держивало ее. Сильнее всего легитимисты были в Вандее,где масса крестьян сохраняла верность легитимной монархии.Это была партия салонов и исповедален, способная на бесплод-ные интриги, на бесцельную парламентскую оппозицию, пожа-луй, на детские, романтические разговоры, но не угрожавшаяузурпатору сколько-нибудь серьезной опасностью, так какв Париже легитимисты никогда не отважились бы выйти наулицу, а если бы и отважились, то вся страна, как один чело-век, восстала бы против них.
Гораздо опаснее была для Луи-Филиппа республиканскаяпартия. Она не располагала такими финансовыми средствами,как легитимисты, зато насчитывала в своих рядах верныхлюдей; она доставила июльскому восстанию первых сол-дат и самых энергичных бойцов. В составе ее были лицамолодые, решительные, мало дорожившие собственной жизнью,не чуждавшиеся народа подобно легитимистам и не замыкав-шиеся в надменном удалении от дел, охотно общавшиеся с ра-бочими. Многие из них раньше принадлежали к карбонариями прекрасно понимали могущество тайных обществ, в которыеобъединялись и привыкали к дисциплине по всей странепротивники существующего режима.
Они последовательно организовали целый ряд тайных об-ществ — Друзей парода, Прав человека, Семейств, Временгода в Париже и Мютюэлистов в Лионе. Правительствосколько угодно могло распускать и преследовать их, но наместе одного исчезнувшего общества немедленно возникалоновое. Самой грозной из этих ассоциаций было обществоПрав человека, оно подготовило большие восстания в Па-риже и Лионе в июне 1832 года и в апреле 1834 года. Орга-низация его напоминала карбонариев; оно делилось на сек-ции, состоявшие из 20 человек и имевшие каждая своегоначальника и его помощника; совокупность известного числасекций составляла «серию».
Подобно легитимистам, республиканцы считали Луи-Филиппа узурпатором. Не говоря уже о том, что палата, вру-чившая ему корону, не имела полного состава и была ужераспущена Карлом X, она даже не получила от избирателейполномочия выбирать короля. Итак, она дарила то, что ейне принадлежало, и Луи-Филипп был избран не Франциейи даже не теми 94 000 избирателей, которые составляли «ле-гальную страну», а 219 политиками. Бесспорно, корольсовершил ошибку, не предложив своего избрания на утвер-ждение народа, который на другой день после революции на-верно приветствовал бы его выбор совершенно единодушно.