сапожное мастерство".
Документы архива отмечают многие факты жизни слободы: ее рост, вступление новых тяглецов, разделение и объединение дворов, свадьбы (сохранились росписи приданого), смерти (имеются завещания и опись выморочного имущества).
Много судебных дел, которые разбирали старосты: спорили из-за неправильно проведенной межи, из-за оскорбительного слова, были драки, жаловались ученики на побои хозяев, случались покражи. Но большинство дел слобожане старались решить своим судом, чтобы не вмешивать в них чиновников Разбойного приказа, которые, как известно, обдерут и правого, и виноватого.
Но бывало иногда, что слобожане, давшие обязательство "дурном никаким не промышлять, вином и табаком не торговать", нарушали его - и это получало огласку.
В архиве имеется дело о тайной торговле вином с подробным рассказом о том, как был обнаружен корчемщик:
"Часу в четвертом ночи в проходе у церкви учинился крик; и они-де, Ларка с товарищи, послыша той крик, из дворов своих на улицу выбежали, и мещанин-де Васька Парфенов с женою своею из двора своего кричит: "Разбой!" И как-де они на той улице скопились и из двора своего вышел к ним он, Васька с женою, разбит, в крови. И говорит он, Васька, что против двора его, через улицу, у Тихонки кузнеца были незнаемо какие люди иноземцы и пили; и напився пьяни, ночью вышед на улицу, у двора его, Васькина, стали высекать табак и, высекши, пили табак (в ХVII веке вместо современного курить табак употреблялся глагол пить. - В.М.). И он-де Васька с женою своею, послыша, выглянули из избы своей в окна и тем людям говорили, чтоб они двора их не зажгли. И те-де иноземцы, подскоча внезапно к обоим окошкам, ударили по головам палками, и головы у них пробили до крови и побежали в Напрудную слободу.
И они де, Ларка с товарищи, пришед к старосте Степану Копьеву того же часа, о всем извещали. И староста де велел им, десятским, итти к Тихону кузнецу на двор и каких людей застанут или вино сыщут, приказал их у него вынять.
И как-де они, десятские, пришли к нему, Тихону, и на дворе у него в огороде у частоколу нашли бочонок с вином ведра в два. И тот-де бочонок, навязав на него, Тишку, повели к мещанскому старосте. И как они вели его с тем вином дорогою, и он, видя вину свою, тот бочонок с плеча бросил на землю, и тот бочонок расшибся и вино розлил. И, схватив-де тот бочонок с достальным вином, его, Тишку, привели к старосте, а староста-де привел их в Посольский приказ".
Продажа вина Тихоном не была по этому делу доказана, но он был бит батогами за то, что "держал вино не в хоромах, а на огороде".
Еще одно серьезное дело было заведено о фальшивомонетчике. Десятский донес дворянину, что мещанин-серебряник Якушка Михайлов "серебряного ничего не делает, а чем-де кормитца, того нихто не ведает; а приходят де к нему, Якушку, по вся дни неведомо какие люди человека по три и по четыре и пьют-де беспрестанно". Дворянин приказал сделать обыск у серебряника, и у того были найдены "чеканы денежные, и деньги медные и оловянные". По серьезности преступления фальшивомонетчика из Посольского приказа передали в Приказ Большой казны.
Но в общем жизнь в Мещанской слободе была привлекательна, постоянно находились желающие вступить в нее, и она разрасталась новыми улицами в сторону реки Неглинной, параллельными главной.
Занятые своими заботами, жители Мещанской слободы не принимали участия в московских волнениях, сопровождавших борьбу царевны Софьи за трон. После окончания волнений 1682 года слободе была дана царская жалованная грамота: "...А вы будучи на Москве, нам служите верно и никаким прелестным и смутным словам не верите и к ним не приставаете и во всем показуете нам свою службу и верность и обытное повиновение и всякое послушание. И мы вас, Новомещанские слободы жителей, старосту и всех мещан [за] вашу верную службу жалуем и милостиво похваляем".
После подавления стрелецкого мятежа 1698 года были расформированы стрелецкие слободы, а затем упразднено и деление города на слободы, поскольку все его территории были подчинены единому городскому управлению. В Мещанской слободе самоуправление ликвидировалось в 1701 году; последним 29-м - выборным старостой был Афанасий Гринцов.
В годы царствования Петра I Мещанская слобода утратила свой ремесленно-слободской характер. Открытая в 1701 году в Сухаревой башне Навигацкая школа сделала район культурно-учебным центром Москвы. Одетые в мундиры ученики школы, живущие в самой башне и в окрестных домах, влившись в уличную слободскую толпу, изменили ее общий облик. Частые посещения школы царем придавали району, как говорят теперь, особую престижность. В нем появились дворянские дома, здесь поселился один из ближайших сподвижников царя граф Я.В.Брюс. В 1706 году Петр распорядился устроить на Мещанской "аптекарский огород", ставший первым московским Ботаническим садом. И неизвестно, как бы сложилась судьба Мещанской слободы, если бы не появился Петербург...
