нистра не вынудят у него и двух миллионов. НесчастнаяФранция! Несчастный король!» «Кобленц! Ватерлоо! 1815! —вот три принципа этого министерства, — писал он в другойраз. 1 — Давите и крутите это министерство сколько хо-тите, — вы не выжмете из него ничего кроме унижений,бедствий и опасностей!» За эти статьи Вертэн был приговоренв первой инстанции к штрафу в 500 франков и шестимесячномузаключению; однако по апелляции его оправдали. Адмиралде Риньи, назначенный министром без предварительного за-проса о его согласии, подал в отставку, чтобы не сидеть рядомс Вурмоном, и даже герцог Ангулемский сказал одномублизкому человеку: «Это — авантюра, а я их не люблю: ониникогда не приносили нам счастья».
Беспокойство Франции вполне оправдывалось прошлымПолиньяка и некоторых его сотрудников.
Мать князя Жюля де Полиньяка была ближайшей подру-гой Марии-Антуанетты; самая его фамилия стала непопуляр-ной еще со времени революции. Будучи замешанным в заго-воре Кадудаля и осужденным на смерть, Полиньяк избежалказни благодаря заступничеству Жозефины. В 1815 году он за-явил протест против хартии и долго отказывался присягнутьей. Связанный тесной дружбой с графом д'Артуа, князь приЛюдовике XVIII был одним из членов котерии, обосновав-шейся в павильоне Марсан, а при Карле X — одним из ини-циаторов наиболее ненавистных мероприятий, между про-чим — закона о праве первородства. На посту посла в Лон-доне Полиньяк выказал себя довольно ловким дипломатом.Это был человек недалекого ума, самонадеянный, оченьсклонный к мистицизму, почти «духовидец»: он был убежден,что получает внушения непосредственно от святой девы,которая явилась ему и призвала на спасение Франции. Недав-ние заявления Полиньяка в пользу хартии, сделанные в па-лате пэров, никого не убедили и не изгладили воспоминанияо его предшествующем отказе от присяги в 1815 году
1 В Кобленце в годы революции сосредоточивалась армия эмигрантов иинтервентов против Франции. Ватерлоо и вся эпопея 1815 года соединялисьв умах французов с позорным изгнанием Бурбонов при появлении Наполеонас острова Эльбы и с еще более позорным их возвращением «в обозе союзников»после поражения императора. — Прим. ред.
Ла Бурдоннэ всегда выказывал себя пламенным ультра-роялистом, ожесточенным врагом революции и отъявленнымсторонником всевозможных реакционных мер. Что же ка-сается Бурмопа, то никто не забыл его измены в 1815 году, —