3 октября состоялось собрание у Меттерниха, причем послед-ний потребовал, чтобы Талейран взял назад свою ноту от 1 октября. Талейран отказался сделать это. Меттерних стал снова намекать на то, что все дела должны решаться лишь четырьмя державами. На это Талейран возразил: «Если вы поставите вопрос таким образом, то я всецело на вашей сто-роне; я совершенно к этому готов и ничего другого и не тре- бую».— «Что вы хотите этим сказать?»—«Очень просто:я не стану принимать участия в ваших совещаниях; я останусь здесь только в качестве члена конгресса и буду ждать его открытия». План союзников мог удаться лишь при условии сохранения полной тайны. Талейран же грозил разоблачить его со скандалом; если бы ему предоставили свободу действий,то он из уполномоченного побежденной Франции превра-тился бы в защитника интересов Европы, обманутой и эксплоа-тируемой теми, кто обязался дать ей порядок и спокойствие.В самом деле, как ни опасно было допускать его на частные совещания, все же было лучше иметь его на этих совещаниях,чем вне их. Союзники готовы были пойти на что угодно, лишь бы не раскрывать своих карт. Таким образом Талейран остался, но чем дальше, тем больше он повышал тон. Он составил на основании своих инструкций новую ноту, в кото-рой заявлял, что конгресс непременно состоится и что он действительно будет открыт; по поводу этой ноты он имел разговор с Кэстльри и убедился, что англичанин формально,а отчасти и по существу, с ним соглашается.
Но прежде чем подчиниться необходимости и согласитьсяна расторжение Шомонского договора, отнестись с довериемк Франции и, более того, обратиться к ней за содействием,Кэстльри и Меттерних готовы были исчерпать все средства,чтобы как-нибудь убедить своих союзников и вступить с ними в компромисс. Кэстльри составил 4 октября меморандум,при редактировании которого он явно руководился нотой,переданной ему 28 сентября Талейраном, и в этом меморан-думе высказался за сохранение status quo ante в Польше.
Можно ли предположить, что Австрия и Пруссия вступили в союз и заключили договоры в Калише и Рейхенбахе «един-ственно в интересах территориального расширения России,уничтожая даже при этом свои собственные границы и оста-вляя таким образом свои столицы открытыми и беззащитными?»Превратить Польшу в свободную нацию, в независимое госу-дарство — было бы актом справедливости, но нельзя, отдаваяее России, превращать ее в «грозное военное оружие»; поэтому«до тех пор, пока его императорское величество (Александр I) будет настаивать на этом прискорбном проекте, представление какого бы то ни было плана восстановления порядка в Европе,равно как и открытие настоящего конгресса являются невоз-можными».