К концу XVIII - началу XIX века бывшая Мещанская слобода - по тогдашнему административному делению - Восьмая полицейская часть Императорского Столичного города Москвы, когда-то сплошь заселенная мелкими ремесленниками и торговцами, превратилась в городской район с более высоким социальным уровнем населения.
Сведения, помещенные в "Описании... города Москвы" 1782 года, отобразили этот процесс и рисуют новый портрет Мещанской части того времени.
Сложилась топография района - основные его улицы и переулки сохранились до настоящего времени.
В 1782 году по Мещанской части, как сообщает "Описание...", проходили "большие улицы и при них переулки, кои с названием" (оговорка, означающая, что были еще переулки без названий, но по которым можно было пройти и проехать к нужному месту).
"Описание..." называет 9 улиц и 13 переулков: Троицкая улица с Троицким переулком; Большая Мещанская, переулки: Срединской, Грохольской, Спасский; Вторая Мещанская с Масленым переулком; Третья Мещанская, переулки: Срединка, Выползовка, Прудной; Четвертая Мещанская, переулки: Андреяновский, Страшной; Спасская улица, переулки: Скорняшной, Докучаев, Сумароковской; Переяславская улица; улица Переяславской ямской слободы; Напрудная улица.
В районе было 11 приходских церквей, Аптекарский Главной аптеки сад, "вновь учрежденная под ведомством полицейским больница, богадельня и работный, для ленивцев мужеска пола, дом".
Состав населения показывает опись дворов. Всего обывательских дворов в районе - 538 (каменных домов - 35), из них дворянских дворов - 103, священно-церковно-служительских - 33, разночинских - 242, купецких - 155 (из купецких особо отмечаются 10 дворов "фабрикантских привилегированных").
Промышленность части заключалась в 5 пивоваренных, 10 гончарных, 2 колокольных, 1 сальном заводах и 19 "кузниц деревянных".
Обывателей обслуживали 10 питейных заведений, 3 торговые бани, 31 харчевая лавка, 17 харчевенных и хлебных изб, 11 постоялых дворов.
Порядок охраняли полицейские посты, для чего по улицам были установлены 22 будки.
Основная часть дворянских дворов, а также крупных купеческих находилась в ближней к Сухаревой башне части Большой Мещанской улицы. Изменился и вид этой части улицы: вместо изб кое-где встали каменные купеческие дома, построенные по проектам лучших архитекторов, как, например, дом купца Долгова - по проекту В.И.Баженова; в начале улицы на земле графа Шереметева началось строительство монументального Шереметевского странноприимного дома.
В пожар 1812 года Мещанские улицы и Переяславская слобода горели и при восстановлении после пожара приобрели прежний вид, так как состав их обитателей оставался прежним.
Сохранилась и территориальная граница, разделявшая местоположение более богатых дворов и менее достаточных.
Еще в начале ХVIII века Мещанскую слободу разделил приблизительно на две равные части - ближнюю к Сухаревской площади и дальнюю от нее переулок, называвшийся Срединским, или Срединкой. Отходя от 1-й Мещанской, он шел за церковью Филиппа митрополита Московского и пересекал 2-ю и 3-ю Мещанские. Москвичи, как местные, так и из других районов, расходились во мнении, как называть Срединку: то ли это переулок, то ли площадь, тем более что там бывал базар. Мемуаристы и историки чаще называли Срединский переулок не переулком и не площадью, но местностью: "а потому эта местность называется Срединкою" (А.Мартынов. "Названия московских улиц и переулков"). Мещанские жители категорически различали ближнюю к Сухаревской площади и дальнюю от нее части улицы, и для дальней части у них даже было свое название, не употреблявшееся в официальных документах, но общеизвестное.
Бытописатель Москвы, очеркист 1840-х годов, И.Т.Кокорев в повести "Сибирка", имеющей подзаголовок "Мещанские очерки", описывает быт этой дальней части Мещанских улиц.
"В Москве раздольной есть много улиц, - пишет Кокорев, - где в известные часы дня кипит деятельность и на которых зато вечером едва встретишь живую душу. Жильцам их, встающим в то время, когда образованный люд столицы спешит успокоиться от волнений затянувшейся пульки или другого какого душеполезного занятия, - им некогда, да и несподручно думать о средствах убивать вечера...
