обеспокоенное вызывающим поведением варшавян, прика-зало удвоить повсюду караулы. День 29-го прошел с внешнейстороны спокойно, но Заливский обходил казармы и кофейни,сообщая пароль. Высоцкому он сказал: «Завтра Польшабудет свободна».
1 Часть Варшавы. — Прим. ред.
Взрыв. В северных широтах в ноябре ночь наступает рано.В 6 часов вечера Высоцкий вошел в школу подпрапорщикови сказал им: «Братья, час свободы пробил!» Ему отвечаликриками «Да здравствует Польша!» Он прибавил, чта русскиеуже начали резню в городе и что надо торопиться. В то жевремя пехотпые полки потихоньку вооружались в казармах,а студенты — в Лазенковском лесу. Высоцкий со 150 под-прапорщиками напал на казарму гвардейских улан, междутем как 14 заговорщиков побежали к Бельведеру. Сообщникиотперли им решетки, окружавшие дворец. В ту самую минуту,когда они готовились захватить великого князя, обер-полицей-мейстер Любовицкий, пришедший к князю с рапортом, поднялтревогу и упал, проколотый штыками. Константин — в ха-лате — успел убежать и спрятался в каком-то тайнике.Заговорщики не посмели проникнуть к княгине Лович.Но они убили генерала Жандра. Таким образом, удар,занесенный над Бельведером, не попал в цель. В то же времяВысоцкий потерпел неудачу у казармы улан. Вскоре к немув подкрепление пришли 2000 студентов и толпа рабочих.Дорогой он приказал перебить польских генералов Гауке,Новицкого, Трембицкого и других, виновных в верностисвоей присяге. Русские полки могли бы подавить восстаниев самом начале, но отрезанные в своих казармах, не получаяникаких известий и никаких приказаний от великого князя,солдаты бездействовали. С теми из них, кто отважился выйтипа улицу, завязался бой. Большинство польских полков ещесдерживалось своими командирами. Один из них, Жимир-ский, даже увлек за собой гвардейских конных егерей, защи-щал во главе их Краковское предместье 1 и двинулся вследза великим князем, которому удалось бежать за город. НочьюКонстантин призвал к себе русские полки, и в два часа утраВаршава была совершенно свободна. Княгиня также после-довала за мужем. Во время этих критических событий Констан-тин держал себя в высшей степени странно. Когда ему обещаливерную победу над мятежниками, он вдруг сказал: «Вы мо-жете ошибиться: польские войска — лучшие в Европе, иничто, ручаюсь, не в силах противостоять солдатам, мною