ниться ни один писатель XIX века, да, пожалуй, и никакойдругой эпохи. События, инциденты, осложнения и перипетииестественно зарождались у него в мозгу и как бы самопроиз-вольно складывались в обширные захватывающие эпопеи.Никогда люди, знающие литературу, не дочитают до концаТрех мушкетеров (Les trois Mousquetaires), Виконта де Бра-желона (Le Vicomte de Bragelonne), Монте-Кристо (Monte-Cristo), но болыпинстцо всегда будет читать их, и даже, ка-жется, чем дальше идет время, тем усерднее оно их читает.
Искусство рассказывать без конца, не надоедая читателю,,далеко не безделица, и этим искусством Дюма владел мас-терски. Самый слог его нельзя назвать дурным: он имеет всекачества, важные и необходимые для тех целей, которыеимел в виду автор — он ясен, стремителен, жив и прост.Можно даже пожалеть, что стиль Дюма обладал качествами,способными привлечь к себе внимание и потому мешающимичитать «одним духом», т. е. так же быстро, как разверты-вается действие, и так быстро, как писались эти книги.
Этот плодовитый и легкий талант как нельзя лучше под-ходил для театра. Напомним, что именно Дюма, спустядолгое время после появления драмы Пинто, оставшейсяблестящей, но изолированной попыткой, снова ввел в употре-бление и почти изобрел заново историческую драму своейпьесой Генрих III и его двор (HenriIII et sa Com, 1829). Так кактрагедия в стихах начала выходить из моды, но драматиче-ские произведения, написанные на исторические сюжеты,не могли исчезнуть, то не подлежало сомнению, что историче-ская драма в прозе естественно должна была притти на сменузаброшенной трагедии. Правда, это было лишь формальнойпеременой; но ведь кому-нибудь должно же было притти в го-лову сделать первый шаг, и этот шаг был сделан АлександромДюма.
Вслед за его первой блестящей драмой появился в царство-вание Луи-Филиппа целый ряд других: Антони (Antony, со-временная драма, 1831), Карл VII и его вассалы (Charles VIIchez ses grands vassaux, 1831), Башня Нель (La Tourde Nesles, 1832), Кин (Kean, 1836), Мадмуазель де Бель-Иль (Mademoiselle de Belle-Isle, историческая комедия, 1839),Шевалье де Мезон-Гуж (Le chevalier de Maison Rouge, 1847).Кроме того, Дюма-отец продолжал писать во время Второйимперии, и ниже мы еще с ним встретимся. Он представляетлюбопытный пример естественного и как бы инстинктивноготаланта, никому не подражавшего, не следовавшего ника-ким правилам и не создавшего для себя никаких правил,.