Таков Крест, улица, которая тянется на добрую версту от Срединки (за Сухаревской) (оговорка существенная, потому что был еще Средний переулок на Миусах. - В.М.) вплоть до самой Троицкой заставы. И летом, и зимою, с раннего утра до самых вечерен, по ней беспрестанно снует народ - и взад и вперед плетутся нехитростные деревенские колымаги, снабжающие Москву разными припасами, от сена до молока; кучками толпятся коренные обитатели этого места - ямщики, сбираясь запить магарыч с предстоящей поездки; зачастую промчится ухарская тройка: и все это вместе придает оживленный вид ее однообразным и не очень казистым домам, особенно когда присоединить сюда шум и говор базарного дня, торговое движение в местных лавках, а летом бесчисленные пестрые толпы богомольцев, преимущественно в нерабочую пору, когда все замосковные губернии - не один десяток тысяч людей - пройдут Крестом на поклонение святыням Троицкой лавры... Вечер, как сказано, с немногими исключениями, безмолвен и скучен, а вечер осенний просто невыносим...
В один из подобных вечеров, на исходе сентября, небо, задернутое серой дымкой облаков, слезливее обыкновенного смотрело на обнаженную землю; как из сита, изморосили мелкие водяные капли, которые совестно и называть дождем; а ветер то кружился с кучею листьев, то протяжным завываньем сзывал слушателей на свой даровой концерт. Темь, сыро, холодно. Улица была пуста. Правда, изредка промелькивал по ней замасленный фонарщик, бегом оглядывал свою команду огоньков, останавливаясь лишь на несколько секунд, чтобы переброситься парою слов с дремлющим земляком-будочником; или этот последний, из соревнования к деятельности сослуживца, после протяжного "слушай!" вызывал своего товарища, прикорнувшего было за печкой, и посылал его посмотреть, "не шатается ли какой бездомный"; местах в двух слышались глухие удары сторожа, бившего часы, или грохот отдаленных дрожек, затихавших среди тявканья разношерстных [собак]; но эта деятельность и это движение погасли в продолжение каких-нибудь пяти минут, и с возвращением будочника к прерванному сну становилось прежнее безлюдье".
Срединский (в XX веке его писали Серединский) переулок был упразднен в 1968 году в связи с реконструкцией улицы. Сейчас там небольшая площадь, раскрывающая с проспекта Мира вид на отреставрированный храм Филиппа митрополита Московского, что в Мещанской слободе. Так что местность Срединка осталась, став, к сожалению, безымянной.
В течение XIX века 1-я Мещанская стала одной из основных городских улиц. В 1890 году по ней до Крестовской заставы была проложена линия конки, в 1913 году пущен электрический трамвай. В конце XIX - начале XX века появляются на ней особняки и доходные дома, принадлежавшие крупным промышленникам и построенные лучшими архитекторами - Ф.О.Шехтелем, Р.И.Клейном, В.И.Чагиным и другими, которые и сейчас украшают улицу.
Но при всем этом улица сохраняла свои палисадники, придававшие ей провинциальный вид. Реконструкция 1-й Мещанской началась в начале 1930-х годов с уничтожения палисадников, что позволило значительно расширить улицу. В 1934 году булыжник на ней сменило асфальтовое покрытие, и тогда же на ней появились новые многоэтажные дома.
Особенно активно реконструкция производилась в связи с устройством Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, которая была открыта в 1939 году. Обновленная 1-я Мещанская задумывалась как парадный подъезд к ней.
"План реконструкции Колхозной площади, разработанный архитектором-орденоносцем К.Н.Яковлевым, - написано в путеводителе по Москве издания 1940 года, - предусматривает создание на площади архитектурного ансамбля, посвященного достижениям колхозного строя... Путь на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку открывают красивые башни, установленные у начала 1-й Мещанской улицы".
Целиком этот проект осуществлен не был, но к угловым с Садовым кольцом домам 1-й Мещанской пристроили две квадратные башни-колонны, возвышавшиеся над домами на этаж. На них была надпись: Всесоюзная сельскохозяйственная выставка" и дата - "1939".
Увенчивали башни две декоративные вазы, обвитые колосьями, и флаги.
Строительство же многоэтажных домов на 1-й Мещанской возобновилось лишь после войны, в 1950 году. В 1954 году Всесоюзная сельскохозяйственная выставка была преобразована во Всесоюзную выставку достижений народного хозяйства. На башенках соответственно заменили надпись, и появилась новая дата - "1954".
В июле 1957 года в Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов - первая акция послесталинской эпохи, призванная продемонстрировать миру новую политику нового правительства - его открытость и миролюбие. Повсюду: на транспарантах, значках, открытках, на спичечных коробках, обертках конфет - лозунг фестиваля: "За мир и дружбу!"
Надобно сказать, атмосфера праздника захватила всю Москву. Несмотря на многолетние усилия правительства в создании образа врага, по природе своей человек все-таки верит в добро охотнее и скорее, чем во зло: дружелюбному любопытству москвичей не было пределов, и такое же доброжелательство шло в ответ. Конечно, улицы и залы встреч были наводнены агентами МГБ, сексотами, наблюдателями, но на них как-то не обращали внимания. Душе требовалось распахнуться и воспарить без оглядки.