ского духовенства. В 1814 году духовенство обратилось к дер-жавам, представленным в Вене, с докладной запиской, в кото-рой требовало восстановления десятины и «нерушимого утвер-ждения» католической религии во всех преимуществах, ко-торыми она пользовалась до французского нашествия. В июлеи августе 1815 года несколькими епископами составлены былиПастырские послания, в которых они протестовали противсвободы культов и против допущения ко всем званиям и долж-ностям людей любого исповедания: они-де не могут одобрить«пагубный и безусловно противный духу католического веро-учения принцип, гласящий, что все религии одинаково хо-роши».
Поведение епископов сильно повлияло на бельгийских но-таблей, и они голосовали против конституции. Вильгельм I,возвещая о принятии конституции, с гневом отозвался«о людях, от которых общество вправе ждать примера еван-гельской терпимости и любви». С этого момента началасьоткрытая война. Умеренные представители духовенства, как,например, Меан (ставший вскоре архиепископом Малинским),присягнули на верность конституции, но другие отказались.Среди последних наиболее известным и наиболее страстнымбыл Морис де Бройль, епископ Гентский. Умный и талантли-вый вельможа, он был вместе с тем крайне упрям и обладалжелезной волей. Возведенный в епископский сан по желаниюНаполеона, он не побоялся вступить в борьбу с императоромв защиту прерогатив св. престола и поплатился за свою оппо-зицию трехлетним тюремным заключением. Столь же неукро-тимым он выказал себя в своем мятеже против короля Нидер-ландского. Он был главным автором изданного в 1815 годуДоктринального суждения, где всякая присяга на верностьконституции клеймилась как измена важнейшим интересамрелигии. Затем он начал держать себя по отношению к прави-тельству надменно и вызывающе. Тогда король велел вызватьего в брюссельский уголовный суд, и когда епископ, отрицаясвою подсудность светской власти, отказался явиться, суд,по приказанию короля, приговорил его заочно к ссылке (9 октя-бря 1817 г.). Чтобы уклониться от кары, де Бройль бежал воФранцию, а правительство, мстя ему, распорядилось повеситьплакат с его именем на огромном бревне меж двумя преступ-никами, выставленными у позорного столба на главной пло-щади Гента в базарный день. Столь резкий образ действийбыл весьма неблагоразумен и склонил все симпатии на сторонуизгнанного епископа. Это обнаружилось в 1821 году во времясуда над гентскими генеральными викариями, обвиненными