Виктор Гюго. Так как литературная деятельность Вик-тора Гюго продолжалась более 60 лет, то он принадлежити к рассматриваемому периоду и к последующему. Здесь мыкоснемся только той роли, которую Гюго играл до 1830 года.
Не отличаясь такой силою мысли, как Шатобриан, Ламар-тин и Виньи, Виктор Гюго на первых порах привлек внима-ние публики изяществом и красотой слога, что всегда, впро-чем, оставалось его главным достоинством. Далеко превос-ходя всех своих соперников гибкостью, будучи настоящимвиртуозом стиля, он мог по желанию говорить языком средне-вековым, или навевавшим мысль о Востоке, или дававшимпонятие о Ренессансе, или переносившим читателя в первуюполовину XVII столетия. Гюго сочинял оды в духе Малерба,баллады, восточные стихотворения, эпические и лирическиетеатральные пьесы.
Современники удивлялись этой разносторонности талантаГюго; она свидетельствовала о способности художника сле-довать за веком, никогда резко не выставляя собственнойиндивидуальности и всегда выражая ходячую мысль общества,но на языке, свойственном ему одному. Ловкость и уменьешутя разрешать трудности, самому создавать и побеждатьих как бы для развлечения, понимание красок, глубокоеи почти насильственное проникновение в природу материаль-ных вещей, чувство ритма, настолько безошибочное, чтов этом отношении его мог превзойти или сравняться с нимтолько Лафонтен, — таковы были поразительные дарованияэтого человека, которые он обнаружил с первых же шаговсвоей литературной деятельности и которые он сохранил на-всегда. Эти качества почти до самого конца прикрывали ба-нальность идей Гюго, условность его чувствований и почтиполное отсутствие оригинальности ума. Изумляя своих первыхчитателей, Гюго в то же время очаровывал их то своими лири-ческими стихотворениями, то своими театральными пьесами,загроможденными, странными, причудливыми, красноречи-выми и музыкальными, которые, в сущности, были операми,переряженными в трагедии; и люди задавали себе вопрос:уж не народился ли новый гений, равный Шекспиру, но ещеедва научившийся лепетать, или это всего-навсего блестящийритор, которому суждено бесследно исчезнуть, как толькоиспарится пыл молодости и потухнет сверкающий фейерверкпламенного воображения?
Но романтики в собственном смысле слова признали в Гюгосвоего главу, так как они инстинктивно чувствовали, что этимглавой должен быть виртуоз по преимуществу, что чудесная