Берг и русские офицеры напрасно искали по городу, с кемможно было бы вести переговоры. Потеряв терпение, ониобъявили, что штурм города начнется в 4 часа утра. Мала-ховский взял на себя написать фельдмаршалу заявлениео том, что в б часов ворота будут открыты русским, и вЕерялему город, отныне беззащитный. Итак, Варшава пала безкапитуляции, которой никто не подписывал.
8 сентября в б часов русские заняли посты, арсеналы исклады. В 10 часов маршал Паскевич торжественно вступилв город. Он написал царю: «Варшава у ног вашего Ееличества».
В этот день польская армия, сильно уменьшившаяся вслед-ствие дезертирства, сосредоточилась около Плоцка. 20 000 че-ловек с 92 орудиями под начальством Рыбинского перешлиграницу и сложили оружие на прусской территории. Рожиц-кий и Каминский увели с собой 10 000 человек в Краков,а Раморино — 16 000 человек в австрийскую Галицию. Оста-лось всего-навсего 10 000 солдат, осажденных в Плоцке,Модлине и Замостье. В течение октября они сдались русским.
Польша потерпела поражение; не было уже ни королев-ства, ни армии. Политическое творение Александра и то, чтосделал для польской армии Константин, — все это было оди-наково уничтожено. Но сопротивление Польши спасло покрайней мере парижскую и бельгийскую революции, так какв то время, как Паскевич совершал свой переход через Вислу,французская армия смогла вступить в Бельгию, прогнатьголландские войска и обеспечить таким образом независимостьнового королевства. Сверх того Европа обнаружила, что, дажеведя войну в своих собственных владениях, Николай не могни разу выставить более 114 000 человек одновременно.С этой минуты престиж русского самодержавия — этот кош-мар либеральной Европы — рассеялся. Заметим, что в ре-зультате разгрома Польши Россия теряла почти столькоже, сколько и сама Польша: парламентский опыт, испробо-ванный в Варшаве, отодвинул на долгие годы всякую воз-можность подобного опыта в Петербурге. Самодержавие одер-жало победу в Варшаве в сентябре 1831 года, как и в Петер-бурге в декабре 1825 года. Итак, расширялась пропасть междуЗападной Европой, где одни страны уже были конституцион-ными, а другие стремились стать таковыми, и Восточной,вновь подчинившейся принципу абсолютизма.
Польские эмигранты. Генералы, тысячи польских офице-ров и солдат, бежавших в Швейцарию, во Францию, в Англию,принятых и как бы усыновленных государствами со свобод-ным устройством, образовали с этих пор грозную силу все-