ния ультрамонтанов,—оно ответило законопроектом о печати.
Законопроект был направлен прежде всего против неперио-дических изданий. Всякое сочинение объемом в 20 листов именее должно было за пять дней до выпуска в свет быть пред-ставлено в управление книжного ведомства. Всякое нарушениезакона влекло за собой конфискацию издания и, кроме того,денежный штраф в 3000 франков для владельца типографии.Выпуск хотя бы части издания из стен типографии до исте-чения законного срока приравнивался к печатанию подполь-ных сочинений и наказывался штрафом в 3000 франков.Сочинения, размером не превышающие б листов, облагалисьгербовым сбором в 1 франк с первого листа каждого экзем-пляра и по 10 сантимов со следующих листов.
Ни одно периодическое издание не могло выйти в свет безпредварительного объявления имени издателей, их адреса иадреса типографии. Каждый лист в 30 квадратных дециметровподлежал гербовому сбору в 10 сантимов. Владельцы газетнесли ту же ответственность, что и владельцы типографий,и на одну газету их полагалось не больше пяти. В случаяхоскорблений личности судебное преследование начиналосьex officio.1 Денежный залог и штраф были сильно повышены,и закон не жалел тюремного заключения для виновников.Наконец, закону придана была обратная сила, так что всякоеобщество, не соответствовавшее постановлениям этого закона,подлежало роспуску.
1 Т. е. по собственной инициативе властей, не ожидая жалобы оскорбленного лица. Прим. ред.
Прочитав этот законопроект, Казимир Перьё резюмировалего сущность следующей короткой фразой: «Типографскоедело уничтожено во Франции в пользу Бельгии». Черезнесколько дней в Монитере появилась статья, защищавшаяпланы Пейронне и именовавшая предлагаемый закон «зако-ном справедливости и любви». Этому выражению, так же каки выражению Шатобриана «вандальский закон», сужденобыло сохраниться. Либеральная пресса и органы правойвпервые оказались единодушными в своей кампании противзакона, «нарушавшего все права и сулившего всеобщее разо-рение». Промышленники, почувствовавшие угрозу себе со сто-роны нового закона, подали коллективные протесты. ДажеФранцузская Академия, несмотря на свой ультрароялист-ский характер, сочла нужным представить королю ходатай-ство, составленное Шатобрианом, Лакретелем и Вильмэном,Король отказался принять это прошение, а министерство