обсуждение». Император громогласно радовался «обоюдномусогласию». В действительности же конституция была мертва.Работы сейма перестали интересовать не только поляков,но даже и его собственных членов. Вся общественная жизнь,все народные надежды отлетели от парламента и нашли себеприют в тайных обществах.
Император Николай, царь польский. Смерть Александраповергла Польшу в такое же глубокое волнение, как и Россию.Однако мы видели, что поляки не принимали участия в вос-стании, которым в России было отмечено начало царствованияНиколая. Поэтому следственная комиссия, учрежденная в Вар-шаве по образцу петербургской (составленная, впрочем, почтиисключительно из поляков), находившаяся под влияниемвеликого князя Константина и княгини Лович с их поль-скими симпатиями, вместо тысячи обвиняемых, как то былов Петербурге, арестовала всего-навсего восемь человек. 1Дело о них тянулось еще в 1829 году.
25 декабря (н. ст.) 1825 года, т. е. как раз накануне стол-кновения на Сенатской площади, Николай издал манифестк своим польским подданным. В нем есть следующая фраза:«Учреждения, данные вам блаженной памяти императором икоролем Александром I, останутся без изменений. Я обещаюи клянусь перед богом соблюдать конституционную хартию».
В1826 году умер старый Зайончек, и великий князь Констан-тин объединил в своих руках обе должности — и наместникаи главнокомандующего. Сверх того, новый «король» поручилему начальствование над русскими военными силами в «восьмивоеводствах». Первая из этих мер могла заставить поляковопасаться еще более сурового режима; вторая была способназаставить их поверить в присоединение «восьми воеводств».
1 Между прочим, Кржижановского, графа Станислава Солтыка, графа За-лусского, Маевского, некоторое время бывшего главой Общества храмоьнитв,и др.
В 1828 году русская армия выступила в поход против ту-рок, с целью добиться освобождения Греции. Задавали вопрос:неужели польская армия не разделит с ней опасностей иуспехов в борьбе против оттоманов — наследственного врагаобеих великих славянских наций? Ничто не могло лучшеспособствовать рассеянию недоразумений между русскимии поляками, ничто не могло примирить их лучше, чем общаяслава. Польская армия страстно желала принять участиев этой войне.Повидимому, этому воспротивился великий князь.Полный казарменной мелочности, но, в сущности, совсемне воин, он не любил войны: «Она портит войска», — говари-