То же самое в Италии, где нация, фактически объединенная под французским владычеством и получившая от французов военную организацию, была низведена до уровня простого географического термина. (1)
Венские трактаты оказались несостоятельными и в Герма-нии, где народы, поднявшие оружие для борьбы за независи-мость отечества, были осуждены на бесплодные мечтания о величии этого отечества в прошлом и принуждены устраивать свою судьбу, сообразуясь только с тем, что было выгодно их соседям. Таким образом, в Европе создался целый ряд оча-гов революции, которые, вспыхивая один за другим, должны были сначала потрясти здание, а затем окончательно его раз-рушить.
(1) Слова Меттерниха: «Италия — это только географический термин». —Прим. ред.
(2) Автор повторяет здесь свою ложную про наполеоновскую теорию о том, будто Наполеон воевал только для укрепления и защиты «естественных границ» Франции (Рейна п Альп). — Прим. ред.
Наконец, победоносная Европа недостаточно считалась с французской нацией. Она рассчитывала, отняв у Франции ее завоевания, заставить ее позабыть о былой славе. Францию хотели обуздать и унизить, но только оскорбили. Даже с точки зрения системы равновесия точный подсчет сил не позволял отбросить Францию в границы 1792 года. Ведь Австрия и Пруссия получили обратно, и даже с избытком, те владения, которые они завоевали с этого времени. Всем было прекрасно известно, что с 1792 года в умах французов идея республики и национальной независимости отожествлялась с границами древней Галлии, с «естественными границами». Монархиче-ская Европа никогда не соглашалась признать это стремление, а между тем именно оно и лежало в основе двадцатитрехлет-ней войны. (2) Но было ли разумно и в этом пункте считать незначительной и несуществующей такую глубоко нацио-нальную и сильную идею? Не требовала ли благоразумная политика принятия некоторых мер, для того чтобы, сохраняя интересы и идеи французов, облегчить им переход к новому порядку вещей? При таких условиях французы мало-помалу признали бы преимущества этого порядка вещей: цельностьи сплоченность Франции среди раздробленных наций и сла-бых и разбросанных государств, как Голландия, Германияи Италия.