Но на эту сторону вопроса во Франции совершенно не обра-щали внимания. Французы ничего не хотели замечать, кроме враждебной и агрессивной Пруссии, выдвинутой в авангард коалиции англичанами, для того чтобы охранять Германию и Голландию. Талейрана сильно упрекали в том, что он неподдержал предложения, по которому саксонский король должен был получить владения на Рейне. Но, не говоря уже о забвении принципа, составлявшего всю силу и политику Людовика XVIII, не говоря уже о неудобстве, которое заклю-чалось в предоставлении Пруссии возможности сконцентри-роваться в Германии, забывают, что, содействуя водворению саксонского короля на берегу Рейна, Франция должна была бы сама навсегда отказаться от всяких притязаний на эту территорию. По отношению к этому государю, бывшему ее клиентом, она очутилась бы в том же положении, что и по отношению к Баварии. Она не могла, проводя в Германии политику покровительства второстепенным государствам, со-хранять в отношении Рейна заднюю мысль ограбить эти самые государства. Наконец, саксонскому королю в качестве като-лика было бы столь же легко ассимилировать прирейнских жителей, сколь это было трудно Пруссии. Здесь Франция гораздо больше угрожала Пруссии, чем Пруссия ей. «Ничто не может быть проще и естественнее, — говорил Талейран, когда перед ним настаивали на этом пункте, — чем отобратьу Пруссии уступленные ей провинции, тогда как если бы они были отданы саксонскому королю в виде компенсации за его прежние владения, отнять их у него было бы и очень трудно и слишком жестоко».